— Дай мне свой адрес, и я за тобой заеду.

Джессика вовсе не собиралась давать ему свой адрес. Его знали лишь немногие близкие друзья. Но почему-то ей вдруг расхотелось спорить. Она назвала Николасу улицу и номер дома.

Они вышли из ресторана лишь после двух.

— Где ты поставила машину?

Он взял ее под руку. Сначала Джессика хотела выдернуть руку, но потом передумала. Еще решит, что она какая-то дикая! От одного только прикосновения Николаса по всему ее телу разлилась сладостная истома. И это очень ей не поправилось.

— Вон там. Слева.

Они были на людной улице. Средь бела дня. И тем не менее Джессика не чувствовала себя в безопасности. Она резко развернулась, все-таки вырвала руку и поспешно направилась к своей машине. Однако Николас не отставал от нее ни на шаг. Когда она остановилась, чтобы достать из сумочки ключи, он встал рядом. Совсем близко. А потом он взял ее за плечи и развернул лицом к себе. У Джессики перехватило дыхание, когда он наклонился к ней. Прощальный дружеский поцелуй. Ничего страшного. Сейчас он чмокнет ее в щечку, она улыбнется ему, сядет в машину и уедет…

Она была совсем не готова к тому, что он поцелует ее по-настоящему. Его губы были горячими и на удивление мягкими. Они так хорошо подходили к ее губам. Николас как будто знал, что любит Джессика. Какие ей нравятся поцелуи…

Мир закружился вокруг слепящим вихрем. Джессика уже не помнила себя. Она обхватила руками его шею, а он прижал ее ближе к себе. Его поцелуй сделался еще настойчивее, еще решительнее. Джессике казалось, что ее накрыло жаркой волной. Губы сами раскрылись навстречу его губам.

Он припал к ее губам, как человек, умирающий от жажды, припадает к живительному роднику, а когда наконец оторвался, она замерла, потрясенная, не понимая, где она, кто она…

Но потом чувство реальности вновь вернулось, и Джессике стало вдруг неудобно, стыдно.

— Значит, до завтра, — напомнил ей Николас. — В шесть тридцать. — Он улыбнулся открыто и искренне. — Осторожнее за рулем!

У него даже не сбилось дыхание. И это при том, что у самой Джессики было такое чувство, будто ее подхватила штормовая волна и выбросила, обессиленную, изможденную, полуживую, на каменистый берег.

Она не сказала ему ни слова — боялась, что сорвется голос, — лишь молча открыла дверцу и села в машину.

Джессика успокоилась только тогда, когда проехала несколько километров. Она вообще удивлялась, как у нее получилось вести машину в таком состоянии. А уже вечером, когда долго лежала без сна, она все вспоминала властное прикосновение его жарких губ и вновь и вновь переживала те пьянящие, головокружительные ощущения, которые разбудил в ней его поцелуй.

Джессика проснулась рано. Неторопливо позавтракала, приняла душ и поехала в парикмахерскую — на массаж, маникюр и к косметологу.

Она пообедала в кафе, потом прошлась по магазинам. В одном бутике ей очень понравился стильный брючный костюм. Она сразу представила себе, как бы он смотрелся на Изабелле, девушке высокой и хрупкой, и тут же купила его вместе с туфлями и подходящей сумкой. Джессика заранее улыбалась, представляя, в каком восторге будет ее сводная сестренка, когда получит такой роскошный подарок.

По дороге Джессика заехала и в бутик Лилиан. Они немного посидели и попили кофе. Домой Джессика собралась лишь после четырех. Светило яркое солнце. Сев в машину, Джессика тут же потянулась за своими темными очками. Она обычно носила их на голове. Но сейчас их не было — пи в сумке, ни в бардачке. Джессика даже расстроилась. Она очень любила эти очки, и было жалко, что они потерялись.

Джессика вообще не могла ходить на ярком солнце без темных очков. Если ей приходилось щуриться, у нее тут же начиналась мигрень. Сильные головные боли донимали еще с детства, и особенно если она нервничала. И Джессика старалась по возможности избегать всех ситуаций, которые могли бы вызвать боль.

Когда подъехала к дому, голова у нее разболелась жутко. Боль, как обычно, началась за правым глазом и быстро распространилась на всю правую сторону головы. Джессика боялась, что обычные таблетки ей уже не помогут. От такой боли спасали только сильные средства и несколько часов сна.

Но на этот раз не помогло даже самое убойное лекарство. Через полчаса Джессика уже поняла, что сегодня она никуда не поедет. Она нашла в бумажнике визитную карточку Николаса и набрала номер его мобильного телефона.

Он ответил после третьего гудка.

— Слушаю.

Джессика поморщилась и отодвинула трубку от уха. Сейчас ее раздражало все.

— Это я, Джессика.

— Я уже на набережной. Буду у тебя минут через пять.

— Нет, не надо…

Но он уже дал отбой.

Она не хотела, чтобы он заезжал к ней. Сейчас она никого не хотела видеть. Голова болела так, что Джессика ничего уже не соображала. Она достала таблетки и приняла еще две штуки.

Звонок домофона отдался у нее в голове, как колокольный звон. Джессика с трудом поднялась с дивана и вышла в прихожую. Это был Николас. Она нажала на кнопку, чтобы открыть ему дверь подъезда.

Пока он поднимался, Джессика ждала у открытой двери. Ей казалось, что она сейчас упадет. Николасу стоило лишь взглянуть на ее бледное лицо, на синяки под глазами, как он сразу все понял. Он ласково подтолкнул Джессику в квартиру и закрыл дверь.

— Что, так плохо? — Николас легонько коснулся губами ее виска. — Ты уже приняла лекарство? Да? Хорошо. Сейчас мы уложим тебя в постель.

Джессике и самой очень хотелось лечь, но при Николасе она стеснялась.

— На диван, — прошептала она.

Но Николас ее не слушал. Он подхватил ее на руки.

— Где твоя спальня?

— Там.

Джессика закрыла глаза и положила голову ему на грудь. Вырываться сейчас было бы глупо. Да и сил у нее не было никаких.

Николас отнес ее в спальню, задернул шторы и снял покрывало с кровати. Не обращая внимания на слабое сопротивление Джессики, он помог ей снять платье и бережно уложил ее на постель.

— Тебе удобно?

— Да.

Лекарство начинало действовать. Боль потихонечку отступала. Джессика уже погружалась в сонное полузабытье.

Николас укрыл ее простыней, потом сел в кресло рядом с кроватью. Он смотрел на нее с загадочным выражением, а когда убедился, что она заснула, тихонько встал и ушел.

Ему нравилось смотреть на нее спящую. Она была такая красивая: правильные, классические черты лица, белая кожа, мягкая и бархатистая, длинные пушистые ресницы, точеные чувственные губы, которые так хорошо складываются в улыбку, таящую обещание неземных наслаждений.

Спящая, Джессика была похожа на маленькую девочку, нежную и ранимую, которую сразу же хочется защитить ото всего, что есть в мире плохого и мерзкого. Николас и представить себе не мог, что у него в сердце может быть столько щемящей нежности…

Черт возьми, как хотел он, чтобы они были вместе. Всегда. Он желал заслужить ее уважение и доверие, ее любовь. И чтобы скорее она стала его женой! Он понимал, что после того, как первый брак Джессики закончился так трагично, она, наверное, не скоро решится опять выйти замуж. Вряд ли она готова поверить в то, что он действительно ее любит, что с его стороны это не просто физическое влечение, что все гораздо серьезнее…

Искушение отменить все намеченное на сегодняшний вечер и остаться у Джессики было велико, но Николас понимал, что она вряд ли обрадуется такой нежной заботе с его стороны. Он уже начал разбираться в ее характере и знал, что она не любит, когда к ней проявляют непрошеный интерес.

Он тихонько вышел из квартиры и поехал домой.

Джессика открыла глаза. Вокруг было темно. Она снова зажмурилась и погрузилась в тяжелый сон.

Окончательно она проснулась уже наутро.

Ужасно хотелось пить. И есть.

Стакан свежего апельсинового сока буквально вернул ее к жизни. На завтрак Джессика поджарила тосты с сыром, сделала большую миску овсяных хлопьев с молоком и сварила крепкий кофе с сахаром. Потом она приняла душ, оделась и сварила себе еще кофе.