Ее муж, кажется, начал приходить в себя. Обернувшись к жене, он накрыл ее руку, лежащую на столе, сжал сильными пальцами и посмотрел на Натали с теплотой и одобрением. Медленно и нежно он поглаживал ее ладонь, каждую морщинку и изгиб. От этой пронизанной чувственностью ласки кровь словно бы вскипела, и сердце забилось глухо и часто.

Но уже через мгновение в быстром взгляде Этьена, брошенном на гостей, Натали уловила только холодную расчетливость. Он прекрасно осознавал, что делает, он просто повернул против нее ее же собственное оружие. Кто бы мог ; подумать, что это подействует, да еще с таким поразительным эффектом.

— Боюсь, что прошлой ночью меня занимали только дела, — признался Этьен с сожалением. — Кое-что надо было срочно закончить.

— В ночь перед свадьбой? — недоверчиво воскликнул Жан. — Дружище, а это не могло подождать?

— Нет, никак. Мне очень хотелось поскорее разобраться со всеми проблемами, чтобы во время медового месяца нас ничто не отвлекало, понимаешь? — Этьен подмигнул приятелю, нарочито не замечая смущения Натали. — Но переговоры затянулись надолго…

Да уж, Одетта постаралась усложнить переговоры настолько, насколько смогла. Хитрость и жадность этой женщины поистине не знали границ. Вместе с адвокатом они торговались, считая каждый франк, и, в конце концов, совершенно вывели Этьена из себя. Он уже готов был отказаться от всего и уйти, громко хлопнув дверью. Но Одетта вовремя почувствовала, что слишком переусердствовала и может вообще ничего не получить. Она сдалась, и соглашение было подписано.

— Я долго не мог лечь, а потом сон не шел.

Поэтому, наверное, голова и болит. — Так у тебя проблемы? Я не знала. Голос Натали прозвучал, пожалуй, слишком резко. Легкая дымка чувственного наслаждения от прикосновений Этьена уже развеялась. И приходилось возвращаться в неуютную действительность, к беспокойству, к подступающим слезам.

Слова о том, что он не хотел бы, чтобы им с женой мешали во время медового месяца, подействовали на Натали, изменив к лучшему настроение. Хотя она прекрасно понимала, что сказаны они только для гостей. О Боже, какой там медовый месяц! Натали даже не представляла, что они с Этьеном будут делать, оставшись наедине.

— Ты так волновался перед свадьбой? — Жан все никак не мог оставить приятеля в покое.

— А как ты думаешь?

— Я думаю, что это невеста должна переживать и не спать ночей, а вовсе не жених, — расхохотался Жан.

Конечно, Натали не поверила, что Этьен сильный, решительный, независимый и хладнокровный Этьен Вермонт — мог волноваться перед свадьбой. Это было слишком не похоже на него. Она заранее отвергала эту мысль, не укладывающуюся в голове.

Нет, только не Этьен. Натали же видела — он всегда сохранял полнейшее спокойствие и невозмутимость. Он привык самостоятельно решать проблемы, — и большие, и маленькие, — предпочитая никого в них не посвящать.

— Ты тоже так считаешь, Натали? — с усмешкой спросил Этьен. — Наверняка ты думаешь, что мужчины такие циничные и равнодушные, что им не дано испытывать радость или горечь?

— Нет, что ты…

Натали заглянула в глаза Этьена. Они были темнее, чем обычно, затуманенные какими-то тайными мыслями и страхами. И впервые она заметила, что под глазами у него залегли глубокие тени, а от уголков тяжелых век разбегаются тонкие морщинки: как будто знак, оставленный усталостью и болью.

— А если бы я позвонил тебе прошлой ночью, кого бы я застал? — продолжал он. — Взволнованную и трепещущую девушку, не находящую себе места? По тебе не скажешь, что ты провела бессонную ночь.

— Я…

Правда была в том, что Натали в последнее время засыпала мгновенно, как только голова касалась подушки. Даже вчера, накануне свадьбы, измученная сомнениями, со взвинченными нервами, она спала как ребенок. Ей просто хотелось, чтобы поскорей наступило завтра и все наконец закончилось.

Внезапно Натали словно прозрела. До сих пор она была настолько сосредоточена на своей цели, что не в состоянии была думать о чем-либо другом. Теперь же она со всей ясностью поняла, что натворила. Натали почувствовала, как кровь приливает к щекам, а сердце пытается выпрыгнуть из груди.

Она уговорила Этьена жениться, хотя он совершенно не хотел этого. Когда Натали в первый раз предложила ему свою руку, он отказался, не раздумывая ни минуты. Мало того, отказался с презрением. А потом вдруг согласился, но выдвинул два условия — свадьба и настоящий брак. Почему? Зачем ему этот спектакль? И она согласилась, почти не раздумывая, готовая заплатить любую цену, лишь бы добиться своего!

— Натали!

Тревожные нотки в голосе мужа заставили ее вернуться в действительность. Жан возвышался над столом с наполненным бокалом и, слегка покачиваясь, произносил поздравительную речь. Натали с трудом заставила себя слушать, повернулась к говорившему и даже нашла силы приветливо кивнуть — он как раз восхвалял ее достоинства, о которых не знал ничего. Гости улыбались его шуткам и остротам, и Натали улыбалась тоже. Но она сидела, словно окутанная туманом, почти не вникая в происходящее. Все ее мысли сосредоточились на одном.

Господи, что она натворила! Уговорила малознакомого мужчину стать ее мужем, настоящим мужем. Тем, с которым надо делить свою жизнь, дом и постель.

То, что еще несколько дней назад казалось простым и правильным, на деле оказалось невозможным и невыносимым. И этот год, который они должны провести вместе, растянется на века. Триста шестьдесят пять ночей наедине, в темной спальне. Натали совершенно не представляла, что делать дальше, как жить. Она попалась в свой собственный капкан.

Ей стало нестерпимо страшно, как в детстве, когда она однажды заперлась в старом платяном шкафу. Натали едва удерживала себя от того, чтобы с криком броситься вон из заполненного гостями зала. Как она могла? Но ведь других вариантов не было. Или женитьба — и наследство, огромные деньги, дающие свободу и покой. Или нищенское бездомное существование… Она бы выдержала, но мама… Только ради нее была принесена жертва жестокой судьбе. И хватит об этом.

Все речи были сказаны, шампанское выпито. Теперь Натали освободилась от тяжелой обязанности улыбаться глупым шуткам и отвечать на поздравления, звучавшие, как приговоры. Забыв о том, где находится, она смотрела в распахнутое окно. Там покачивали ветвями высокие деревья, шумели молодой листвой, трава блестела после прошедшего дождя. Натали глубоко вдохнула свежий воздух. Может быть, теперь она сможет хоть немного отдохнуть, закрыть глаза и прижаться разгоряченной щекой к холодному стеклу…

— Пойдем, дорогая! — Это прозвучало как резкий окрик.

Этьен крепко держал ее за руку — словно стальные наручники захлопнулись на запястье. Страх вспыхнул с новой силой, обжигая сердце, и Натали, вырвавшись, отпрянула в сторону. Она не понимала, что делает, казалось, ею управлял только черный ужас.

— Что ты? Натали, да что с тобой творится? На нас смотрят!

Этьен был взбешен. Но ему всегда удавалось держать себя в руках. И сейчас ничто, кроме охрипшего голоса, не выдавало его состояния. Земля ушла из-под ног Натали, она бы упала, если бы не схватилась побелевшими пальцами за подоконник. Или это яростный взгляд Этьена пригвоздил ее к полу?

— Я никуда не пойду с тобой! — Она не могла кричать, как будто чья-то ледяная рука сдавила горло.

— Натали, да приди же в себя! Ты помнишь, что сегодня наша свадьба?

Помнит ли она?! Да разве об этом возможно забыть!

— Послушай, здесь кругом гости. Успокойся, дорогая. Мы должны поговорить с ними.

Поговорить! У Натали пересохло во рту, язык словно приклеился к небу, ноги подкашивались. Но Этьен крепко обнял ее за плечи сильной напрягшейся рукой и подталкивал в спину. Ничего другого не оставалось: пришлось идти прямо на эти слегка удивленные лица и дружески кивать, и благодарить за поздравления и пожелания счастья.

Натали смертельно устала от шума, от необходимости фальшиво улыбаться. Все, чего ей сейчас хотелось, — это оказаться одной в тихом месте, сесть и подумать, что делать дальше. У нее уже не осталось сил сопротивляться, и Этьен уверенно вел ее по залу. Он непринужденно раскланивался с гостями, останавливался, отвечал на приветствия, пожимал руки…