Враги не знали, что ни у кого из детей Мэри не было монет — они отдали их своей хозяйке. У тех, кто спал, их тоже не было, потому что монеты появляются только тогда, когда междусвет просыпается. Если грабители рассчитывали поживиться междумирными монетами, им придётся остаться с пустыми руками. И это их, конечно, очень, очень сильно рассердит.

Алли слышала звуки разгоревшейся битвы, но ничего не видела. Паровоз сильно накренился, уходя задней частью в землю, и теперь взору пленницы были доступны только звёзды и луна.

— Эй, кто-нибудь, развяжите меня! — закричала она. Уйти в центр Земли само по себе дело жуткое, а уж вот так... Она не собирается провести вечность, привязанная к дурацкому паровозу!

И кто-то действительно взобрался к ней — но это был не один из нападающих. Это был Джикс. Его нос и зачатки кошачьих вибриссов подёргивались.

— Так что, ты собираешься отвязать меня на этот раз? — спросила Алли. — Или тебе опять пришла охота лясы поточить?

Он тут же принялся теребить связывающие её верёвки, но ничего не выходило — узлы были стянуты слишком туго. Он бросил попытки и сказал:

— Ты скинджекер. Применяй свои способности. Другого способа освободить тебя я не вижу.

— Но здесь нет живых людей, — напомнила Алли. — Мы же посреди пустыни!

— А я и не имел в виду людей.

Алли не сразу поняла его, а когда поняла, то не увидела, чем это ей поможет.

— А, так ты думаешь, что вот сейчас из кустов, как по заказу, выскочит антилопа и станет как раз там, где я смогу до неё дотянуться?

— Пожалуй, ты права, — сказал Джикс и спрыгнул с паровоза.

Алли осталась одна и продолжила тщетные попытки собственными силами сбросить путы. Ночной воздух наполняли воинственные возгласы нападающих и крики детей Мэри: одних, запутавшихся в полосах липучей бумаги, налётчики тащили за собой, другие, попавшие в сети, тонули в земле. И посреди всего этого хаоса Алли разглядела кабус. Он лежал на боку; столпившиеся вокруг ребята Мэри прилагали все усилия, чтобы не дать ему уйти под землю, но постепенно проигрывали в этой борьбе. Ну что ж, если Алли суждено провалиться в центр Земли, у неё будет хотя бы то утешение, что Мэри уйдёт вместе с ней.

Несколько секунд спустя Алли увидела торчащие вокруг сухие кусты — значит, паровоз утонул уже почти полностью, над землёй осталось каких-то два-три фута...

И тут в живом мире что-то выскочило из зарослей чаппараля. Прямо на Алли бежал койот! Он остановился в паре дюймов от неё... как по заказу. Алли не могла поверить своей удаче. Однако это вовсе не была удача. Из койота вылез Джикс. Он фурджекил зверя и привёл его к Алли!

— Давай живо! — скомандовал Джикс. — Пока он не удрал.

Койот, перепуганный и сбитый с толку тем, что в него вселился человеческий дух, взвыл и припустил бегом, но Алли успела вытянуть руку и в тот момент, когда зверь пробегал мимо, коснулась его ноги кончиками пальцев.

Знакомый ток и внезапная дезориентация. Она безошибочно почувствовала, как её объяла чужая плоть и —

— бежать бежать топ-топ-топ, жратва жратва жратва, почесаться скррап-скррап —

Алли больше не была привязана к паровозу — она вообще больше не была в Междумире! Её дух обретался теперь в живом койоте.

Странное — топ-топ-топ —чувство. Может, Джиксу и нравилось пребывание в нечеловеческой плоти, но Алли знала: она никогда не смогла бы — жратва жратва —стать фурджекером. Острые запахи, странный вкус в её внезапно вытянувшемся рту, блохи в шелудивом меху — скррап-скррап— всё вызывало чувство гадливости. Уже не говоря о том, что её окончательно добивало отсутствие противостоящего большого пальца.

Живой мир вокруг был — оу-у-у!— тих и спокоен. В прохладном ночном воздухе слышалось лишь незамысловатое пение сверчков — повыть на луну! повыть! повыть! —. Как странно — нюх нюх— на этом самом месте в Междумире творится подлинное безумие, а живые создания об этом даже не подозревают.

Однако было что-то — топ-топ топ-топ— глубоко её тревожившее. Она почувствовала это в тот самый момент, когда вошла в койота. Дело не только в том, что ей не понравился фурджекинг — сам её дух восстал против вселения в тело животного. У Алли было такое впечатление — хых хых— будто у неё в некотором роде аллергия. Может такое быть?

Она хотела — бежать!— остаться на месте — убедиться, что Мэри ушла под землю, но инстинкты койота пришли в такое вопиющее противоречие с её собственными инстинктами — нюх-нюх скрррап-скррап нюх-нюх— что она не могла ясно соображать. Запахи был такими — нюх-нюх— острыми, что мысли путались. Зачем она здесь? Кто она? Алли металась взад-вперёд, бегала кругами; а ещё этот противный собачий дух изо рта... тьфу ты, — из пасти! Её способность — топ-топ-топ оу-у-у топ-топ-топ— трезво мыслить подавило — жратва жратва— смешение звуков и запахов — нюхать-слушать-нюхать— обуревавшее органы чувств койота; а тут вдруг кролик — догнать!— выскочил — догнать!— из-под куста — за ним!— и она припустила — жратва!— в погоню — догнать!— не в силах контролировать себя — жратва!— а ещё она сознавала — хвать!— что попала — жратва!— в серьёзную — жрать!— очень серьёзную — жрать!— передрягу...

А в это время в Междумире до Светящихся Кошмаров, как называли себя налётчики, начало доходить, что с поезда, такой многообещающей добычи, им не удастся урвать ни единой монеты. Последняя надежда — вагон-тюрьма. Один из грабителей дёрнул дверь и обнаружил невероятнейшее смешение лиц, рук, ног и прочего, как попало запихнутых в набитый до отказа вагон. Пацан ошеломлённо пялился на эту картину, не зная, что предпринять.

— Давайте сюда ваши монеты! — заорал он наконец.

— А у нас их нет, — отозвалось одно из лиц. — Закройте, пожалуйста, дверь.

Вот теперь налётчик смешался окончательно.

— Но... но... вы же тонете! Разве вам не хочется, чтобы мы вас вытащили отсюда? Вы тогда могли бы поумолять нас о пощаде...

— Вообще-то нет, — ответствовало другое лицо.

— Нам и здесь хорошо, — заявило третье. — Закройте, пожалуйста, дверь.

Налётчик никогда ещё не встречал духов, достигших такой степени совершенной, безмятежной просветлённости. Это рассердило его, и поэтому он сделал единственное, что было в его силах, чтобы досадить этим блаженным — отказался закрыть дверь.

Джикс осознавал: совершённый им поступок расставил всё по местам; теперь надлежало действовать быстро и решительно. Он мог бы сейчас оставить компанию скинджекеров и отправиться с донесением к его превосходительству, но ведь тогда основной приз уйдёт из рук. Нельзя допустить, чтобы Восточная Ведьма погрязла в земле.

Большинство Кошмаров были заняты — гонялись за выбиравшимися из вагонов детишками, а тем, кто увязался было за Джиксом, хватило одного взгляда на его необычную расцветку — ещё более причудливую, чем их собственная боевая раскраска — чтобы они тут же раздумали связываться с ним. Юноша-ягуар поспешил к салон-вагону, оседлавшему крышу особняка, и воззвал к Джил.

— Дай мне код замка! — крикнул он.

Джил взглянула на него сверху с удивлением, а возможно, даже и с радостью, что он до сих пор ещё на поверхности.

— Забудь про Мэри! — откликнулась она. — С нею покончено. Лучше залезай сюда, к нам!

— Код! — настаивал он. — Быстро!

Джил вздохнула.

— Тридцать — два — девятнадцать — двадцать — восемь... Да на кой оно тебе надо?

Но он уже бежал к вагону Мэри, повторяя на ходу цифры, чтобы не перепутать.

Кабус лежал на боку и уже наполовину погрузился в землю, но его задняя дверь — та самая, что закрывалась на замок с цифровым кодом — всё ещё торчала наружу. Дети, пытавшиеся не дать вагону утонуть, либо попали в лапы Кошмаров, либо разбежались в попытке спастись. Джикс набрал код, повернул диск влево, потом вправо, потом опять влево, потянул... Ничего не произошло. Наверно, Джил обманула его... но тут он потянул ещё раз и замок раскрылся. Юноша распахнул дверь и бросился внутрь.