— Можно потрогать твой живот, Пэм? Как думаешь, если я встану ближе и заговорю, малыш услышит?

— Хочется верить. Я постоянно с ним разговариваю.

Пэм провела рукой по все еще плоскому животу.

Встав рядом на колени, Дженни стала напевать недавно выученную детскую песенку. Допев, она глубоко вздохнула:

— Вот бы у мамы родился еще ребеночек!

Пэм не могла не заметить последовавшей за этой репликой напряженной паузы. Она переводила взгляд со смущенного лица брата на странно примолкшую Лару. Что-то явно происходило между ними, и Пэм вознамерилась выяснить, что именно.

— Лара, — начала она, — я очень хочу знать, что ты там придумала ко Дню города. Нашла время пофантазировать?

Лара уцепилась за возможность прервать неловкое молчание. Митч избегал взглядов.

— Ну, кое-что я сочинила.

Подруги ушли на кухню продолжать разговор, а Митч и муж Пэм остались смотреть бейсбольный матч. Глядя на экран, Митч пытался разрешить мучившую его дилемму.

Он сошел с ума. Он просто огородное пугало с соломой вместо мозгов. Нельзя было проявлять слабость и позволять Ларе Уэстон селиться здесь. Не следовало приближаться к ней. Она проникла в самые потаенные уголки его души, коснулась тех струн, на которых, он надеялся, никто уже не сможет играть. Теперь придется причинить ей огромную боль. Как и Эстелла, Лара найдет себе мужа, который подарит ей счастье материнства.

Этого Митч не сможет никогда.

Он едва не раздавил жестянку с пивом. Да, это будет очень нелегко, но он стерпит все ради блага Лары и Дженни. Настало время отречься от своих желаний, придется уйти от единственной женщины, которая дорога его сердцу. Неожиданно для себя он глубоко и искренне полюбил чудесную женщину, которая похитила его сердце навсегда.

Он должен оставить Лару! Ради нее самой…

Митч молча принял решение.

Поначалу Лара не замечала, что Митч переменился. На новом зеленом автомобиле с темно-синей отделкой салона она носилась между летним лагерем Дженни и тремя отелями. Там по договору она обязалась в короткие сроки составить цветочные декорации.

Садик нуждался в прополке. Многие цветы и растения пора было собирать, вязать в пучки и засушивать где-нибудь в сухом темном месте.

Только теперь Лара стала замечать равнодушие Митча. Он не был ни грубым, ни вспыльчивым, просто в рабочие дни практически не показывался. Если им случалось встретиться, Митч держался холодно и спокойно.

Лара тосковала по поддержке, сильной руке, готовой помочь выстоять среди бед, по доброте и нежности, делавшими ее сильнее в борьбе за успех. Недоставало тех невероятных моментов счастья, когда они были вместе.

Хотя никто и не произносил слова «любовь», Лара чувствовала себя любимой. Что же теперь заставило его отступиться?

Однажды, в жаркий день в начале августа, Лара зашла в амбар с охапкой цветов. Митч позволил ей использовать две потолочные балки для высушенных трав. Она связывала стебли в пучки и развешивала на крючьях. Свежие лепестки осыпались на волосы и одежду. Когда Лара полезла наверх с последней вязанкой, она услышала чьи-то тяжелые шаги по земляному полу. Сквозняк пощекотал ее плечи.

Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Митчем.

— Привет, что-то тебя не видно в последнее время, — выдавила она.

Душа Митча рвалась на части при виде ее волнения, напряженного ожидания в ее глазах. Он любил эту женщину и хотел провести с ней остаток своих дней. И эту женщину он обязан был бросить для их общего блага.

«Это благородное деяние дурно пахнет», — раздраженно подумал он.

Разбирая ящик с инструментами, Митч поднял жуткий грохот.

— Много дел, — буркнул он, опустив голову.

Лара сделала шаг в его сторону и прислонилась к вертикальной балке.

— Столько дел, что даже не нашлось минутки забежать на чашечку кофе?

Митч отлично понимал смысл этих слов.

— Да, на работе просто аврал.

Лара удивлялась холодности и отчужденности в его голосе. Мужчина, который вернул ей веру в себя и дал силы вступить на новый путь, которому она доверила самые сокровенные тайны, теперь вдруг повернулся к ней спиной.

Подойдя еще ближе, она пришла в изумление.

Моргая, Митч пытался скрыть нечто, очень напоминавшее слезы. Его взгляд замер на Ларе, которая подходила все ближе и ближе. От легкого прикосновения к плечу он содрогнулся, как от боли.

— Если я чем-то обидела тебя, прости.

Митч нервничал. Роль благородного героя давалась ему нелегко. «Держись, — уговаривал он себя. — Это для ее же блага». Митч перевел взгляд на изъеденные временем бревна.

— Тебе не за что просить прошения. Дело во мне. Я потерял над собой контроль. Ведь я не раз говорил, — с трудом произносил он жестокие слова, — я не планирую серьезных отношений. Я решил дать задний ход. Извини.

Заставляя себя говорить, Митч едва не раздавил ручку ящика с инструментами, которую держал в руках.

— Вообще-то я договорился выставить ферму на продажу.

Лара удивленно захлопала глазами:

— Я не могу в это поверить! Ферма так давно принадлежит вашей семье!

— Я давно собирался ее продать. Мне одному она великовата, — сказал он, избегая смотреть Ларе в глаза.

— Куда же ты поедешь?

— Куда-нибудь подальше отсюда.

Боковым зрением Митч увидел, как ссутулились ее плечи. Он ненавидел себя за сказанное.

— Значит, нам с Дженни надо подобрать другое жилье.

Митч с трудом мог выносить боль в ее взгляде. Если бы Лара знала, что это только ради нее! Пусть будет счастлива с более достойным мужчиной, с которым она сможет создать настоящую семью.

— Не торопитесь, объявление о продаже не появится раньше Дня города.

Исподволь Митч посмотрел на Лару, не в силах отвести глаз от ее волнующей красоты.

Это было ошибкой. Вес тело отозвалось тоской по ней. Лара пожала плечами и гордо вскинула голову.

— Не волнуйся, мы справимся. Просто назови день, когда мы должны уехать. — Она развернулась и пошла к выходу. — Мы не доставим неудобств, — бросила Лара через плечо.

Митч изо всех сил вцепился в балку, чтобы не броситься следом за ней.

«Все равно, — говорила себе Лара, глотая слезы, — любовь, брак, мужчины — всё это бывает только в сентиментальных романах и глупых фильмах». Она обойдется. У нее есть дочь и любимая работа, которая занимает почти все время. Закрывшись на кухне, Лара громко высморкалась в салфетку.

— Теперь я могу позволить себе любое жилье, и вы, мистер Ледышка Оуэнс, мне не указ! — шептала она сквозь рыдания.

Лара опустилась на жесткий деревянный стул:

— Ты мне не нужен!

Это было ложью. Лара нуждалась в любви и ласке, доброте и веселых шутках Митча, подарившего ей любовь, не произнося этого слова.

А она? Неожиданно для себя Лара полюбила замечательного человека, которому, видимо, было все равно.

Слезы заструились у нее по щекам, и она задохнулась в рыданиях.

Но у нее не было времени на жалость к себе. Впереди ждала уйма работы. Завернув в полотенце немного льда, Лара приложила компресс к покрасневшим глазам. Потягивая холодный чай, она взялась за очередную порцию бумаг. Внезапно дверь позади открылась.

— Мам!

Дженни внесла в кухню два объемистых бумажных мешка.

— Мод передала тебе несколько кукурузных початков, сладких перцев и спелых персиков. Я помогала ей все это собирать.

Дженни гордо улыбалась:

— Ты даже не представляешь, сколько там было жучков и гусениц! Давай приготовим початки на ужин?

— Конечно. Вечером я схожу отблагодарить Шифферов.

В ранних сумерках Мод и Лара устроились на крыльце выпить чаю. Влажный, тяжелый, горячий воздух кишел звенящей докучливой мошкарой. Мод была весьма словоохотлива и любопытна.

— Я видела, как Митч выбежал днем из амбара. Он был просто в бешенстве. Ты не знаешь, что могло его так разозлить?

Лара отпила из чашки.

— Митч очень устает на работе.