Ральф задумался, и она затаила дыхание.

— Раз так, не буду вас задерживать. Прогноз погоды в самый раз для рыбалки.

Конечно, ей ничуть не досадно, что Ральф не воспользовался ее оговоркой. Не хочет — и не надо. Может быть, он волочится за ней только ради забавы, играет с ней, как кот с несъедобной ящерицей. Эти ухаживания будут продолжаться до тех пор, пока он не добьется своего. От этой мысли Ингрид ощутила горечь во рту. Дура! — сказала она себе. Набитая дура! Ничего другого от него ждать не приходится.

Когда Ингрид собралась уходить, Ральф уже сидел в своем кабинете, внимательно рассматривая какую-то схему. Ингрид любезно пожелала ему приятного уикенда, но он только рассеянно кивнул в ответ.

Ощутив укол разочарования, Ингрид вышла. Глупо расстраиваться, когда у тебя впереди два свободных дня. Ну ничего. Завтра она поездит по магазинам, сделает красивую прическу, закажет пиццу и посмотрит фильм про любовь. Видя романтические сцены с поцелуями, негодник Эрни начинает насмешливо чмокать губами и портит ей все удовольствие.

Слегка приободрившись, она поехала домой, где застала настоящий хаос. Повсюду валялись удочки, рюкзаки и прочий инвентарь. Ингрид положила в корзину для пикника столько еды, что ее хватило бы на десять взрослых мужчин, прекрасно зная, что к вечеру воскресенья от этого изобилия не останется ни крошки. Остатки сил ушли на то, чтобы уложить перевозбудившегося ребенка и заставить его уснуть хотя бы на час.

Когда утром рыбаки уехали, Ингрид чувствовала себя такой уставшей, что махнула рукой на магазины, решив ограничиться парикмахерской. Два часа спустя она вошла в салон, сама не зная, зачем ей это понадобилось.

Стилист Серж, большой мастер своего дела, укоротил ей волосы на два дюйма и слегка осветлил, так что в лучах солнца рыжие кудри Ингрид загорелись медью. Теперь волосы, обрамлявшие ее лицо, достигали плеч. Боже мой, неужели она так давно не стриглась?!

Решив воспользоваться долгожданной свободой, Ингрид и Кири договорились встретиться в кафе под открытым небом, раскинувшемся у стен замка. Увидев Ингрид, соседка одобрительно улыбнулась.

— Замечательно выглядишь. Цвет просто потрясающий. Настоящее червонное золото.

Ингрид села за столик и обвела критическим взглядом свой наряд, состоявший из топа цвета зеленого яблока и белых льняных брюк.

— Как по-твоему, я не слишком ярко оделась?

Кири, красивая темноволосая женщина, наклонилась к ней и вполголоса сказала:

— Милая, для такого мужчины, как Ральф Дикс, яркое в самый раз.

— Ральф Дикс тут ни при чем. Мы просто работаем вместе.

Кири улыбнулась.

— Вместе с мужчиной, который помогает забирать мальчика из школы, а потом провожает вас домой. Когда-то у меня тоже был такой коллега. Кончилось тем, что мы поженились.

Ингрид почувствовала, что краснеет.

— Это совсем другое дело. Ральф живет в государственных апартаментах, так что школа ему по дороге. После гонок он вернется в Гармиш.

Кири, изучавшая меню, ответила, не поднимая глаз:

— Кажется, у них появилось новое блюдо. Называется «Свистящий рак».

— Как ты можешь!

Кири подперла кулаком подбородок.

— Сколько лет мы знаем друг друга?

Когда Ингрид пришла на работу в замок, Кири уже работала личной секретаршей княжны Катарины. Обе женщины интересовались историей, и это сблизило их.

— Много.

— Поверь, подруга, я вижу, что тебя влечет к Ральфу. Можешь не признаваться в этом даже себе самой, но все признаки налицо.

— Я не могу себе это позволить. У меня Эрни.

Кири сделала заказ и обрадовалась, когда Ингрид сказала, что хочет съесть что-нибудь рыбное и выпить кофе со льдом.

— Калории именно то, что нам требуется. — Потом она повернулась к подруге. — Эрни… Ну и что? Ты думаешь только о нем. Дело хорошее, но это не значит, что у тебя не должно быть личной жизни.

Ингрид показала рукой на замок.

— Вот моя личная жизнь. Я не нуждаюсь в мужчине, чтобы сделать ее полной. — Особенно в таком мужчине, как Ральф.

— Полной? При чем тут полнота? Твоя жизнь могла бы стать более веселой и приятной. — Глаза подруги лучились. — Первые два года нашей семейной жизни Рихард то и дело ездил в Гармиш, где учился в аспирантуре. Я чувствовала себя брошенной и таяла на глазах. Думала, что заболела. Это и была болезнь. Она называется любовная тоска.

Как можно тосковать по тому, чего у тебя никогда не было? Кири тоже считала Ингрид настоящей матерью Эрни и была уверена, что подруга прекрасно ее понимает. Но что бы та сказала, если бы Ингрид призналась, что она девственница? Точнее, старая дева.

В наши дни ждать принца глупо и смешно, но Ингрид не слишком переживала из-за своего одиночества и чувствовала неловкость только тогда, когда начинались интимные женские разговоры. Она завидовала отношениям Кири и Рихарда. Штайны были женаты уже давно, но ни годы, ни наличие ребенка не могли остудить их чувства. Эх, если бы…

Кири заметила ее вздох, но не успела открыть рот, как Ингрид сменила тему и затрещала как пулемет. Она не закрывала рта, пока не принесли заказ.

Кири сняла с блюда салфетку и сказала:

— Сначала восстановим недостаток калорий, а потом решим, что делать с другими твоими проблемами.

Ингрид неуверенно хихикнула.

— Нет у меня никаких проблем. — Черт побери, как она догадалась?

Кири подцепила вилкой сочного омара и улыбнулась.

— Не морочь мне голову. Ты красивая и сексуальная женщина. Естественно, что барон ходит вокруг тебя и облизывается.

Услышав, что ее назвали сексуальной, Ингрид чуть не подавилась форелью. Она считала себя трезвой, практичной и скучной. Типичной матерью-одиночкой. Красивой и сексуальной в их семье была только Урсула.

— Наверное, мне все-таки придется заказать этого свистящего рака, — сказала она.

Кири засмеялась, но поняла намек и заговорила о другом. Постепенно Ингрид успокоилась. Может быть, все-таки пройтись по магазинам?

Нет, я хочу видеть ее! Прекрати наконец обманывать себя! — твердо сказал себе Ральф, и направляя машину к коттеджу, где проживала Ингрид с сыном.

В этот день Ральф, чтобы отвлечься от мыслей об Ингрид, решил поработать, что и пытался делать у себя в кабинете. Но работа не двигалась. Он то и дело ловил себя на мысли, что хочет посоветоваться с Ингрид. И всякий раз убеждал себя, что ничего срочного нет и вполне можно подождать до понедельника.

Промучившись таким образом часа два, он взглянул правде в глаза. Он хочет видеть ее. Но хочет ли она видеть его? Ингрид не желала признаваться, что проводит уикенд в одиночестве. Правда, она быстро опомнилась, но он успел заметить, каким испуганным стало ее лицо, когда она проговорилась, что Эрни уедет на рыбалку. Она скорее захлопнет дверь перед носом Ральфа, чем пригласит его к себе.

Ральф подъехал к коттеджу и очень расстроился, поняв, что никого нет дома. На это он не рассчитывал. Куда она уехала? На свидание? Он нетерпеливо расхаживал по узкому крыльцу. Хотя до замка было недалеко, голоса туристов и дворцовых гвардейцев сюда почти не доносились их скрадывала живая изгородь и широкая поляна, отделявшая коттеджи от стены замка.

Все коттеджи были одинаковыми как близнецы, однако Ральф восхищался тем, как Ингрид сумела придать своему домику неповторимый облик при помощи нескольких больших горшков с яркими орхидеями и садовой скамейки, выкрашенной белой краской.

Она упорно молчала о своей личной жизни, но это не имеет значения. Эрни не мог взяться ниоткуда. Ральф почувствовал гнев, сила которого удивила его самого. Кем был этот мужчина, который мог произвести на свет такого ребенка, как Эрни, а потом бросить его? Конечно, Ингрид могла уйти от него сама, но Ральф в этом сомневался. Она не из тех, кто легко сдается.

С чего он взял, что досконально изучил характеры Ингрид и ее сына? Конечно, не изучил. Но хотел бы. Хотел бы не только лечь с ней в постель — Бог свидетель, это желание сводит его с ума, — но и знать ее мысли, ее надежды и мечты, знать, что она больше всего любит и чего больше всего боится.