Все в порядке, ничего особенного не случилось, успокаивала она себя, ну и что, что рядом со мной лежит красивый мужчина? Ну и что, что я слышу его дыхание и чувствую тепло его тела? Ничего — если бы мое сердце не билось бы как бешеное, а тело не пылало бы так, словно меня поджаривают на медленном огне. Сьюзен отодвинулась еще дальше к краю и закрыла глаза, но заснуть ей удалось еще очень, очень нескоро.

Джейк лежал с открытыми глазами и старался дышать глубоко и ровно, но это оказалось нелегко: вместо того, чтобы уснуть еще час назад, он маялся от снедающего его жара, и его положение осложнялось тем, что он пытался притвориться спящим. Куда только подевалась его усталость, от которой у него слипались глаза? Глупый вопрос. Усталость испарилась, отступила перед сексуальным возбуждением в то же мгновение, когда в комнате вспыхнул свет и его взгляд наткнулся на полуобнаженное тело Сьюзен Хадсон, Спрашивается, как тут уснешь, если в той же самой кровати на расстоянии вытянутой руки от него лежит прекрасная, очень сексуальная женщина? Женщина, к которой он прикасался. Он хотел снова до нее дотронуться, но на этот раз не в полусне.

С какой стати Сьюзен Хадсон не надевает на ночь практичную пижаму из фланели? — с досадой думал Джейк. Одевается же она на работу в бесполые деловые костюмы! Будь ее тело закутано в плотную ткань, я бы, пожалуй, не маялся бы сейчас от возбуждения, снять которое у меня нет никаких шансов.

Сьюзен вздохнула, и Джейк с неудовольствием ощутил тяжесть внизу живота. Да уж, мрачно подумал он, ночь предстоит долгая.

Джейка разбудил настойчивый телефонный звонок. Кто может звонить в такую рань? Чертыхаясь, он наугад протянул руку и нащупал телефонную трубку.

— Доброе утро, сэр. Вы просили разбудить вас в половине седьмого.

Джейк открыл глаза и разом все вспомнил. — Уэлш Роуз», Эдвард Вустер.

Сьюзен Хадсон.

Он сел так резко, что закружилась голова. Посмотрев на кровать, Джейк с облегчением увидел, что Сьюзен нет. Из ванной доносился шум воды. Джейк представил Сьюзен под душем, обнаженную, в струйках душистой пены, и эта мысль вызвала в его теле мгновенный отклик. Прекрасно, этого только не хватало, подумал Джейк, утренняя эрекция! День еще только начался, но уже безнадежно испорчен. Он замотал головой, пытаясь стряхнуть туман, окутавший его разум. Среди ночи он все-таки отключился и заснул, но сейчас не чувствовал себя отдохнувшим, ему нужно было срочно выпить кофе — чем крепче, тем лучше.

Джейк встал, потянулся до хруста в суставах и подошел к окну. В щель между шторами было видно, что на улице еще темно и до сих пор крупными хлопьями падает снег.

Шум воды в душе прекратился. Джейк быстро подошел к своей сумке, достал джинсы и едва успел их натянуть, когда дверь ванной открылась и на пороге в облаке душистого пара возникла Сьюзен. Она была замотана в полотенце — очевидно, вместо халата — растрепанные волосы влажно блестели. При взгляде на нее Джейку почему-то вспомнилась Венера Боттичели, хотя у Сьюзен был совсем другой цвет волос.

Увидев Джейка, Сьюзен остановилась на пороге ванной и потуже затянула на груди концы полотенца. Джейк проследил за движением ее пальцев и чуть не присвистнул, по какому-то странному капризу сознания напрочь растеряв весь словарный запас.

— Я не знала, что ты встал, — сказала Сьюзен.

О, ты не знаешь и половины, мысленно ответил ей Джейк. Чувствуя себя последним идиотом, он наклонился к раскрытой дорожной сумке, достал футболку и небрежно — во всяком случае, он надеялся, что это выглядело небрежно, — перекинул через руку так, чтобы она закрывала низ его живота.

— Я… — Джейк кашлянул, прочищая горло, и повторил попытку. — Я попросил портье раз будить меня в половине седьмого, в девять я завтракаю с Эдвардом Вустером.

Глаза Сьюзен сверкнули. Джейк, прищурившись, спросил:

— А в котором часу ты встречаешься с ним?

Сьюзен ответила после едва заметного колебания.

— Я тоже с ним завтракаю. В половине восьмого.

Джейк нахмурился. То, что Сьюзен встречается с Вустером первой, показалось ему дурным предзнаменованием, ведь у нее будет преимущество хотя бы во времени. Вопрос в том, как далеко Сьюзен готова зайти, чтобы добиться контракта? Как у нее с этикой? Будет ли она играть честно? Или она, как Эмма, готова пустить в ход женское обаяние, чтобы достичь желаемой цели? Уже после разрыва с Эммой Джейк узнал, что она не раз спала с потенциальными клиентами, чтобы заполучить заказ, а Сьюзен способна на такое? Если да, то он этому ничего не сможет противопоставить. Джейк едва не скрежетал зубами от досады.

— Послушай, Джейк, я много думала о сложившейся ситуации, поверь, мне она нравится ничуть не больше, чем тебе. Думаю, Йен подстроил все это нарочно, включая и нашу ночевку в одном номере. Утром я звонила портье, администрация ничем не может нам помочь. С другой стороны, ни один из нас не захочет поселиться в другом отеле, не так ли?

— Я не собираюсь никуда переселяться! — отрезал Джейк.

— Так я и думала. Я тоже.

Сьюзен заправила за ухо прядь мокрых волос, не догадываясь, что от этого ее движения Джейку нестерпимо захотелось погладить ее персиковую кожу, на вид невероятно нежную, шелковистую.

— В таком случае, думаю, нам нужно договориться, как себя вести, чтобы свести неловкость ситуации к минимуму.

— Что ты имеешь в виду?

Сьюзен замялась.

— Для начала давай договоримся, что будем ходить в номере одетыми.

Сьюзен скользнула взглядом по обнаженной груди Джейка, и в ее глазах промелькнула искра желания. Джейк заметил это, но не понял, что при этом испытал сам — облегчение или тревогу. Вероятно, все же облегчение: не он один испытывает неуместное влечение к коллеге и сопернице. Но, с другой стороны, если им придется бороться не только с его желанием, но и с желанием Сьюзен, как, спрашивается, они справятся?

Джейк медленно кивнул, стараясь не опускать взгляд ниже ключиц Сьюзен.

— Отлично, постоянно в одежде. Боюсь только, принимать душ будет затруднительно.

Сьюзен поджала губы, невольно привлекая внимание Джейка к их зрелой полноте. Он удивился, как мог не замечать раньше, что у нее пухлые, чувственные губы, словно специально созданные для поцелуев… для его поцелуев. Джейк с трудом устоял перед искушением подойти к Сьюзен и попробовать, каковы они на вкус.

— Хорошо, мы остаемся в одежде все время, кроме тех случаев, когда принимаем душ.

Джейк кивнул.

— Что еще?

— Думаю, в интересах справедливости мы должны не мешать друг другу в переговорах с Вустером. — Сьюзен твердо посмотрела Джейку в глаза. — Я хочу получить этот заказ и буду за него бороться. Предупреждаю, я всегда борюсь до победы. Я прекрасно понимаю, что ты можешь сказать о себе то же самое. Но я собираюсь играть честно и надеюсь, что ты ответишь мне тем же.

Несколько секунд Джейк внимательно всматривался в ее лицо, пытаясь понять, насколько Сьюзен искренна и к чему она клонит. Сьюзен производила впечатление честной, но однажды Джейк уже обжегся и не собирался снова попадаться на удочку амбициозной дамочки.

— Ты хочешь сказать, что мы не должны мешать друг другу вести переговоры с Вустером?

— Именно это я и предлагаю, — подтвердила Сьюзен. — И, конечно, не саботировать работу друг друга.

Джейк даже оскорбился.

— Похоже, ты не очень высокого мнения о моих моральных качествах.

— Я осторожна.

— Я тоже.

— Именно поэтому я и считаю, что мы должны установить некие общие правила. Я намерена бороться за этот контракт, но могу дать слово играть честно — конечно, при условии, что ты дашь такое же обещание.

— Вопреки тому, что ты обо мне думаешь, я не жульничаю, у меня просто нет в этом необходимости: я вполне способен победить в честной борьбе. — Как Джейк ни старался, в его голос все-таки прокрались обиженные нотки.

— Тем лучше. Значит, по рукам?

Сьюзен протянула Джейку руку. У него по-прежнему оставались некоторые сомнения в мотивах Сьюзен, но он кивнул. До тех пор, пока Сьюзен Хадсон будет выполнять свои обязательства, он будет выполнять свои. Но если она попытается разыграть свою козырную карту — пустить в ход чисто женские уловки, — ему придется объявить ей войну, и тогда Сьюзен пожалеет, что связалась с ним. В любви и на войне все средства хороши. В любви? При чем здесь любовь? — мысленно одернул себя Джейк. Речь может идти только о войне. Но он надеялся, что до этого дело не дойдет.