Мелли закончила совершенно бессодержательный разговор, на протяжении которого она много раз заверяла мать, что чувствует себя прекрасно и непременно сообщит о результатах очередного обследования, и положила трубку. Бедная мамочка — сидит, будто пришитая, в Англии, в то время как ее единственная привязанность, ее цыпленок, ее Мелли, к тому же беременная, находится во Франции. Она все еще пыталась уговорить Мелли приехать рожать в Англию. Французы не вызывали у нее доверия, она полагала, что у них в больницах недостаточно чисто и что французская еда не годится для Мелли. Дочка, как обычно, успокаивала ее, вновь и вновь убеждала, что французские больницы ничем не уступают английским, а может, в чем-то их превосходят, и что еда здесь чудесная, — в общем, старалась не огорчать, зная, что предубеждение против французов всего лишь предлог. Причина же — в недоверии к Чарльзу. Мама, конечно, опять напрашивалась в гости, а Мелли бессовестно делала вид, что не понимает. Она приезжала уже дважды, и Мелли опасалась, что Чарльзу не доставит удовольствия ее очередной визит, тем более, если он состоится так скоро. Да, откровенно говоря, и ей тоже. Мама начнет хлопотать, беспокоиться, укладывать ее в постель, непременно заставит подкладывать что-нибудь под ноги ночью и опять не оставит без внимания то обстоятельство, что они с Чарльзом живут в разных комнатах. А бедный папа, которого мама неизменно заставляет ее сопровождать, будет бродить по дому как неприкаянный, чувствуя себя ненужным и больше всего желая вернуться домой, в свою скромную механическую мастерскую, где он мог спрятаться от людей.

— Мама? — послышался насмешливый голос Чарльза у нее за спиной.

Повернувшись, она удивленно взглянула на него.

— Да, я не слышала, как ты вошел.

— Когда она приезжает? — поинтересовался он с готовностью.

— Она не приедет. Во всяком случае, пока… — Засмеявшись, Мелли добавила: — Можешь сказать «это хорошо»!

— Moi? [12]— ухмыльнулся он. — Я же такой вежливый, однако…

— Ладно, ладно, не будем об этом. Тебе удалось найти новую конюшню?

Обняв дружески за плечи, он повел ее в гостиную, усадил на диван, а сам устроился рядом.

— Нет. Мы долго беседовали с хозяином, я все взвесил и решил пока ничего не менять.

— Почему? — осторожно поинтересовалась она. Мелли уже достаточно хорошо узнала своего муженька, чтобы догадаться, что у владельца конюшни денежные или иные трудности, в которые он посвятил Чарльза, а тот, естественно, сразу подсказал ему выход и не захотел добавлять неприятностей, забрав своих лошадей. Вот если бы виной всему оказались нерасторопность и лень, он бы не дал хозяину спуску.

— Понимаешь, — нехотя начал он, — у него кое-какие проблемы… А что это ты смеешься?

— Просто так, — ответила она с довольной улыбкой, — рассказывай дальше.

— Да нечего, собственно, рассказывать. Просто я решил еще немного подержать лошадей у него. В этом сезоне бега закончились, спешить некуда. Ну что, зайдем куда-нибудь поесть перед тем, как ты пойдешь к доктору?

Зная, что ему так хочется, Мелли кивнула:

— С удовольствием. Куда?

— К Киро?

— Чудесно. А мы туда сможем попасть? — Ей было прекрасно известно, что в городе, все еще битком набитом публикой, явившейся на кинофестиваль, заказать столик в ресторане было все равно, что найти золотой слиток.

— Не бойся.

— Не бойся, — передразнила она, в который раз с любопытством думая о том, что он неизменно ухитряется добыть столик, когда другим это не удается. — Пойду соберусь.

Их встретили приветливо. Чарльза всегда и везде встречали приветливо, с радостью. Он объяснил метрдотелю, что Мелли во второй половине дня идет на ультразвуковое исследование и должна выпить пинты полторы жидкости, не меньше. Ни лишних слов, ни удивленья — и перед ней, словно по волшебству, появились два больших графина — один с водой, другой — с апельсиновым соком. Чарльз с сочувствием наблюдал, как она через силу опустошала их, ни разу не отлучившись в дамскую комнату.

— Я должен благодарить Бога за то, что не родился женщиной! — с горячностью воскликнул он, когда они собрались уходить. — Неужели действительно необходимо столько пить?

— Так велят. Иначе плохо видно. Пожалуйста, не спрашивай почему, я не знаю. Я спрашивала, — продолжала она с улыбкой, — но все равно не поняла.

Он ласково обнял ее, прижал к себе и не отпускал, пока они шли к машине.

Сама процедура прошла спокойно, без осложнений, неприятности начались позже в регистратуре, когда Мелли получала карточку.

— А, мадам Ревингтон, — обратилась к ней дежурная и, вероятно вспомнив, что говорит с англичанкой, решила продемонстрировать, что владеет иностранным языком. — Доктор Лафарж, — проговорила она с расстановкой, он желать вас видеть, oui? [13]— закончила она с победным видом.

— Oui, tres bien, [14]— похвалила Мелли ее произношение. — Но где? И, главное, зачем? — спросила она осторожно. — Раньше, когда я приходила, он не вызывал меня к себе. — Заметив, что женщина совсем ее не понимает, она улыбнулась, и, поскольку сейчас ей было трудно собраться с мыслями, чтобы выдавить из себя по-французски хоть что-то членораздельное, она обернулась, взглянула на Чарльза и без слов попросила его о помощи. Он перевел ее вопросы с такой легкостью, что Мелли ему позавидовала. Чарльз вмешивался обычно только по ее просьбе, потому что считал, что овладеть иностранным языком можно, лишь упражняясь при каждом удобном случае. Он, безусловно, был прав, но порой это весьма затрудняло ей жизнь.

— Она не знает почему, — беспечно сообщил Чарльз. — Может быть, просто для порядка.

Поблагодарив дежурную, он собрал бумаги Мелли и, заботливо поддерживая ее под локоть, повел вниз в дородовое отделение клиники.

Доктора Лафаржа они увидели сразу. Он тоже говорил по-английски, очередной раз подчеркивая нерадивость англичан по части изучения иностранных языков.

— Madame, m'sieu, — просиял он. — Пожалуйста, садитесь. Мы бы теперь хотели, чтобы вы прошли мониторирование. Хорошо? Насколько я знаю, вы однажды уже проходили?

Заглянув в бумаги, которые передал ему Чарльз, он утвердительно кивнул.

— Да, в прошлом месяце. — Откинувшись в своем кресле, он лучезарно ей улыбнулся.

— Расскажите, как вы себя чувствуете. Спина не болит? Бывают головные боли?

— Нет, иногда спазмы, изредка изжога.

— Не чувствуете головокружения, слабости?

— Нет.

— Bien. [15]У вас хороший аппетит?

— Да.

— Препараты железа, витамины принимаете?

— Да, — подтвердила она уже с нетерпением. — У меня что-нибудь не так?

— Видите ли, мы надеемся, что нет. Даже почти уверены, но… — Начиная испытывать все более сильное беспокойство, Мелли нашла руку Чарльза и крепко сжала ее.

— Ну что?..

Вздохнув, он произнес:

— У вас высоковато давление, волноваться не стоит, просто немного выше, чем нам бы хотелось. И потому мы бы предпочли, чтобы вы остались у нас на несколько дней, просто для подстраховки.

— Но давление ведь высоковато немного…

— Да, конечно, но вам не повредит, если вы немного побудете в покое.

— Но я совсем не устаю дома и могу отдыхать больше, если надо, — не уступала она. Сдерживая волнение, она осторожно спросила: — А ребенок, с ним все в порядке?

— Non, non, [16]ребенок ведет себя примерно.

— Тогда что же, если ребенок в порядке…

— В полном порядке. Прошу вас, не надо огорчаться. Единственное, чем мы слегка обеспокоены… видите ли, он немного маловат, растет не так быстро, как нам бы хотелось. Потому, желательно, чтобы вы полчаса побыли на мониторе, для вашего спокойствия. И если все будет нормально, а я уверен, что будет, вы поедете домой. Но на следующей неделе мы попросим вас приехать еще на один ультразвук.