Меж бедер почувствовалось мягкое прикосновение. Кирс, лаская гладкие складочки, своим языком находил каждую щёлочку её киски. Застонав, она поощрительно приподняла бедра вверх, и была вознаграждена, когда он взял её клитор губами и всосал его.

Огюстину чуть не снесло с кровати. Хотелось закричать, но это было больше похоже на хныканье, поскольку член Рорика продолжал наполнять её рот. Скользя туда и обратно, он с каждым толчком всё больше набирал темп. Однако он ни разу не зашёл так далеко, чтобы она побоялась задохнуться. Огюстина тёрлась языком о его ствол, а когда он отступал — ударяла им по головке. Он был настолько большим, что у неё заломило челюсти.

Кирс вдавил два толстых пальца глубоко в её лоно и одновременно всосал клитор. Глаза Огюстины зажмурились, и она закричала. По члену Рорика прокатились заключительные вибрации. Он толкался в её рот, кончая, а она глотала и стонала в одно и то же время.

Рорик упал вперед, поймав себя на спинке кровати. Освободив её руки, он опустил их вниз и отодвинулся от неё. Опустошённая и истощённая, Огюстина перевернулась на бок и свернулась клубком. Солнце уже вставало, но ей было всё равно. Надо отдохнуть.

Но разве она и так уже не спит?

Слишком сбитая с толку, чтобы что-то соображать, она закрыла глаза и вздохнула, когда рядом с ней прогнулся матрац. Мужские руки обхватили её за бёдра, притягивая назад, пока крупное мужское тело не окружило её. Она почувствовала, что один из них растянулся перед нею, и открыла глаза.

В неё всматривался Рорик, его собственный взгляд был совершенно непроницаем. Он протянул руку и накрыл ладонью её щёку.

— Это — больше чем сон, Огюстина.

Ей нравилось, как звучит её имя у него на устах, но она не стала обращать внимания на его слова. Это — сон. Даже если всё это казалось невероятно ярким и реальным, чем ещё это могло бы быть? Не существует такого места как T’ар Таль, Кирс и Рорик всего лишь результат её буйного воображения. Однако это была чудесная иллюзия. Прижавшись спиной к Кирсу, Огюстина позволила своим глазам снова потихоньку закрыться. Рука Рорика отстранилась, но она чувствовала, что он здесь, рядом, наблюдает за ней, пока не заснула.

Между её грудей, щекоча кожу, скатилась капелька пота. Огюстина застонала и перевернулась на спину, закидывая руки за голову. Похоже, опять предстоит жара. Приятный аромат проник в её ноздри, заставив нахмуриться. Он был похож на что-то среднее между запахом душистой зубровки и лаванды. Но она не пользовалась духами. Она вообще не пользовалась парфюмом.

Огюстина резко открыла глаза и моргнула. Это определённо не её домашняя спальня, и всё же комната выглядела знакомой. В памяти одна за другой промелькнули картинки сна предыдущей ночи.

— О-Господи-ты-боже-мой! — Огюстина села, схватила простыню, свалившуюся до талии, и натянула её на грудь. Она была полностью обнажена.

— Это же был сон. — Он казался более ярким и включал в себя больше деталей, чем любая другая фантазия, которая у неё когда-либо бывала в сновидениях, но это долженбыть сон. Потому что если это было реальностью, у неё, похоже, большие проблемы. Огюстина ущипнула себя за предплечье и пальцами выкрутила кожу.

— Ой! — растерянный взгляд зафиксировал красное пятно.

— Ладно, — она провела взглядом по комнате, пытаясь понять, что делать дальше. — Только без паники, этому обязательно должно быть логическое объяснение.

— Почему ты так стараешься отрицать очевидное?

Огюстина на мгновение прикрыла глаза. Это был голос, которого ей никогда не забыть. Глубокий и властный, он достигал самых её глубин, вызывая трепет во всём теле. Рорик. Не в силах поверить своим ушам, она медленно повернулась лицом к двери. Он заполнял собой весь проём, плечами едва не упираясь в дверную раму.

Одетый в пару свободных штанов, Рорик выглядел невозмутимо и спокойно. Жилет, распахнутый на обнажённой груди, не мешал любоваться безупречным рельефом брюшного пресса. Оба предмета одежды, кремово-бежевого цвета, выглядели довольно просто, даже утилитарно. Но на нём они сидели, словно элегантный костюм. Волосы Рорика свободно спадали на его плечи. Черные глаза стремительно обежали её с головы до пят, не пропуская ни единой детали.

Её тело тотчас откликнулось на этот взгляд. Соски напряглись, лоно сжалось. Настоящий он или нет, мужчина был невероятно красив. С этой золотисто-коричневатой кожей он выглядел настолько экзотично и привлекательно, что так и съела бы.

Огюстина сглотнула и попыталась мыслить логично и рационально, хотя с каждой секундой это становилось всё трудней и трудней.

— Ты снишься мне уже не первый месяц, — она проигнорировала соки возбуждения, оросившие её интимное местечко, следовало сосредоточиться на более срочной проблеме. — Эти грёзы часто казались реальными, но ведь на самом деле этого не было. Я всегда просыпалась в своей кровати, совершенно одна.

Рорик нагнул голову и неторопливо вошёл в комнату. Комната была большой и просторной, но по мере его продвижения она как будто сжималась.

— Как я мечтал о тебе…

Однако, судя по выражению его лица, особого волнения от этих мечтаний он не испытывал. Это её озадачивало, учитывая, что он получал от этих грёз столько же удовольствия, как и она. Или, по крайней мере, она думала, что получал. То, что он заставил её усомниться в себе, рассердило Огюстину.

— Слушай, приятель, ты вторгся в мои сны.

— Это спорный вопрос, — возразил он, подходя к окну. От внешней стороны помещение не отделяли ни стёкла, ни сетка. Лишь только красочные ставни были широко распахнуты, чтобы впускать утренний ветерок. Держась к ней спиной, он смотрел на улицу.

Сидя в кровати Огюстина чувствовала себя уязвимой, однако нигде поблизости её одежды не наблюдалось. Не вставать же с постели совершенно голой. Быстрый рывок — и прикрытие было найдено. Бдительно следя за Рориком, она соскользнула на пол, держа перед собой простыню. При движении матрац под нею промялся, и её обоняние снова защекотал сладкий запах травы. Так вот чем он набит! Обычно запахи парфюмерии вызывали у неё аллергию, но этот естественный аромат совсем её не раздражал.

Плиточный пол под ногами приятно холодил подошвы, пока она пыталась соорудить из простыни подобие римской тоги. Ткань, если Огюстина не ошибалась, представляла собой тонко выделанное льняное полотно. Медленно, шаг за шагом, она приблизилась к Рорику, всё так же стоявшему у окна. Теперь, когда она проснулась и встала, организм начал заявлять о себе разного рода претензиями. Тело было горячим, липким от пота и вроде как слегка помятым.

Огюстина сглотнула. Ощущения были такими, будто всю прошлую ночь она интенсивно занималась сексом. «Не думай об этом», — сказала она себе, ступая по полу босыми ногами. При мысли о сексе с Рориком и Кирсом каждое её нервное окончание знакомо затрепетало. — «Сосредоточься на данном моменте».

Не обращая внимания на сухость во рту, Огюстина снова с трудом сглотнула. До неё постепенно начало доходить, что положение более чем серьёзное. Подойдя к окну и бросив в него взгляд, женщина изумлённо ахнула. Было очевидно, что сейчас позднее утро, поскольку повсюду было полно народу. Картина перед её глазами очень напоминала сцену из прошлого. Не было ни линий электропередач, ни автомобилей. С высоты ясного синего неба на землю лились яркие солнечные лучи. Вдоль оживленной улицы выстроились в ряд жилые дома вперемежку с торговыми или какими-то иными предприятиями. Все здания были кирпичными или сложенными из известняка. Это придавало местности некое однообразие, что, впрочем, компенсировалось весьма красочными дверьми. В каждом строении имелась деревянная дверь, ярко изукрашенная сияющими красками. С улицы доносились запахи, но они не были неприятными. Ароматы пряностей и цветов смешивались с тонкой ноткой древесного дыма.

Занимаясь своими делами, люди оживлённо переговаривались. Мужчины были одеты в одеяния, похожие на килты, которые ей помнились по её грёзам, или в свободного покроя штаны, такие же, как у Рорика. На некоторых были яркие рубашки, жилеты или колоритно смотрящиеся мантии.