Линн Дивейн только что распаковала вещи и намеревалась вынести пустые коробки на свалку, когда раздался грохот, за которым последовал глухой стук упавшего на пол тела. Через открытую входную дверь квартиры, которую Линн недавно сняла, все было отлично слышно.

Она рванулась к двери, но последовавшая за стуком брань заставила ее замереть на месте. Похоже, пострадавший — а по голосу это был мужчина — отлично владеет литературным языком и обладает богатым словарным запасом. Он ни разу не повторился и не использовал ни одного нецензурного выражения, однако это никак не отразилось на их эффективности.

Линн собралась с духом и выскочила за дверь, чтобы оказать помощь и, если потребуется, извиниться.

Довольно-таки крупный и, насколько она могла судить, привлекательный мужчина пытался выбраться из груды коробок. Рядом жалобно поскуливал золотистый ретривер.

— Давайте я вам помогу! — воскликнула Линн, протягивая мужчине руку.

Тот проигнорировал ее жест. Нащупав рукой стену, мужчина встал и отряхнул брюки.

Мельком отметив, что его брюки такого же оттенка, как и шерсть собаки, она сделала новую попытку:

— Извините меня. Мне очень жаль, что так получилось…

— Надо думать, — отрезал пострадавший и посмотрел в сторону своего четвероногого друга. Видимо поняв, что хозяин в порядке, собака радостно вильнула хвостом.

— Понимаете, я только что переехала и вынесла пустые коробки на площадку…

— Которая для этой цели не предназначена, — перебил мужчина и на секунду обратил свой взгляд на нее.

Этого мгновения было достаточно, чтобы Линн убедилась, что не ошиблась в своем начальном предположении. Мужчина был не просто привлекателен, он был красив. Мощная атлетичная фигура и сильное волевое лицо, словно вырезанное из цельного гранита, суровость которого смягчала ямочка на подбородке. Особенно Линн поразили его глаза: они были глубокого чистого синего цвета. И эти глаза смотрели сквозь нее, словно не видя…

Он шагнул к противоположной двери и пошатнулся.

— Вы ушиблись? У вас кружится голова? — Несмотря на его грубость, Линн было необходимо удостовериться, что мужчина не пострадал по ее вине.

— Если не считать разбитой коленки и нескольких ссадин на ладони, то со мной все в порядке, — отрывисто бросил он.

— Если вы ушиблись, я могла бы вызвать врача, — нерешительно предложила Линн. Она с тревогой наблюдала, как мужчина, одной рукой держась за косяк, другой нащупал ручку и открыл дверь.

— Повторяю: со мной все в порядке. Давайте забудем об этом, хорошо? — Его голос неожиданно изменился. Недовольство исчезло, теперь в нем сквозила усталость. — Физер, — позвал он собаку, — ко мне!

Когда за ними закрылась дверь, Линн вздохнула. Ну что ж, вот и познакомилась с соседями. Конечно, не самым лучшим образом, но тут уж ничего не поделаешь.

Она принялась собирать разбросанные коробки, раздумывая о поведении соседа, которое показалось ей странноватым. Ладно, немногие бы мужчины согласились принять помощь от женщины, если речь идет о пустяке. Как сказал сам сосед, он ведь не сильно пострадал при падении, верно? Но вот его взгляд… Его глаза были неподвижны и лишены всякого выражения. Линн вспомнила, как он нащупывал рукой дверную ручку, и предположила, что у него сильно ослаблено зрение. Или — сердце ее забилось от такой догадки — он слеп!

И у него ретривер! Одна из немногих пород собак, которые служат поводырями слепых! Хотя… Если ее сосед действительно слеп, то почему пес был без поводка, а сам мужчина — без трости?

Линн покачала головой, не в силах разгадать эту загадку. А что, если она все выдумала и ее сосед просто растяпа? Красивый и неуклюжий мужчина… Действительно, что здесь такого? Подобное вполне возможно и незачем мучить себя ненужными вопросами, решила она. Не о том у нее должна сейчас болеть голова. Но вот что необходимо сделать, так это как-то загладить свою, пусть и невольную, вину. Ведь именно из-за ее коробок сосед упал и ушибся.

С кипой сложенных картонных коробок в руках Линн спустилась по черной лестнице во двор, где стояли мусорные баки. Кирпичный дом, в котором она сняла квартиру, был очень симпатичный, но старый, поэтому о таких современных удобствах, как мусоропровод и лифт, придется забыть.

Она поднялась на свой этаж и бросила взгляд на дверь соседа. Может, принести свои извинения вместе с шоколадными булочками с арахисовым маслом? Бабушка поделилась с Линн рецептом, когда та закончила школу. Правда, на долгих десять лет ей пришлось о них забыть.

Линн вошла в квартиру и занялась остальными коробками. Случайно подняв голову, она увидела свое отражение в бабушкином зеркале — одной из немногих вещей, которые уже нашли свое место в новой квартире, — и, словно не веря своим глазам, подошла ближе.

Пожалуй, впервые с тех пор, как покончила с карьерой модели, Линн оценивающе взглянула на себя. Как сильно она изменилась! В зеркале отражалась стройная женщина в джинсах, округлые формы которой не скрывала даже домашняя рубашка. Волосы были закручены в небрежный узел на затылке, из которого выбивались отдельные белокурые пряди.

Приходилось признать, что эта женщина ничего общего с прежней Э'Линн не имела. Год назад она была худощавой, почти костлявой, всегда с тщательно уложенными волосами и облачена в какой-нибудь шедевр из последней коллекции известного дизайнера. Та Линн никогда не позволила бы себе подобного беспорядка на голове. А уж появиться на людях без макияжа!..

Линн улыбнулась отражению, вспомнив реакцию своего агента, когда после первых съемок новой коллекции купальников для «Спорте иллюстрейтед» она спокойно сказала ему, что эти съемки станут для нее последними.

Видимо, что-то в ее голосе заставило его поверить, что это не шутка и не очередной каприз предмета обожания тысяч мужчин. А уж какие только выкрутасы красоток, избалованных вниманием, лелеемых и оберегаемых, не приходилось ему терпеть!

— Ты в своем уме? — возопил Эдвард. На его красивом холеном лице отразился ужас. — Ты хочешь бросить карьеру, когда Э'Линн не сходит с обложек журналов, а «Клиник» и «Викториас сикрет» готовы подписать с тобой годичные контракты на суммы со многими нулями?! Как тебе даже в голову могла прийти подобная мысль?! Линн, прошу тебя, опомнись! Это богохульство!

— Я все решила, Эд, — тихо, но твердо сказала она.

Работа уже давно перестала приносить ей радость и удовлетворение. Ей надоело перелетать с одного конца земного шара на другой по три раза за неделю и позировать с неизменной улыбкой на лице в крошечном бикини. Надоело взвешиваться после каждого лишнего съеденного кусочка. Она устала от мужчин, твердо уверенных в ее доступности только потому, что ее тело, часто довольно символично прикрытое, мелькало на обложках журналов…

— Но почему? — в голосе Эда была такая мука, словно ее слова резали его без ножа.

— Почему? — Линн пожала плечами и на миг замолчала.

Эд был неплохим человеком, но она знала, что он ее не поймет. Он принадлежал модельному бизнесу целиком и не представлял себе жизни без славы и известности, которая пришла к нему совсем недавно. Однако она решила сказать ему правду.

— Я устала, Эд, — просто сказала Линн. — Забыла, что значит быть обычным человеком, со своими радостями и горестями. С меня достаточно этого показного блеска.

— Ты сошла с ума, — покачивая головой, констатировал Эд. — Кто же в здравом рассудке откажется от денег и популярности? — Его слова заставили ее усмехнуться, но он этого не заметил. — И чем ты собираешься заняться?

— Пока не знаю. Я еще не думала об этом, — небрежно бросила она.

Линн могла поклясться, что именно эти слова вогнали его в ступор, и поспешила ретироваться.

К удивлению Линн, Эдвард оставил ее в покое, видимо так и не придя в себя после ее заявления. Когда съемки закончились, она ушла, отказавшись подписать новый контракт. Что называется, сожгла за собой все мосты.