Почти в ту же секунду раздался звонок в дверь…

Брендон отпустил кнопку и еще раз оправил костюм. Погуляв с собаками и накормив их, он решил принять душ и переодеться. Так, на всякий случай. Непонятно, правда, почему он так взволнован и почему ему хочется произвести впечатление на женщину, которую он никогда не увидит.

— Все хорошо, девочка. — Брендон потрепал Физер, прижавшуюся к его ноге, по голове.

— Как я понимаю, это не мне, — раздался волнующий голос соседки.

— Вы правы. Это я Физер говорил. Вообще-то, не так уж и часто я с ними разговариваю.

— Входите, Брендон, — Линн открыла дверь во всю ширину, чтобы впустить странное трио. — Все-таки позвольте с вами не согласиться. Готова держать пари, что вы говорите со своими собаками все время.

— Да, — неохотно признался он, осторожно входя внутрь. — Собаки самые благодарные слушатели, и я даже сам не заметил, когда впервые заговорил с Физер. Так же естественно я стал говорить и с Сидаром. Сидар, кресло! — скомандовал он псу.

Сидар сразу же направился в гостиную и безошибочно остановился у кресла. Брендон нащупал подлокотник и сел.

— Этому учат в питомнике? — зачарованно наблюдая за этой сценой, спросила Линн. — Не знаю, поможет ли вам, но расположение комнат в квартире такое же, как у вас, — нерешительно продолжила она.

— Еще как поможет, — признательно сказал Брендон. — Сосед, который жил здесь до вас, никого к себе не приглашал. Нет, — вернулся он к ее вопросу, — этой команде в питомнике не учат. Просто, когда инструкторы проводили с нами первое занятие, мужчина, который сидел рядом со мной, все мечтал, как было бы здорово, если бы собака могла найти в незнакомом месте, где посидеть. Я просто воспользовался его мыслью, — он пожал плечами. — Некоторые обучают собак искать членов семьи в толпе или просто вещи, которые часто теряют.

— Вы говорили, что Физер с вами восемь лет. А как давно у вас Сидар?

— Две недели с хвостиком, — улыбнулся он и наклонился, чтобы потрепать собак, улегшихся у его ног. — Сидар совсем недавно сдал экзамены.

— А у меня сложилось впечатление, что вы уже давно вместе, — удивилась Линн.

— Он умный пес, и мы быстро нашли общий язык. К тому же моя старушка, — при этих словах Физер посмотрела на него, — меня многому научила. Со второй собакой гораздо легче, — признался он. — Когда Физер впервые появилась у меня, я только-только осваивался и привыкал, что я не один. Прогулки, еда, ветеринар и все такое прочее. Теперь постепенно обучаю Сидара всему, чему научил Физер. — Брендон протянул руку, чтобы почесать ей за ушами, и встретил пустоту.

— О, она рядом со мной, — поспешно сказала Линн, — и дала мне понять, что не будет возражать, если я ее поглажу. Это запрещается? — взволнованно спросила она.

— Пока она не работает, можно, — успокоил ее Брендон. — Готов спорить, Физер наслаждается вниманием, которое вы ей оказали. Раньше ведь все мое время принадлежало ей, а с появлением Сидара ей приходится делить меня с ним. Ей это не очень нравится.

— Откуда вы знаете?

— Ну, во-первых, Физер стала плохо есть и не просит, чтобы я с ней поиграл на улице. Не удивлюсь, если она обиделась на меня, — криво улыбнулся он.

— Говорите о ней, как о человеке… — Линн задумалась. — Хотя, может быть, вы и правы. Никто ведь не будет спорить, что собаки понимают все, просто не могут говорить.

— В этом у меня уже давно отпали все сомнения, — подтвердил Брендон. Жаль, что ему не увидеть лица женщины, которая совсем не удивилась, что он говорит о собаках, как о людях.

— Ах ты, старушка, — тихо говорила Линн. — Умная девочка! Хочешь, чтобы я почесала тебе животик? Нравится, да?

Брендон неожиданно рассмеялся.

— Я сказала что-то смешное? — не прекращая чесать Физер живот, спросила она.

— А разве вы не заметили, что и вы с ней говорите? — посмеиваясь, ответил он.

— И правда! — Линн рассмеялась. — Дурные привычки заразительны, — шутливо отпарировала она и села в соседнее кресло. — Брендон, извините за нескромный вопрос… Наверное, вам и так уже все надоели, но сначала мне показалось, что вы лишились зрения совсем недавно. Вы так часто жестикулируете, словно еще не привыкли к тому, что вы… — она замялась, не в силах произнести «слепы».

— Я вас понял. Вы правы. Раньше все эти вопросы просто сводили меня с ума, но со временем привыкаешь ко всему. Легче от этого, конечно, не становится, но в какой-то момент понимаешь, что кому-то еще хуже, чем тебе, поэтому жаловаться просто не имеешь права и продолжаешь бороться. — Он помолчал. — Я ослеп в двадцать один год на студенческой вечеринке. Просто не повезло. Я стоял на самом верху лестницы, когда один из студентов толкнул меня. Случайно. Никакого умысла в его действиях не было. Просто загляделся на девушку, споткнулся и налетел на меня. Самое обидное, — Брендон невесело улыбнулся, — я не был пьян, но не удержался на ногах и скатился вниз. Помню, как пересчитал несколько ступенек, а затем — провал в памяти.

— Брендон, не знаю, что и сказать… — Линн сочувственно накрыла его руку своей ладонью.

— А что здесь говорить? — Он нашел в себе силы вновь улыбнуться. Ее рука странно успокаивала и придала ему силы продолжить. — В результате с переломом пары ребер и с сотрясением мозга я был доставлен в больницу. Ребра благополучно срослись, а вот голове немного не повезло.

Он снова замолчал. Линн ждала, жалея, что затронула такую болезненную для него тему.

— На чем это я остановился? — нарочито легко сказал Брендон. — А, на том, что голове не повезло, — он осторожно освободил свою руку и улыбнулся. Он благодарен за ее молчаливое сострадание, но не нуждается в нем, так как давно уже привык справляться со всем сам. — В результате падения я повредил зрительный нерв и ослеп. Врачи на операцию не решились, опасаясь, что она только навредит. Хотя шансы, как мне сказали, у меня есть: в этой области ведутся крупные исследования и вполне возможно, что через несколько лет мне будет сделана операция по совершенно новой методике. К сожалению, исследования еще, видимо, не закончены или зашли в тупик.

— О, Брендон… — начала было Линн, но оборвала себя. — А как же ваша учеба?

— Мне дали академический отпуск. За это время я освоил шрифт Брайля и худо-бедно примирился со своим недугом. Я закончил колледж и получил степень.

— Вы настоящий молодец! — пылко воскликнула Линн, от всей души сочувствуя Брендону. — Я не хотела вас расстраивать, правда. Может, сменим тему?

— Не буду возражать, — Брендон тряхнул головой, отгоняя нежеланное и горькое воспоминание о первых днях, проведенных в больнице. — Как раз ваша очередь рассказать что-нибудь о себе.

— Что бы вы хотели услышать? — Она невольно напряглась.

— Ну, например, где и кем вы работаете? — Брендон почувствовал скованность Линн и не мог понять, почему такой простой и, казалось, закономерный вопрос вызвал у нее такое затруднение.

— Я сейчас не работаю, — осторожно произнесла она. — Но все может решиться на этой неделе. Если я пройду одно из двух собеседований.

— Понятно. — Может, она недавно лишилась работы? Тогда ее нежелание говорить на эту тему вполне объяснимо. — А что за работу вы ищете? Если это, конечно, не секрет? — все-таки не удержался он от вопроса.

— Либо воспитательницы в детском саду, либо учительницы начальных классов, — уже более непринужденно сказала Линн, немного успокоившись. В конце концов, о чем ему еще спрашивать?

— А с ребятишками какого возраста вы бы сами хотели работать?

— Вообще-то я бы хотела преподавать в колледже, — неожиданно для себя призналась она. — Просто проблема в том, что шансы получить работу в детском саду, в школе или колледже у меня одинаково невысоки.

— Почему?

— Нет соответствующего образования. — Линн встала, надеясь таким образом избежать новых вопросов: слишком уж ее испугала собственная откровенность. — Выпить не хотите?

Его брови приподнялись. Больше похоже на стремительное бегство, чем на вежливость. Что может скрывать женщина, которая, по ее словам, хочет работать с детьми? Однако вслух он сказал: