Девушку не хотелось выпускать из объятий: влажное мягкое тело ощущалось приятной тяжестью, а напрягшаяся от ледяного купания грудь дурманила аппетитной округлостью.

Холодные Тонины губы поначалу противились его напору, но Уэбстер приподнял ее голову за подбородок и осторожно раздвинул их языком, сломив сопротивление. Мысли в голове замерли, их заслонил непередаваемый восторг, обрушившийся на него подобно вчерашнему ливню. Застонав от наслаждения, он поднял девушку и посадил себе на колени. Их поцелуй был похож на затяжной прыжок — необузданный, дикий, свободный полет. Уэб никак не мог насытиться этим ощущением, смакуя каждое мгновение как запретное лакомство. Он отдался сладостному моменту всем своим существом и крепко прижал девушку к телу, не оставляя сомнений в том, как сильно она его возбуждает. Обида, жажда мести — все было забыто.

Тоня тихонько застонала и доверчиво прижалась к нему. Она была восхитительна. Все прошлые годы Уэбстер помнил ту необыкновенную щедрость чувств, которую она вложила в свой поцелуй на заднем сиденье такси, и жаждал испытать этот восторг вновь. В ее поцелуе, как и тогда, ощущалась неопытность и в то же время необыкновенная страстность и чувственность, которая могла привести обоих либо в постель, либо на дно ледяного озера.

Кому-то пора было взять ситуацию в свои руки. Похоже, эта ответственная миссия возлагалась на Тайлера, поскольку руки девушки все еще обнимали его за шею, а из груди вырывались нежные стоны. Уэб запечатлел на ее губах еще один быстрый поцелуй и заглянул в глаза:

— Как ты смотришь на то, чтобы продолжить в доме?

Тоня судорожно вздохнула и посмотрела на него затуманенным взглядом из-под длинных влажных ресниц. И вдруг резко вскочила на ноги.

— Что, черт возьми, это было?

Она решительно откинула влажные волосы со лба.

— Если не ошибаюсь, мы целовались.

Тоня вполголоса выругалась и зло посмотрела на него.

Уэбстер с трудом встал, не в силах опомниться от удивления. С чего вдруг такая странная реакция? Видя гнев в Тониных сузившихся глазах, он и сам начал закипать:

— Слушай, по-моему, тебе было приятно.

— Я должна отвезти лодку к причалу, — резко оборвала она и, войдя в воду, перевалилась через борт и взялась за весла.

— Обо мне можешь не беспокоиться, — проворчал Уэбстер вслед быстро удалявшейся лодке. — Я прекрасно сам найду обратную дорогу, нет проблем.

Что это вдруг на нее нашло? — недоумевал мужчина. Была такой податливой, сама льнула к нему. Трудно представить, что ей это не доставляло удовольствия.

Вне себя от злости, Уэб, спотыкаясь, зашагал к причалу. Он был так взбешен, что не замечал острых камней у себя под ногами. Какого черта понадобилось целовать эту ненормальную? И чего она так взбеленилась? Занесла же его сюда нелегкая! Надо было оставить всю историю с поцелуями в прошлом — так было бы лучше для них обоих.

А все Перл виновата. Тайлер решил первым делом по прилете в Нью-Йорк сделать выговор секретарше — это отучит ее раз и навсегда вмешиваться и везде ставить Уэба в идиотское положение.

А еще эта золотоволосая бестия! Выставила его полным дураком.

Но, несмотря на вызывающее поведение и неприкрытую агрессию, девушка по-прежнему нравилась Тайлеру. Более того, неожиданно для себя он осознал, что все эти годы его настолько тянуло к Тоне, что он не захотел завязать серьезные отношения ни с одной другой женщиной, — факт, на который ему удавалось много лет закрывать глаза.

Уэбстер в задумчивости потер рукой небритый подбородок. Сколько можно обманывать себя!.. Он хочет, мечтает, жаждет оказаться с ней в одной постели, заняться любовью. Слушать ее стоны, вдыхать ее запах, гладить и целовать нежную кожу…

Черт, довольно об этом.

Пора прекратить эти объятия-поцелуи с мисс Гриффин и подумать о контракте, это гораздо важнее.

По крайней мере Уэбу хотелось так думать.

Обратная дорога в лесной домик прошла в полном молчании. Тоня ни за что и никому не призналась бы, что приключение на озере перевернуло ее мир с ног на голову, заставило забыть обо всем на свете.

Черт возьми, ну почему он так хорошо целуется! Она не могла не поддаться порыву нежности к этому мужчине — как глупо, непростительно глупо! Каждый раз, когда Тоня вспоминала их горячие объятия в ледяной воде, сердце начинало учащенно стучать в груди. Такие сильные, умелые руки и невероятно нежные губы — Тайлер сумел бы разжечь страсть даже в мраморной статуе. Что же говорить о влюбленной в него много лет молодой женщине? Если не отделаться от него сейчас, в следующий раз она сама предложит завершить начатое в доме.

— Я передумала, — резко заявила Тоня, когда молодые люди подошли к хижине. — Я не возьму тебя с собой на съемку.

— Как хочешь.

Тайлер отвернулся, и нельзя было сказать с уверенностью, злится он или самодовольно улыбается.

Как бы там ни было, это его проблемы. Тоне Гриффин требовалось некоторое время побыть одной, чтобы обдумать, как вести себя дальше со своим гостем.

Быстро переодевшись, она положила фотокамеру в рюкзак, который Уэб оставил у входа, и зашагала в сторону леса.

Как смешно и глупо, думала девушка, перебираясь через упавшее дерево, но я сама виновата. Не надо было доводить человека — и нечего возмущаться, что он отомстил.

— Получила по заслугам,? — пробормотала Тоня и сбавила шаг.

Она так топала, что, наверное, распугала всех зверей.

Надо научиться жить с воспоминанием о том невероятном поцелуе и его соблазнительном предложении, как бы тяжело это ни было. И главное, придется встретиться с Тайлером лицом к лицу сегодня вечером и, ни в коем случае, не дать ему понять, как ей самой хочется заняться тем, что они начали днем на озере.

Несколько часов спустя Тоня Гриффин возвращалась домой. Прогулка в одиночестве по лесу помогла мыслям в ее голове проясниться. По крайней мере, так казалось. Рядом с Уэбстером она не могла спокойно думать, а он был рядом уже целые сутки и не давал ни на секунду забыть о нем.

Два часа блужданий по лесу не принесли ни одного стоящего кадра, зато помогли взглянуть на произошедшее как на… случайность, не стоящую внимания. Маленькая глупость, избыток адреналина в крови. Вероятно, Тайлер сожалеет об этом не меньше ее самой. Пора вспомнить, что они взрослые люди, извиниться за глупую шутку и за свою минутную слабость и забыть об этом незначительном происшествии.

Да, так будет лучше всего — ограничиться общими словами, не вспоминать детали… Эти горячие, ненасытные губы… Крепкие объятия и ту недвусмысленную твердость, которую она ощущала, сидя у Уэбстера на коленях…

Из Тониной груди вырвался тихий стон. Не так-то легко выбросить из головы подробности их дневного приключения! Так же, как невозможно вычеркнуть прошедшие сутки из своей жизни.

Он не для меня, сказала себе Тоня, слишком разные весовые категории. Мужчины вроде Уэба Тайлера не воспринимают женщин моего типа серьезно. Мужчины вообще не относятся ко мне серьезно.

По крайней мере те, с кем она встречалась в Нью-Йорке. Наверное, с некоторыми из них можно было связать свою судьбу. Всего-навсего нужно было отказаться от собственных стремлений и начать жить их жизнью, забыть о своих способностях, интересах, амбициях и превратиться в милую домохозяйку, гладящую рубашки, или светскую львицу, сопровождающую мужа на банкетах и корпоративных вечеринках. Для Тони это было неприемлемо. Ее до глубины души оскорбляло, что эти мужчины не воспринимали ее как равную, не относились к ее профессии серьезно. Уж лучше уйти с головой в работу, чем снова страдать от разочарования. От несбывшихся надежд. От разрушенной привязанности.

От мучительной привязанности к Уэбу…

Подходя к крыльцу, девушка почувствовала запах еды. Окна были открыты, сентябрьский ветерок слегка шевелил занавески, а над раковиной горел свет. Неужели дали электричество? Хоть одна хорошая новость. Значит, дороги тоже скоро расчистят, и пусть Тайлер идет своим путем, а она вернется к своим фотографиям.