— В этом нет нужды.

— Но я хочу, — настаивал он, направляясь к пикапу.

Всю дорогу домой, зная, что пикап Джона следует за ней, Элли не решалась подумать о том, что будет дальше.

Отважится ли она пригласить его зайти? Скорее всего, нет, она такая трусиха.

Может, он действительно торопится домой и не собирается заходить.

Они ведь говорили только об ужине, а не о приглашении к ней домой на чашку кофе.

Ужин.

Если первое блюдо — поцелуй — столь сладко, то что тогда можно сказать о десерте? — подумала она.

Подъехав к дому, Элли припарковала машину, и Джон остановился сразу за ней. Настала пора повзрослеть, сказала себе Эллисон. То, что она приняла приглашение на ужин, вовсе не значит, что она тут же должна предлагать ему себя, подобно подростку с разбушевавшимися гормонами.

Она уже собиралась было открыть дверцу, но Джей Ти опередил ее, галантно распахнув дверцу и протянув ей руку. Элли приняла ее. Ее ладошка утонула в его руке.

Рука об руку они подошли к ее двери.

— Итак, — сказал он, поворачиваясь к ней лицом. — Когда мы сможем поужинать? Может, завтра вечером? Я знаю великолепный итальянский ресторанчик в Бузмане, если ты, конечно, любишь итальянскую кухню.

— Итальянская подойдет. Чудесно, — ответила она с облегчением. — Завтра вечером я свободна, — добавила она, осознав, что шум в ее ушах — это звук двигателя пикапа, который Джон оставил включенным.

Только вот облегчение слегка смешивалось с разочарованием от того, что Джон, оказывается, и не собирался оставаться.

— Договорились, док, — сказал он. — А теперь пора спать. Утро вечера мудренее.

— Завтра будет новый день.

— Конечно, спокойной ночи, — он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Спокойной ночи, — прошептала Элли ему вслед. Она так и не поняла, хорошо это или плохо, что он ушел.

Женщина вошла в дом, включила свет и, пройдя на кухню, достала печенье из своей любимой коробки в виде коровы, полученной в подарок от прежних коллег. Опершись на стойку, она поднесла печенье к губам и застыла, уставившись в пространство. Только через несколько минут она очнулась и заметила, что улыбается.

Она здесь уже месяц, и весь этот месяц Джон Тайлер пытается ухаживать за ней. А сегодня ночью у нее наконец-то хватило мужества признаться, что он ее тоже интересует. Но почему тогда он сначала страстно поцеловал ее, а потом только пожелал спокойной ночи и уехал?

Неужели это часть его грандиозного плана соблазнения бедных беспомощных женщин? Эллисон решительно почистила зубы, выключила свет и пошла в спальню. Почему эта мысль так бесит ее?

А что, если его план сводится к тому, чтобы довести ее до такого состояния, что она сама проявит инициативу и затащит его в постель? Или, наоборот, Джон хочет дать ей время подумать и прислушаться к голосу своего сердца.

Хорошо, только сердце не имеет к этому никакого отношения. Он ей нравится, да, но только и всего. У нее есть потребность в нем, но это лишь физическая потребность. Потребность, о существовании которой она даже не подозревала, пока в ее жизни не появился Джон.

Она застонала и перевернулась на живот.

Она уже немолода для подобных волнений. С годами она становится взрослее, но, к сожалению, не умнее. И все же она считала себя взрослой последние пятнадцать лет, а с появлением Джона готова заняться с ним сексом на заднем сиденье машины, как подросток.

Ей нужно быть осторожнее. Так легко ошибиться в своих чувствах, когда тобой владеет страсть. Но Элли не должна забывать, что в ее жизни было место только для одного мужчины. Мужчины, который умер. И никто не в силах это изменить.

— Ну как?

Элли медленно открыла голубые глаза и блаженно вздохнула.

— Ты был прав. Эти тортеллини карбонара просто божественны. Как ты нашел это местечко посреди Монтаны?

— Оно принадлежит моему другу, — ответил Джон, наблюдая, как она наслаждается едой. Приятно было видеть, что докторша умеет оценить вкусную еду. Смотреть на нее — одно удовольствие. Она ела, зажмурившись от наслаждения, смакуя каждый кусочек.

Все в ней вызывало его восхищение — ее васильковые глаза, напоминавшие ему летнее синее небо, женственная фигура, чувственные губы, особенно когда она улыбается.

Сегодня она приоделась для встречи с ним. Джон это оценил. Ему нравилось, как выглядели ее ноги в открытых босоножках на высоких каблуках, нравилось, что она выкрасила ногти в красный цвет и сделала прическу. Декоративный гребень удерживал ее роскошные волосы за левым ухом.

Черное платье на тоненьких бретельках дополняло вечерний образ.

В этом летнем платье ей, наверно, очень комфортно, подумал он, попивая вино, зато ему становится жарко. С тех пор как заехал за ней в семь, чтобы отвезти в «Спагетти вестерн», он места себе не находил от волнения.

— Хорошие у тебя друзья, — прокомментировала она.

— Кстати, о них… — Джон поднялся, улыбаясь во весь рот высокому симпатичному мужчине. — Привет, Мак, как дела?

— Кого я вижу, Джей Ти, — улыбнулся Мак, с которым они дружили еще в школе.

Мак с воодушевлением пожал ему руку, похлопав другой по спине.

— А я уж думал, что обознался. Увидел леди и решил, что она слишком хороша, чтобы быть с таким, как ты. Простите, мадам, — продолжал Мак, повернувшись к Элли, — но разве вас никто не предупреждал насчет этого парня?

— Ну хватит-хватит, — прервал его Джон, не обращая внимания на дружеское поддразнивание. — Мне стыдно признаться, Элли, но этот ужасный грубиян — Бретт Макдональд, хозяин этой забегаловки. Мак, это Эллисон Самуэльс. Для тебя доктор Самуэльс.

Мак выгнул бровь:

— Доктор?

— Ветеринар, — объяснила Элли, с интересом разглядывая друга Джона.

— Неужели вы пришли с ним по доброй воле? — с наигранным ужасом спросил Мак.

— Отстань от леди. Она знает, чего хочет.

— Мои комплименты повару, — сказала Элли. — Еда просто восхитительна.

— Я также делаю массаж, если тебе надоест этот ковбой, — заговорщицки сообщил Мак. — Так как дела, парень? Давно не виделись.

Джон поднял свой бокал и отпил глоток.

— Все хорошо. И у тебя, я вижу, тоже, — обвел он взглядом оживленный ресторан.

Мак улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами. К этому парню красотки липнут, как мухи к меду.

— Да уж не жалуюсь, дела идут превосходно.

— Неудивительно, — согласилась Элли. — Еда великолепна, и сам ресторанчик очень милый. Даже название — «Спагетти вестерн» — отличная находка.

— Как такая умная и наблюдательная женщина оказалась по доброй воле рядом с этим неудачником? — продолжал шутить Мак.

— Думаю, вам есть что обсудить, — усмехнулась Элли, вытирая губы салфеткой. — Я отлучусь ненадолго, а вы пока поболтайте. — Она встала из-за стола и, взяв сумочку, направилась в дамскую комнату.

— Какая красавица, — присвистнул от восхищения Мак, наблюдая, как она удаляется. — Наконец-то кто-то вбил тебе в башку немного ума! Эта девочка — настоящая золотая жила.

Джон поспешил сменить тему разговора, спросив об их любимой футбольной команде. Ему не хотелось обсуждать Элли с приятелем. Он был согласен с Маком, что Эллисон — настоящее сокровище, но вопрос заключается в том, как глубоко он собирается копать в этой золотой жиле.

Вначале все, что его интересовало, — это получить удовольствие. Хорошо провести время с красивой женщиной. И Эллисон идеально подходила на роль партнерши — независимая, самодостаточная, самостоятельная, зрелая женщина.

Женщина, которая не будет пытаться женить его на себе или проникнуть в его внутренний мир, потому что ценит свой собственный. Слишком часто он сталкивался с такими женщинами. Но стоило подруге показать, что ей нужно нечто большее, чем просто секс, он уходил. Если они начинали рассказывать о своей жизни или, что еще хуже, ждали от него рассказа, Джон понимал, что пора положить конец этим отношениям.

Вот почему ему так понравилась Эллисон. У нее были свои тайны, и она не стремилась узнать его ближе. Она была одновременно и теплой, и земной, и холодной, и загадочной. И в глазах ее застыла грусть, что вызывало в нем странное желание заставить ее улыбнуться.