— Такая женщина не позволила бы, чтобы ее комната сообщалась с комнатой ее бедного мужа-рогоносца, — убежденно сказал Сэмюель.

Да, это похоже на правду. И все-таки муж женщины, которая славилась своими похождениями, мог придумать какой-нибудь способ, чтобы убедиться в ее измене. Что, если комнаты все-таки сообщаются?

Бет прикусила губу, понимая, что Сэмюель мог бы обидеться за Дункана.

— А нет ли здесь случайно… — девушка грациозно качнула головой, — дырок от сучков?

Сэмюель решил, что понял, чего хочет Бет: ей охота узнать, нельзя ли тайком подсмотреть за Дунканом.

— То есть вы надеетесь, что… — пробормотал он и, увидев, как лицо ее исказилось от ужаса, тут же принялся горячо уверять девушку: — Нет-нет, сударыня. Никто не сможет подглядеть, не беспокойтесь! — Сэмюель прижал руку к сердцу. — Разве что, птичка… — И он жестом указал на полуоткрытое окно. — Хотя в такую погоду птицы смирно сидят по своим гнездам. Так что здесь вы будете в полной безопасности. Я могу поклясться в этом могилой моей матери. Кроме того, я поставлю сторожа у ваших дверей, чтобы сюда никто не мог войти случайно. — Старик подмигнул Бет. — Или нарочно.

Она была милой девушкой, и Сэмюель искренне хотел хорошенько о ней позаботиться. Конечно, в доме могут найтись люди, которые под любым предлогом попытаются заглянуть в комнату, чтобы хотя бы мельком взглянуть на ее привлекательные формы. Если бы он сам был помоложе, то обязательно прибег бы к подобной уловке. Ну а теперь его интересовала более пышная фигура другой дамы. Мужчине приятно, если есть за что подержаться. И Сэмюель улыбнулся, представив себе Сильвию. А Бет облегченно вздохнула:

— Я вам чрезвычайно признательна, Сэмюель.

Старик расплылся в улыбке:

— Я рад, что мог хоть чем-то услужить вам, сударыня. — Своим тупым, коротким пальцем Сэмюель поманил к себе Джейкоба. Молодой человек слонялся по комнате, пытаясь найти предлог, чтобы задержаться здесь еще немного. — Иди-ка вон, Джейкоб. Ты будешь стоять около двери этой леди столько, сколько ей понадобится.

Джейкоб выпрямил плечи, как солдат, встающий по стойке «смирно». На его глуповатом лице было написано удовольствие от того, что выбрали именно его.

Бет подумала, что это немного похоже на то, как если бы лису поставили сторожить курятник. И, наклонившись к Сэмюелю, понизив голос, спросила:

— А он не?..

Ей можно было и не заканчивать свой вопрос. Сэмюель все понял и торжественно покачал головой.

— Он знает, что тогда ему тут же выколют глаза…

— Благодарю вас, — снова улыбнулась девушка. На что Сэмюель, церемонно поклонившись, ответил:

— Вы должны благодарить Дункана, а не меня, мисс. Пока вы здесь, вы находитесь под его покровительством.

«Да, конечно, — подумала она. — Но что или кто может надежно защитить меня от Дункана?»

Сэмюелю было приятно, что он завоевал доверие Бет. Она сделала доброе дело для Дункана, и он был ей благодарен. Он снова хлопнул в ладоши, подав знак, чтобы все вышли из комнаты, и сам тоже, пятясь, вышел вон.

Оставшись наконец одна, девушка бросилась к двери и заперла ее, попробовав, достаточно ли она прочна. Замок был надежным. Но для того, чтобы окончательно освободиться от сомнений, и для того, чтобы предостеречь Джейкоба от совершения какого-нибудь поступка, о котором потом они оба стали бы сожалеть, Бет, притащив тяжелый стул, вплотную приставила его к двери.

Сделав это, девушка медленно обвела помещение внимательным взглядом. Подойдя к стене, отделявшей ее комнату от комнаты Дункана, она, отодвинув гобелены, провела по стене своими тонкими, длинными пальцами, но не обнаружила никаких подозрительных щелей или дырочек.

Похоже, она и в самом деле была защищена от нескромных взоров.

Пока Бет обследовала стену, вода немного остыла, но зато ее сердце совершенно успокоилось.

Быстро, чтобы больше не терять времени, девушка сбросила одежду и с наслаждением погрузилась в лохань.

Снаружи, стоя у дверей, как ему и велел Сэмюель, Джейкоб улыбнулся про себя. Ему очень хотелось быть посмелее. Тогда он отважился бы приоткрыть дверь, чтобы украдкой бросить взгляд на эту женщину. Конечно, Дункан не выколол бы ему за это глаза, как сказал Сэмюель, но хорошую взбучку задал бы непременно. Дункан не выносил, когда человек нарушал данное им слово. Джейкобу очень не хотелось вызвать неудовольствие Дункана, которого боготворил, поэтому он вздохнул и остался спокойно стоять на месте, выполняя роль верного и неподкупного стража.

А в соседней комнате Дункан, потягиваясь в постели, улыбался про себя. Отсюда ему было слышно, как вздохнула Бет. Окна обеих комнат были открыты, хотя и шел дождь, поэтому он услышал чувственный вздох, сорвавшийся с ее губ. Когда-нибудь — он надеялся, что этот миг наступит скоро, — она будет так вздыхать под ним страстно выкрикивая его имя, перед тем как они сольются в одно целое. Его кровь загорелась от предчувствия наслаждения.

А пока, сказал себе Дункан, он должен вести себя как радушный хозяин и истинный джентльмен. И не более того.

«Охота началась», — подумал он, улыбаясь.

Дункану была противна сама мысль о собственной слабости. Даже и временной. Пока Бет мылась в соседней комнате, он встал с постели. Оказалось, что сил у него осталось еще меньше, чем он предполагал. Обхватив потной рукой столбик кровати, он попытался сделать несколько шагов, но у него закружилась голова, как у юноши, впервые в жизни хлебнувшего эля. Скрежеща стиснутыми зубами и обливаясь потом, Дункан заставил себя сделать несколько шагов вокруг кровати, но вскоре ноги у него подкосились. Глубоко вздохнув, он опять повалился на подушки, стараясь не задеть раненое плечо. Черт побери! Он чувствовал себя несчастным инвалидом.

— Проклятие! — выругался он вслух.

Хотя здесь, в Шалотте, Дункан был за главного (впрочем, среди своих людей он всегда был главным), призрак прошлых лет вновь предстал перед ним и начал его преследовать. Тех лет, когда Дункан был ребенком и любой мерзавец дворянских кровей мог безнаказанно измываться над ним, если ему того хотелось. Как захотелось человеку, от семени которого Дункан и появился на свет. Та ночь — так рассказывала его мать — была полна боли и унижения.

Само воспоминание о человеке, давшем ему жизнь, заставляло Дункана сжимать и разжимать прижатую к боку руку: он едва сдерживал ярость. И тот факт, что этот человек уже заплатил, дорого заплатил за свою жестокость, не смог успокоить Дункана. Так называемый отец заплатил за это дважды — тогда и потом — заплатил обесчещенной им женщине, матери Дункана.

«Не нужно об этом думать!» — убеждал себя Дункан. Все это осталось в прошлом. Он вырос сильным и смелым. И скоро к нему вернется прежняя сила.

— Будь он проклят — этот подонок Дорчестер, — задыхаясь от негодования пробормотал Дункан, когда его колени внезапно подогнулись. Если бы он не держался за спинку кровати, то наверняка рухнул бы на пол.

Дункан опустился на кровать и в этот момент увидел Бет. Какое блаженство смотреть на нее! Девушка опять переоделась, и теперь была в светло-розовом платье. Розовом, как ее постоянно вспыхивающие щеки.

— А вы всегда входите в комнату мужчины без предупреждения? Если да, то вы можете увидеть гораздо больше того, что рассчитывали увидеть. — Его глаза осветились улыбкой. — Если, конечно, вы действительно не рассчитывали увидеть того, что можете увидеть.

— Вижу, ранение не притупило остроту вашего языка. — Расправив платье, Бет села на стоявший около кровати стул. — А что касается вашего замечания, то я постучалась.

— А я не слышал. — Дункан действительно не слышал ее легкого стука, ибо был занят своими грустными мыслями и бранил себя за охватившую его слабость.

— Это не удивительно, — улыбнулась Бет. — Вы так громко ворчали, что не услышали бы даже и трубы архангела Гавриила.

Дункан пожал плечами, решив пропустить ее замечание мимо ушей. Надо же, а он и не заметил, что разговаривал сам с собой.