Затем он дал Шейну ложку, и показал ему как это делать.

Но Куинн все еще хмурился над неуклюжестью своего брата.

— Что если он не достанет их все?

— Тогда мы получим дополнительную дозу кальция с нашим завтраком.

— Что такое кальций? — спросил Шейн.

— Он помогает построить крепкие кости и зубы.

— Как молоко, — сказал Куинн.

— Правильно, — согласился Мэтт. — Потому что молоко источник кальция.

Мэтт налил щедрую порцию молока в миску с яйцами, и они по очереди взбивали смесь. После напоминания мальчикам, что они никогда не должны находиться рядом с плитой без взрослых, каждый из них, обмакнул кусок хлеба в жидкость, поместили его на сковороду.

Это было так весело для Мэтта, как, очевидно, и для близнецов, и все время тот же вопрос возникал в мыслях: «Что он делал?»

Но на этот раз, ответ был очевиден: «Они становились слишком близкими».

Помимо того, что Джорджия была вдовой, он практически ничего не знал о ее жизни, прежде чем она переехала в Пайнхерст.

«Ее брак был счастливым? Она еще любит мужа и скорбит о нем? Что она ждет от своего будущего?»

Конечно, Мэтт не знал ответов на все эти вопросы. Только он точно знал, что был чрезвычайно привязан к ней, и совершенно очарован её детьми. Они были семьей без папы, а Мэтт очень хотел снова стать папой.

Мужчина знал, что это было его проблемой. И не был уверен, что смог бы отделить свою страсть к Джорджии от привязанности к её детям. И чем ближе Мэтт был ко всем ним, тем сложнее становилось. Ему нужно было сделать шаг назад, и самому держать дистанцию в такой ситуации.

Это было то, что он собирался сделать сразу же после завтрака.

Джорджия почувствовала себя лучше после душа. Свежая и отдохнувшая, она смогла полностью контролировать свои взбунтовавшиеся гормоны. Спустившись по лестнице, женщина учуяла запах бекона и кофе, глубоко вдохнула, убедившись, что Мэтт нашел баночку кофе французской обжарки, которую ее мама хранила в морозилке. Джорджия перестала пить кофе, когда узнала, что беременна Пиппой, и год спустя она истосковалась по этому напитку. К несчастью, из-за суетливости Пиппы и отсутствия сна она продолжала избегать кофе.

— Мамочка идет! — Джорджия услышала, как Куинн возбужденно шептал на ухо своему брату.

Шейн появился внизу лестницы. Он все еще был в пижаме, но наклонился, чтоб сделать неловкий поклон.

— Я твой эскорт.

— И очень симпатичный эскорт, — ответила Джорджия, и была вознаграждена одной из его застенчивых улыбок.

Женщина взяла его руку, и позволила привести себя в столовую, где на стол поставили тарелки на подставку для столовых приборов с Микки-Маусом и в главной центральной части стола одуванчик в стакане. Джорджии потребовалась несколько секунд, чтобы оценить место происшествия, и затем она взяла эмоции под контроль.

Во время их восьмилетнего брака, Филипп водил ее во множество шикарных ресторанов с эксклюзивным меню и образцовым обслуживанием. Но ни блины Сюзетт или яйца Бенедикт еще никогда не выглядели так привлекательно, как на тарелке Джорджии пережаренный бекон и слегка исковерканные французские тосты на обеденном столе ее матери.

Она проглотила комок в горле.

— Кто-то был занят.

— Мы были! — сказал Куинн с гордостью. — Мы сделали это вместе – для всех нас.

Она не смотрела, не могла, на Мэтта, потому что не хотела, чтобы тот видел слезы, которые навернулись на ее глаза. Вместо этого женщина сосредоточилась на своих мальчиках.

— Действительно вы?

— Кроме Пиппы, — сказал ей Шейн.

Джорджия заметила, что Мэтт перенес шезлонг для ребенка в столовую так, чтобы Джорджия смогла присматривать за Пиппой, пока завтракала. Пиппа пинала ее ногами и улыбнулась, как будто знала, что была предметом их разговора.

— Ты проделал замечательную работу, — сказала Джорджия, потому что Мэтт был инициатором усилий, и подняла взгляд, чтобы посмотреть на него. — Спасибо.

— Всегда, пожалуйста, — Мэтт выдвинул стул для нее. — Теперь садись и ешь, пока не остыло.

Резкая команда была именно тем, что ей было нужно, чтобы сдержать слезы. Следуя за мужчиной, Джорджия села и наполнила свою тарелку. Но прежде чем смогла приступить к своему завтраку, ей пришлось разрезать французские тосты Шейну. Затем Джорджия повернулась, чтобы сделать то же самое для Куинна, но увидела, что Мэтт уже все сделал.

— Ешь, — снова сказал он, но более мягко на этот раз.

Таким образом, она отрезала угол жареного хлеба и положила его в рот.

— Тебе нравится, мамочка? — Джорджия услышала тревогу в голосе Шейна и задумалась, почему было так, что ее младший сын беспокоился, сделал ли он все правильно, а его брат всегда шел вперед без опасений. Иногда было трудно поверить, что они братья.

— Это лучший французский тост, который я когда-либо пробовала, — заверила она Шейна.

— Это потому что в нем избыток кальция, — сказал ей Куинн. — Шейн уронил скорлупу в чашку.

Джорджия послала насмешливый взгляд в сторону Мэтта. А он просто улыбнулся и пожал плечами.

— Наверное, поэтому, — согласилась она.

Джорджия съела два ломтика французского тоста и три полоски бекона, смакуя каждый кусочек. Когда близнецы закончили свой завтрак, они отнесли тарелки и чашки на кухню и пошли мыть руки.

Услышав, как они кричали на лестнице, она повернулась к Мэтту.

— Спасибо, — снова сказала Джорджия. — Не только за приготовление завтрака, но и за включения ребят в процесс.

— Это было забавно, — Мэтт сказал это так просто и легко, но она знала, что он имел в виду.

— Могу я спросить у тебя кое-что?

— Конечно.

— Почему ты не женат?

Прямой вопрос, казалось, застал его врасплох, и он поднял свою кружку для глотка кофе, прежде чем ответить.

— Я был, — наконец, признался Мэтт. — Я разведен.

Джорджия поморщилась.

— Извини, я проявила бестактность.

— Нет необходимости. Развод был оформлен более трех лет назад. Мне уже без разницы. В основном.

— В основном?

Мэтт пожал плечами.

— Всегда трудно смириться с потерей чего-то, что ты действительно хотел.

Истина, которую Джорджия знала слишком хорошо. И хоть она знала, что это был вопрос, который не имела права задавать и это не ее дело, во всяком случае, но все же услышала, как спрашивала.

— Ты все еще любишь ее?

— Нет, — на этот раз Мэтт ответил без запинки и подчеркнул ответ, покачав головой. — Какие бы мы чувства когда-то не испытывали друг к другу, это было задолго до того момента, когда подписали бумаги.

— Тогда почему ты ни с кем не встречаешься?

— Откуда ты знаешь, что не встречаюсь? — Мэтт бросил вызов в ответ.

— Потому что ты провел субботнюю ночь на моем диване.

Мужчина улыбнулся на это.

— Ладно, я ни с кем не встречаюсь.

— Почему нет? — спросила она снова.

— Я встречался с несколькими женщинами, но просто пока не встретил никого, кто заставил бы меня захотеть сделать шаг от нескольких случайных свиданий до отношений.

— Ты настолько замечателен с моими детьми, — сказала Мэтту Джорджия, — я думала, что у тебя есть полдюжины собственных.

Он отвел взгляд и покачал головой.

— У меня их нет.

А затем, в очевидном усилии положить конец этому разговору, он потянулся через стол, чтобы пощекотать голые ножки Пиппы. Ребенок начал дергать ногами и, в ответ на его внимание, радостно заворковал.

— Когда она счастлива, то она счастлива, не так ли?

Джорджия улыбнулась своей дочке.

— Да. Так то, что иногда я почти забываю тот ад, в который она поместила меня в последние несколько недель.

Мэтт пошел на кухню, чтобы снова наполнить кружку кофе, а затем вернулся на свое место напротив нее.

— Когда ты сказала, твоя мать вернется из Лас-Вегаса?

— В первоначальном плане она должна была вернуться домой вчера.