Едва только Мириам проскользнула в дверь магазина Эрасмуса Бергесона под тремя золотыми шарами, свидетельством рода его занятий, звякнул колокольчик. Лавка была темной и пыльной, полки доверху завалены туалетными принадлежностями и столовым серебром, шкаф полон револьверов и других, менее узнаваемых вещей. В другой части помещения тянулись полка за полкой, полные пропылившейся одежды. Кассовый аппарат, украшенный херувимами и позолотой, определенно имел свою историю. И находившийся рядом прилавок, как она решила, представлял собой стеклянную крышку над бархатной тканью, выложенной драгоценными камнями. Казалось, в ломбарде никого нет. Мириам с беспокойством оглядывалась, пытаясь разобраться в окружающем. «Здесь собрано то, что живущие в этом мире люди считают ценным, — подумала она. — Самое лучше место для ознакомления».

В глубине сдвинулась занавеска, и в помещение юркнула худая, долговязая фигура. Человек неуклюже прошел за прилавок, повернулся и уставился на гостью.

— Вы здесь уже бывали? — чуть насмешливо спросил он.

— Гм, нет. — Мириам переступила с ноги на ногу. — Вы мистер Бергесон? — спросила она.

— Он самый. — Человек не улыбнулся. Он был одет во все черное. И рукава пиджака, и штанины напоминали ершики трубочиста; ему недоставало только черного цилиндра, чтобы выглядеть призраком времен гражданской войны. — А вы кто будете?

— Меня зовут Мириам… э-э… Флетчер. — Она поджала губы. — Мне сказали, вы даете деньги под залог.

— А чем еще я могу заниматься в такой-то лавочке? — Он вскинул голову, слегка склонив ее на сторону, как попугай; его большие темные глаза прощупывали Мириам в полутьме.

— Хорошо. Я уже давно оказалась в этих местах. — Она откашлялась. — И осталась бы без гроша, не будь у меня кое-чего, что можно выгодно продать. Вот я и надеялась, что вы в состоянии помочь мне устроить это.

— Пожитки. — Бергесон уселся — скорее взгромоздился — на высокий деревянный табурет, отчего его колени поднялись почти вровень с прилавком. — Смотря о чем речь. Сейчас я не могу покупать старье, никаким образом.

— Хорошо. Начнем с того, что у меня есть пара драгоценных камней. — Он ободряюще кивнул, и Мириам продолжила. — Но, с другой стороны, я имела в виду нечто более солидное. Понимаете, там, откуда я родом, я располагаю весьма значительными средствами — и при этом я не полностью порвала со своей родиной.

— Что же это за страна? — спросил Бергесон. — Я задаю этот вопрос только ввиду требований закона об иностранцах и мятеже, — торопливо добавил он.

— Это… — Мириам облизнула губы. — Шотландия.

— Шотландия. — Он уставился на нее. — И с таким-то акцентом, — заметил он с нескрываемой иронией. — Ну, ну, хорошо. Пусть будет Шотландия. Тогда покажите ваши камни.

— Одну минуту. — Мириам прошла вперед и начала разглядывать прилавок. — Гм-м. Эти вещи вызывают некоторое разочарование. И это все, с чем вы имеете дело?

— Мэм. — Он спрыгнул с табурета. — За кого вы меня принимаете? Это дюженные вещи, выставленные на общее обозрение, поскольку любой шарлатан может вдребезги разбить стекло и ограбить меня. Все лучшее я храню вовсе не тут.

— О-о. — Она потянулась к своей сумке, с минуту неловко рылась в ней и наконец извлекла то, что искала. Это была маленькая деревянная коробочка (купленная в табачной лавке в Кембридже, поскольку на рынке существовал некоторый дефицит дешевых деревянных коробочек для драгоценных камней), а в ней две жемчужные сережки. Жемчужины были самые настоящие. Очень большие. — Для начала я предложила бы вам оценить вот это.

— Гм-м. — Бергесон взял в руки коробочку, покусывая нижнюю губу. — Прошу прощения. — Он выхватил увеличительное стекло и несколько минут изучал жемчужины. — Мне потребуется проверить их, — пробормотал он, — но если это настоящий жемчуг, вы получите хорошие деньги. Где вы их взяли?

— Мне знать, а вам догадываться. — Она вся подобралась.

— Ха. — Он осклабился. — В следующий раз, когда захотите продать их, придумайте историю получше. Я не суну голову в петлю из-за вашей хозяйки, если она пошлет за вами охотников за похитителями.

— Гм-м. А с чего вы взяли, будто я нечистая на руку служанка? — спросила Мириам.

— Хорошо. — Он взглянул на нее свысока. — То, что на вас, не стала бы носить модница, или светская дама, или даже дама со средствами…

— Я только что сошла с корабля, — заметила Мириам.

— Эти сережки — из разряда безделушек, наиболее притягательных для тех, кто падок на блестящее, точно галка или ворона, — добавил он.

— И нуждаются в комплекте одежды, в которой не выделялись бы как чужестранцы, — прокомментировала Мириам.

— Кроме того, — добавил он с некоторой строгостью, — Шотландиине существует вот уже сто семьдесят лет. Она целиком часть Большой Британии.

— Ого… — Мириам прикусила язык. Черт возьми! — Итак. — Она собралась с силами на слабую улыбку. — Как насчет этого?

Четверть килограммовый брусок чистого золота около дюйма шириной, два дюйма длиной и полдюйма толщиной пристроился на витрине, подобно пришельцу из другого мира, обещая своим блеском благополучие, власть и богатство.

— Что ж, — выдохнул Бергесон, — если это то самое, чем обеспеченные дамы расплачиваются в Шотландии, я готов поверить, что она существует.

Мириам кивнула. «Надеюсь, все это не впустую, — подумала она. — Эта чертова штука обошлась мне почти в три тысячи долларов».

— Все зависит от того, насколько вы честны, — оживленно заметила она. — Там, откуда появился этот, есть и еще — и немало. Я собираюсь кое-что прикупить, включая и то, что стоит не только денег. Мне нужно обжиться. Меня не заботит, мошенничаете ли вы с налогами и обманываете ли правительство. Мне важно одно: честны ли вы с клиентами. Вы не знаете меня и, если не захотите знать, то больше никогда не увидите. С другой стороны, если вы скажете «да»… — она встретила его взгляд, — то нет причин полагать, что это последняя наша сделка. Она будет первой… на очень долгом пути.

— Гм-м. — Бергесон в ответ уставился на нее. — Вы не французам служите? — спросил он.

— Что?

Казалось, растущее недоумение Мириам убедила его.

— Ну, этохорошо, — добродушно заметил он. — Извините, схожу за царской водкой: если слиток чистый, я немедленно уплачу вам… э-э… десять фунтов, а остальные, до полной цены… — Он взял золотой слиток и положил на весы перед собой, — шестьдесят два фунта восемь шиллингов, завтра в полдень.

— Я думаю несколько иначе. — Мириам покачала головой. — Я возьму десять сегодня, а шестьдесят завтра, плюс пятифунтовый кредит в вашем магазине, здесь и сейчас, на некоторые из ваших товаров. — Она уже просмотрела ярлыки с ценами. Шиллинг, двадцатая часть фунта, похоже, играл здесь ту же роль, что и доллар у нее дома, вот только дома они ушли в своем развитии значительно дальше. Фунты были большойденежной единицей.

— Смешно. — Он уставился на нее. — Три фунта.

— Четыре.

— Договорились, — сказал он нервно и быстро. У Мириам возникло чувство, что ее перехитрили, но она кивнула. Хозяин направился к двери и перевернул табличку в окне, теперь она сообщала: ЗАКРЫТО. — Ну-с, как бы то ни было, позвольте мне проверить этот брусок. Проведу несложный тест, вот смотрите… — Он поспешил в заднюю комнату, а минуту спустя появился вновь со стеклянным мерным цилиндром, наполненным водой, в которую он опустил золотой слиток. Последовала процедура подсчета и описания размера. Наконец он кивнул. — О, лучше не бывает, — пробормотал он себе под нос, прежде чем взглянуть на Мириам. — Ваш образец вполне приемлемой чистоты, — сказал он, глядя почти удивленно. Сунув руку во внутренний карман, он извлек потертый бумажник, оттуда вытащил невероятно большие банкноты. — Девять фунтовых билетов, миледи, составляют эквивалентную сумму серебряных монет с примесью меди. Надеюсь, вас они устроят; банк через улицу с радостью обменяет их, уверяю вас. — Он достал авторучку, гроссбух, кусок воска, свечу и металлический штамп. — Выпишу вам долговую расписку на шестьдесят фунтов. Не хотели бы вы выбрать что-нибудь из моих товаров. А я бы мог работать, пока вы сами себя обслужите.