— А потом? — снова отпивая изрядный глоток из стремительно пустеющего бокала, спросила Настя.

Кирилл пожал плечами, полуоборачиваясь на стуле и окидывая танцпол взглядом.

— А потом мы вполне можем потанцевать, если конечно, ты будешь не против.

Настя вскинула изящно очерченные брови, ещё больше поворачиваясь в сторону Кирилла и спросила уверенным голосом:

— А с чего это я должна быть против?

Кирилл усмехнулся, как будто ожидал услышать именно этот вопрос, но быстро стёр улыбку с лица, заменив её самым серьёзным выражением.

— Откуда я знаю, вдруг ты не умеешь танцевать или у тебя с танцами связан какой-либо комплекс?

Он снова повернулся к бармену и повторил заказ, а Настя, допив виски залпом, кивнула на свой бокал и тоже присоединилась к заказу. Кирилл снова ухмыльнулся, когда перед Настей материализовался второй бокал виски и девушка быстро осушила ещё и его.

И не успел он сделать даже глотка из своего бокала, как Настя поднялась на ноги и, взяв его за руку, потянула в сторону танцующих. Он пошёл следом, забавляясь ситуацией и любуясь девушкой, которая вдруг стала раскованна и это удивительно ей шло. Как будто исчезла скованность, которая не давала Насте быть самой собой и сейчас девушка была свободной.

— Если хочешь знать, я чудесно танцую, — чуть обернувшись к нему произнесла Настя и вдруг остановившись так, что Кирилл чуть ли не налетел на неё со спины, грациозно и плавно вертя бёдрами, присела, скользя своим шикарным делом вдоль его, которое сейчас превратилось в камень.

Не ожидавший такого поворота событий Кирилл, только судорожно сглотнул, а Настя, тем временем взяв его руки в свои, широко развела их в стороны, продолжая приседать и тереться о него, как кошка. От этих телодвижений напряжение в теле Кирилла возросло до каких-то немыслимых пределов, совершенно сбивая с толку и выбивая все мысли из головы. По крайней мере, приличные уж точно. А пантера тем временем, продолжала медленно сводить его с ума, то прижимаясь к нему, то отстраняясь и когда она чуть отходила, у Кирилла возникало только одно желание — снова почувствовать её рядом.

Наконец, когда состояние мужчины стало угрожающе катастрофическим, мелодия оборвалась, и вместо неё зазвучала медленная музыка. Кирилл взял себя в руки и резко развернув Настю лицом к себе, сжал в объятиях и прошептал:

— Приглашаю тебя на танец.

Настя, чьи глаза по началу расширились от удивления, расслабилась в его объятиях и хихикнув, церемонно кивнула.

Мелодия лилась вокруг них, обволакивая и унося мысли в какие-то заоблачные, но такие приятные дали, и Кирилл наслаждался сейчас каждым мгновением этого танца. Настя доверчиво прижималась к нему, растворяясь в его объятиях и этот танец был настолько интимным, что казалось, случись сейчас между ними поцелуй, он будет способен только испортить всё то, что незримо витало между ними. Наконец, последние аккорды мелодии прекратили звучать, оставляя между Настей и Кириллом какую-то щемяще-грустную ностальгию и Настя сделала шаг назад, выскальзывая из его объятий.

— Ну что, — произнёс мужчина внезапно севшим голосом и, откашлявшись, добавил, — Идём обратно к бару? Или поищем столик?

В ответ Настя только развернулась и направилась в сторону бара, по пути обернувшись к Кириллу и проговорив слегка заплетающимся языком:

— Я хочу танцевать на стойке.

И больше не добавив ни слова, подошла к стулу, на котором сидела минут десять назад, и, упёршись в него коленкой, стала подниматься, чтобы залезть на барную стойку. Бармен, только понимающе кивнул, очевидно, такие действа здесь были не впервой, и, предусмотрительно убрав за стойку несколько пепельниц и стаканы, отошёл назад и начал лениво наблюдать за тем, как Настя, несмотря на её состояние, грациозно влезает на стойку.

А вот Кирилл вдруг понял, что внутри него вспыхивают искры злости. Природу этих искр он познать пока не мог, но отчаянно гнал от себя мысли, что это ревность. Да даже глупо было заподозрить в себе подобное чувство и тем не менее, сказать, что он спокоен, видя, как Настя выписывает пируэты на стойке, он не мог.

Кирилл присел на стул, закуривая и изредка кидая на девушку на стойке взгляды и пытаясь сдержать в себе все те эмоции, которые вспыхивали каждый раз, когда позади, за его спиной, слышался свист и улюлюканье.

А вот Настя, похоже, наслаждалась каждым мгновением, проведённым на барной стойке, крутила бёдрами, низко приседала, запускала в волосы ладонь, выгодно подчёркивала свою фигуру, выставив её так, а не иначе.

Злость Кирилла растекалась по телу, вынуждая отводить взгляд от Насти, танцующей на стойке и делать вид, что он не слышит всех тех выкриков, которые происходили за его спиной, и он даже поймал себя на мысли, что облегчённо выдохнул, когда мелодия закончилась. А вот когда следом за ней началась ещё одна и сзади послышались крики: «Ещё, ещё!», выдерживать это сил больше не осталось. Он резко поднялся на ноги, кидая на стойку пятитысячную купюру и, встав напротив Насти, протянул ей руку, чтобы помочь спуститься. Настя лишь на секунду перевела на него взгляд, и…покачала головой, продолжая свои движения.

Этого Кирилл вынести не смог, и он сделал то, на что не имел никакого права: просто подхватил Настю под коленями, заставляя присесть, и подтащив к себе, стащил со стойки и взял на руки. Настя, от такого обращения потерявшая дар речи, только и могла что удивлённо взирать на него, пока все слова повылетали из её головы, оставив там только одно ощущение: гнев на то, как себя вёл этот варвар. А Кирилл тем временем, ничуть не заботясь о яростных взглядах, которые бросала на него пантера, уверенно нёс её к выходу из клуба. Поставив Настю на пол только возле гардероба, он получил её пальто и свою куртку, и по-джентльменски помог Насте надеть верхнюю одежду.

— Варвар, — только и прошептала Настя, хотя внутри у неё начинало разливаться ликование от его действий и реакции.

Кирилл, ни слова не говоря оделся и, взяв Настю под локоть, как будто она могла сбежать обратно и снова полезть на стойку, решительно повёл её на выход.

— И что теперь? — с вызовом спросила Настя, запахивая на груди пальто, и ёжась от морозного воздуха, который почти сразу отрезвил её.

Вместо ответа Кирилл только поднял руку, останавливая первую попавшуюся машину, и, раскрыв перед Настей дверцу, практически впихнул её внутрь, залезая следом. Назвав водителю неизвестный девушке адрес, он повернулся к Насте и, прошептав только:

— А вот что, — накрыл её губы своим ртом, отбивая всякое желание протестовать.

Ей только так показалось, или действительно машина остановилась слишком быстро? Наверное второе, ведь она даже сполна не успела насладиться его поцелуями, которые сжигали её как пожар, оставляя после себя горячие уголья, готовые пылать снова от малейшего дуновения ветерка. Поначалу поцелуй был настолько яростным, что Настя даже растерялась, если не сказать напугалась атакой его страсти. Затем отчаянное желание сбежать сменилось настойчивой потребностью ответить на ласки, утонуть в них, и будь что будет. И Настя приняла его поцелуй, давая ему такие же ласки, как и он дарил ей. Кирилл только низко простонал, чуть приглушая свой напор и делая поцелуй более нежным и трепетным.

И едва такси остановилось возле какого-то дома в непонятном пока районе города, как Кирилл оторвался от её губ, провёл пальцами по её щеке и вышел из машины, подавая ей руку.

Настя вышла, оглядываясь, недоумевая, почему они оказались в совершенно другом районе города, хотя кажется, всё было и так понятно без слов. Та страсть, что пылала между ними, требовала абсолютно однозначного утоления, вот только спать с мужчиной, которого она видит в третий раз в своей жизни, Настя совершенно не собиралась.

— Вообще-то это не мой район, как можно спокойнее произнесла Настя, стараясь, чтобы её голос звучал как можно менее взволнованным.

— Это мой район, — делая ударение на втором слове, произнёс Кирилл, снова прижимая к себе Настю и настойчиво сминая её губы в поцелуе.