Он сердито нахмурился, и в голубых глазах появилось бешенство.

— Джессика, какого черта? Это что для тебя — приключение на одну ночь? Я не думал, что ты такая.

— Я не такая, — возразила она, избегая смотреть в его разъяренные глаза.

— Тогда тебе лучше объясниться, — приказал он резко, ругаясь про себя, что не позволит ей так с ним поступать. С ними.

Пряча свое мучение под наносной яростью, она взбрыкнула:

— Это ты до безумия боишься всяких объяснений. Почему ты вдруг решил, что я должна это делать?

— Потому что я решил, что прошлая ночь была особенной для нас обоих, но ты, похоже, не собираешься больше ее повторять. Возможно, я слишком себя переоцениваю, но я не думаю, что твое отношение вызвано тем, что ты осталась неудовлетворенной своими ощущениями.

— Конечно, нет.

— Тогда что же? — настаивал он.

Мгновение, показавшееся вечностью, она спорила сама с собой. Сказать Кевину правду — это разоблачить свою уязвимость, но, наверное, это надо было все-таки сделать. Возможно, он не влюблен в нее, но, насколько она понимала, он был с ней честен с самой первой встречи. Он ничего не скрывал от нее.

— Кевин, между нами ничего не получится. На долгое время. Прошлая ночь была совершенно особенная, но это была всего одна ночь. Если мы будем пытаться продлить ее, будет только тяжелее, когда все кончится.

Он уставился на нее в изумлении, затем выпалил:

— С каких пор ты стала прорицательницей? У тебя что, где-то здесь спрятан хрустальный шарик?

— Не надо иметь хрустального шарика, чтобы видеть, что мужчина твоего возраста и женщина моего — не пара. Наши друзья решат, что мы не в своем уме, и все остальные…

— Пошли они к черту, все остальные, — горько выругался он. — Что касается наших друзей, я верю, что мои, по крайней мере, поймут меня. Раз так случилось, что я влюбился в тебя, они нас благословят, хотя и это мне безразлично.

Джессика затаила дыхание от его несокрушимого тона.

— Если бы ты был в меня влюблен, ты, возможно, был бы прав. Но у нас речь идет о простой любовной интрижке, и, поверь мне, мы просто можем выставить себя на посмешище.

— Это ты говоришь «простая любовная интрижка», — ответил он едко, — но я имею в виду совсем другое. Черт тебя возьми, Джессика, я тебя люблю. — Затем, как бы удивившись собственным словам, он добавил — Черт, я почти влюблен в тебя.

Джессика была ошарашена его словами, но она понимала, что он сказал их в порыве отчаяния, под горячую руку.

— Нет, Кевин. Не говори так, — умоляла она. Ей было слишком больно слышать от него такие слова и знать, что это неправда. Несмотря на то что ей говорил Джерри, она знала, что любовь не случается в одночасье. При холодном свете дня она вновь обрела способность оценить свои чувства и страсть, которая овладела ими, как просто переизбыток гормонов, столкнувшихся во взрывной гармонии. Даже если здесь и был элемент любви, ей бы никогда не удалось уцелеть из-за разницы в возрасте и всего, что из этого вытекает. Кевин тоже обнаружит эту пропасть.

Он нетерпеливо дернул головой.

— Джессика, я отказываюсь верить, что ты не чувствуешь то же самое. Если ты выкинешь из головы это идиотское препятствие в виде возраста, ты поймешь, что я прав. Я не знаю, как это произошло, но мы принадлежим друг другу. Мне кажется, я понял это с тех пор, как встретил тебя в тот день на пляже. Ты такая роскошная и независимая, однако мне никогда не хотелось никого так холить и лелеять, как тебя. Я чувствую, что нам необходимо быть вместе.

— Тогда подожди немного, — сказала она, зная, что время сгладит все недоразумения, ослабит силу страсти. Больше того, не сомневалась она, разрушит ее. Однако Кевину она только сказала — Если это настоящее чувство, оно только естественным путем станет сильнее.

— Вряд ли оно станет сильнее, если ты не будешь со мной встречаться, — сделал он логический вывод, Поскольку она молчала и упорно избегала встречаться с ним глазами, он стал отчаянно цепляться за что-нибудь, что свяжет их вместе, искать, что сделает невозможным для нее выбросить его из своей жизни. Только одна возможность пришла ему в голову, но он понимал, что рискует. — А что если пойти на компромисс?

— Какой компромисс? — спросила она скептически.

— Почему бы нам не поработать вместе? Я как раз ищу новое рекламное агентство, а «Логан Консептс» — самое лучшее. Я думаю, ты можешь много сделать для «Баронета». Почему бы тебе не прийти на прием, который я устраиваю в следующем месяце для некоторых наших артистов, и самой посмотреть, прежде чем принять решение?

Его энтузиазм рос по мере того, как он говорил, но он уже задолго до конца своей речи понял, что это было наихудшим вариантом изо всех возможных; он проклинал себя за то, что так просчитался. Джессика, казалось, превратилась в соляной столб, услышав его слова, и смотрела на него весьма ядовито.

— Если это то, что тебе от меня было надо, ты выбрал самый неподходящий путь для достижения цели. Я веду свой бизнес в своем офисе, а не в своей постели.

Он почувствовал острую боль от ее обвинения.

— Джессика, это нелепо! Эта идея не приходила мне в голову до этого самого момента. Есть масса других агентств, которые я могу использовать. На самом деле я уже переговорил с несколькими. Я просто подумал, что нам было бы хорошо поработать вместе. Я думал, нам было бы полезно лучше узнать друг друга и на деловом уровне.

— Прекрасная попытка, — сказала она с нотками цинизма в голосе, — но я это не покупаю. Все это слишком подстроено.

Он изучал ее, задумавшись.

— Тебя действительно плохо использовали в последнее время, не так ли? И не только один никудышный муж. Извини. Я должен был подумать, как ты отнесешься к такой идее. — Он подошел к ней и взял ее за руку в свою. — Знай, я никогда, никогда не собирался использовать тебя. Я люблю тебя. Я просто хочу, чтобы мы были вместе.

Джессике хотелось верить ему, хотелось отчаянно, чтобы то, что он говорит, было правдой, но слишком много раз в прошлом ее доверчивость оказывалась обманутой. Все это для нее было слишком. Она была смущена своими собственными чувствами и неожиданными заявлениями Кевина. В ответ на его давление она огрызнулась:

— Слушай, мы ре можем быть вместе. Я не хочу встречаться с тобой, Кевин. По крайней мере, некоторое время. Я, конечно, не могу с тобой работать.

Тогда он встал, положил руки на стол и наклонился вперед, почти вплотную приблизившись к ее лицу. Все его разочарование и злость были написаны в его посуровевших глазах и крепко сомкнутых губах.

— Забудь о работе со мной, если тебя это так беспокоит, — сказал он. Затем медленно, размеренным голосом, в котором звучало явное предупреждение, добавил — Но не исчезай надолго. Я люблю тебя и хочу в один прекрасный день жениться на тебе и иметь семью.

Сделав глубокий вдох в поисках средства, чтобы достучаться до нее, он ухватился за одну вещь, которая, как он знал, беспокоила ее больше всего. Зная, что она сочтет его жестоким, но решившись попробовать все во имя спасения того ценного, что было между ними, он заставил себя добавить резко:

— Мне не стоит напоминать тебе, поскольку это твоя навязчивая идея, что ты не станешь моложе. Если ты собираешься быть моей женой и иметь от меня ребенка, ты не можешь провести следующие пять лет, обсуждая эту тему.

Она сощурилась — молния осветила дом.

— Я не намереваюсь обсуждать что-либо с тобой следующие пять лет, — ответила она резко, затем, когда первоначальная, злость прошла, она посмотрела на него близко и спросила смягчившимся голосом — Ты в самом деле хочешь на мне жениться и иметь детей?

Кевин понял, что наконец задел ее за живое; его растущая уверенность в правильности их совместного будущего удивила его самого, так что он мог себе представить,' как трудно было ей преодолеть сомнения, укоренившиеся за годы недоверия. Он тщательно подыскивал слова.

— Конечно, — сказал он более нежно. — По одному каждого. Маленькую девочку, которая будет похожа на тебя, чтобы я мог покупать ей красивые платья и куклы. И мальчика, который вырастет, будет играть в футбол и станет президентом.