— Вставай, возьми себя в руки и будь в «Лодже» через тридцать минут или я возьму циркульную пилу и разнесу в щепки твою драгоценную хижину, — заявляет он, в его тоне обещание, а не угроза. Маска Люка мягко возвращается на место с каждым словом, что он выдавливает из себя, пока стоит и смотрит на меня, как на таракана. Я остро ощущаю его презрение даже через барьер стекла и толстой древесины, но это ничего не значит для меня.
Улыбка медленно ползёт с одной стороны его рта. Даже с расстояния между нами и затуманенным алкоголем взглядом, я могу видеть проблеск острых белых зубов, когда его губа искривляется обратно, а также вспышку тёмных искр, когда его глаза сияют как оникс.
— Если ты не хочешь утверждать права на свой новый симпатичный трофей, я уверен, что ей понравится быть дополнением к моему стенду в подвале.
Его слова, его намеренья и его разнузданное предупреждение бьёт меня прямо под дых, распространяя огонь по венам, который сжигает последние остатки алкогольного опьянения, как будто подпалили фитиль фейерверка.
Мгновение — и я на ногах, бросаюсь к двери, широко открываю её и реву ему в спину, в то время как он шагает прочь по высокой траве.
— Тронь её, и я буду носить твои внутренности как ремень.
Он не оборачивается, но поднимает одну руку в пренебрежительном жесте.
Ублюдок точно знает, на какие точки нужно надавить, и пока я наблюдаю, как его одетая в костюм фигура исчезает за деревьями, меня поражает видение утонченных изгибов, заключенных во влажный белый хлопок, проделывающее те же самые вещи, что и вчера.
Я наблюдал, как Каллиан без усилий прокладывала свой путь через лес, ни разу не поколебавшись или не оглянувшись назад. Она передвигалась так, как будто плыла по воздуху. Беззвучно, не спотыкаясь, не оставляя ни единого следа, доказывающего, что она хотя бы ещё раз была передо мной.
Хотя остался её аромат. Он кружил в ветре вокруг меня, облизывая мою кожу и проникая в мой разум.
Солнечный свет, дикие цветы и недавно скошенная трава. Это въелось в мои чувства и удерживало меня зачарованным. Проходили минуты, а я алчно впитывал его, и я всё равно страдаю от жажды. Мой язык — засохшая плоть, приклеившаяся к нёбу, мои вкусовые рецепторы жаждали ощутить больше её вкуса.
Я не знаю, как дошёл до хижины, мои ощущения туманны и поглощены ею. Осталась только жажда, что она создала, и я стремительно подавил её, очистив из своего тела полной бутылкой односолодового виски «Пендерин» [3] . Я редко пил. Эффект от алкоголя или наркотиков при моих нестабильных эмоциях приводил мой организм в беспорядочное и буйное состояние. Я, может быть, по мнению многих людей, и неудержимый маньяк, но вот только я всегда, всегда всё держу под контролем. Слава богу, литр виски сделал своё дело, и я вырубился на паркетном полу хижины, не причинив никому никакого вреда.
Проснуться с барабанами и басами, пульсирующими в моих глазах, не было частью плана. Почему головная боль после употребления спиртного не может сопровождаться достойным саундтреком: как Мартин Дин, Сэмми Дэвис Младший или Фрэнк Синатра? Почему к следующему утру всегда прилагается бешенное техно?
Ну, да, вы можете называть меня оксюмороном. Я — убийца, который жаждет беспорядка и кровопролития, являясь при этом чистейшим образцом ОКР.
Травмированный маньяк, у которого всегда всё под контролем, даже если я и выхожу из себя; головорез, который дал имя любимому ножу; кто становится твёрдым, когда люди умоляют его о сохранении их жизней; и все ещё слушающий «Крысиную стаю» [4] , поскольку те мужчины — явный класс.
С последним быстрым взглядом на теперь уже пустой лесу, я разворачиваюсь на пятках, закрываю дверь позади себя, прежде чем окончательно обнажусь с этим яростным стояком. Ха, видимо, поэтому Люк и не задержался. Слишком много мужчины для него, он, скорей всего, почувствовал себя некомфортно. Я ухмыляюсь себе в течение целых пяти секунд, прежде чем его слова раздаются в моей голове.
«Если ты не хочешь утверждать права на свой новый симпатичный трофей, я уверен, что ей понравится быть дополнением к моему стенду в подвале».
Улыбка сползает с моего лица, и дикий звук вырывает из горла, пока я штурмую спальню, полный решимости одеться и добраться до «Лодж», прежде чем Люк даже подумает воплотить в жизнь свою угрозу. Игнорируя зловонный запах спиртного, исходящий от меня, я натягиваю какие-то джинсы, плещу водой в лицо и фактически выполаскиваю целую бутылку жидкости для полоскания рта, которую я выплёвываю на траву возле хижины. Я оставляю переднюю дверь широко открытой, безразличный к тому, что кто угодно может войти в моё убежище, пока я шагаю через лес, натягивая рубашку через голову и закрепляя в ножнах мою любимую «Мисси», пока преодолеваю необходимое расстояние.
В то время, когда я подхожу к входу в «Хантер Лодж», я полностью возвращаю свой контроль. Моя скоротечная ярость сдерживается «Мисси», успокаивающе находящейся на моём бедре, и ароматом скошенной травы и диких цветов, манящий аромат которых доносит легкий ветерок.
Весь этот размеренный контроль катится к чёрту, когда я захожу в кабинет Коула, расположенный в его частном крыле «Хантер Лодж», поскольку, когда я вхожу в комнату, там меня ожидают четыре человека. Коул, Фей, Люк и она — Каллиан.
Её имя непрошено соскальзывает с моих губ. Глаза всех смотрят на меня, кроме неё. Она продолжает смотреть в широко распахнутое окно, её длинные тёмные волосы трепещут вокруг её плеч, пойманные безумным порывом ветра. Одетая во всё белое, она кажется незапятнанным ангелом, тогда как я вмятина на части плода, та, что вы отрезаете самым острым ножом, прежде чем погрузить зубы в сочный плод.
Её голова наклоняется при звуке её имени, но она не поворачивается, чтобы быть лицом ко мне и эмоциям, вырвавшимся на первый план, с которыми я боролся за контроль по дороге сюда.
— Какого хрена она здесь делает? — выдаю я, моя рука находит гладкую ручку «Мисси», кончики пальцев испытывают зуд вытащить её и причинить боль, но не ей — себе.
— Грим.
Голос Коула вырывает меня из внутреннего сражения, и я отвожу свои глаза от фигуры Каллиан, чтобы остановиться на его лице.
— Ты сказал мне найти тебе новый ключ от «Королевства», — его глаза бросают мне вызов задавать вопрос, в ответе на который я не нуждаюсь. Когда я продолжаю упорно оставаться немым, он продолжает. — Это Каллиан.
Прежде чем его рот сформировал заключительный звук буквы «Н» в самом конце, я пересекаю комнату и прижимаю «Мисси» к мягкой открытой коже его горла.
— Бл*дь, да на хер. Найди другой способ.
Он даже не сглатывает. Его глаза бросают вызов моим, поддразнивая меня сделать следующий ход. Я не настолько глуп, чтобы думать, что смогу сделать больше, чем малейший надрез на его загорелой коже, прежде чем меня нарежет на ленточки его нож, что прижат к моему боку, или успокоит выстрел в затылок из пистолета Люка.
Эти мужики — мои братья, но они знают, на что я способен, и они понимают, что однажды мой Дьявол пробудится, и меня невозможно будет остановить.
Я никогда раньше не направлял своё оружие ни на одного из них, но всё же Коул не выглядит даже чуточку удивлённым, обнаружив себя на острие моего лезвия.
— Она сама предложила, брат, — выдавливает он сквозь сжатые зубы. Все его мускулы собрались в пружину для атаки. Его инстинкты кричат ему обезвредить угрозу, что я несу.
Я знаю этого мужика, я сражался с ним, и он столько всего знает о моих демонах, как и я о его.
— Хорошо, брат, — отвечаю я с большим количеством яда, чем, вероятно, было бы разумным. — Мне насрать на то, что она предложила. Найди другой способ.
Мы в тупике, никто из нас не готов уступить или ослабить свои условия до того, как мягкий голос проносится через комнату в свежем ветерке.