— Прекрасно, играйте роль оскорбленной невинности, почему бы и нет? Чувствительный, нежный цветок, брошенный в грязь и растоптанный чудовищем. Просто кошмар, — добавил он издевательски. — Как грубо я оскорбил ваши благородные чувства, мисс Прайс. Хорошо, тогда я перефразирую: вы, как говорили в старые добрые времена, охотница за деньгами, мадам. Просто и ясно, вас манит состояние моего брата. Если вы вознамерились выйти за него замуж, одумайтесь, пока еще не поздно. — Он уже почти кричал.

— Я полагаю, вам не стоит так волноваться, мистер Брэдшоу, — вслед за ним повысила голос и Джорджия. — Ваш брат — взрослый человек, умный и ответственный и сам способен выбрать, на ком ему жениться. И он не нуждается в опеке с вашей стороны, осмелюсь добавить.

— Вы не выйдете за него замуж, — отрезал Джексон Брэдшоу. Он высился над ней на фоне окна, огромный и черный, всем своим видом выражая угрозу, и тем не менее, вынуждена была признать Джорджия, выглядел весьма привлекательно.

Она испытывала к нему презрение, не только из-за того, как он обращается с ней, но и из-за сестры. Уилл был прав. Нежная Фейт никогда не смогла бы противостоять такому мужчине. Джорджия всегда считала себя жестче, чем сестра, и ей по силам выдержать его натиск. Какое право он имел выносить приговор на основании таких фактов, как ее старая кушетка и не слишком прибыльный бизнес? Она не выносила людей, которые оценивали других столь поверхностно, обращая внимание только на материальный достаток.

Но в то же время, хоть она и презирала своего ночного гостя, мощные волны физического желания прокатились по ней, когда она увидела, что он не спеша направляется к ней в полутемной гостиной.

Джексон остановился в нескольких сантиметрах от нее. Джорджия хотела сделать шаг назад, но ее ноги словно приклеились к полу. Все, что она могла, — это смотреть на него, изучать четкие линии его красивого лица, большие темные глаза, чувственный рот.

— Давайте, попробуйте отрицать очевидное! — сказал он.

— Отрицать что? — спросила она смущенно.

От смятения мысли перепутались. Его близость мешала ей трезво мыслить.

— Попробуйте отрицать, что вы собираетесь выйти за моего брата, — настаивал он. — Завтра венчание?

— Я не хочу сейчас и никогда не собиралась выходить замуж за вашего брата, — честно ответила она, умолчав про то, что они вместе с Уиллом и Фейт постарались создать впечатление венчания, получив фальшивое свидетельство о браке и дав объявление в местной газете. И тем самым пустили частных детективов Джексона Брэдшоу по ложному следу и обманом заманили его в Техас. Все это было задумано и сделано для того, чтобы Уилл и Фейт смогли тайно обвенчаться.

— Не лгите мне. — В его голосе слышалась угроза.

Он подошел ближе к Джорджии, и той пришлось поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза.

— Я знаю, — как можно более спокойно сказала она. — Меня предупреждали, что вы не выносите притворства — особенно со стороны женщины.

Он ничего не ответил. Только продолжал смотреть на нее с застывшим мрачным выражением лица, которое не позволяло понять, о чем он думает. Внезапно в его глазах промелькнула искра. Гнева? Желания?

Когда Джорджия почувствовала его сильные руки на своих плечах, то не удивилась. Он держал ее крепко, и она ощутила тепло его рук через халат. Казалось, если она начнет сопротивляться, то он сожмет ее еще сильней. Но эта мысль почему-то не пугала ее.

— Не могу представить тебя с моим братом, — сказал он низким, чувственным голосом, заставившим ее сердце учащенно забиться.

— О, неужели? — заинтригованная, спросила Джорджия. — Я слишком высокая? Слишком дерзкая?

— В тебе всего слишком. Чтобы приручить тебя, нужен более сильный мужчина, нежели мой брат.

— Но мы только что познакомились. Десять минут назад. Что ты можешь знать о том, какая я?

— Я все знаю о тебе, Джорджия Прайс. — Его голос звучал тихо и вкрадчиво. — Все, что нужно. Поверь мне.

Привлек ли он ее еще ближе? Она не была уверена. Но неожиданно остро ощутила тепло его тела и запах кожи.

Она не могла больше выдерживать его взгляд и опустила глаза. Еще немного, и она совсем потеряет голову.

— Ты смущена? — Он взял ее за подбородок и поднял лицо, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. — Ммм, так и есть. Очаровательно, — сказал он нежно. — Не думал, что ты способна краснеть. Или это тоже часть представления? Хочешь найти во мне сочувствие?

— В тебе… сочувствие? — изумилась она.

— Почему тебя это удивляет? Неужели ты думаешь, что я на это не способен?

— Не будь смешным.

Джорджия попыталась высвободиться из его рук, но Джексон крепко держал ее, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Каким-то чудом ей удалось выглядеть спокойной и равнодушной, несмотря на трепет в каждой клеточке тела. Его лицо было так близко — она чувствовала жар дыхания, и, когда его взгляд скользнул вниз и остановился на ее губах, внутри нее прозвучал предупреждающий сигнал: он собирается поцеловать тебя!

— Смешным? Конечно, нет, — хрипло прошептал он, пожирая голодным взглядом ее губы. — Могу заверить вас, мисс Прайс, я всеми силами стараюсь не быть им…

Потом его темная голова склонилась еще ниже. Джорджия хотела отпрянуть, оттолкнуть его, сопротивляться, но все, что она могла сделать, — это прижать руки к его груди. Это прикосновение лишь заставило кровь сильнее пульсировать в кончиках пальцев. Ей нужно было бы окатить себя ледяной водой, чтобы остановиться, а ощущение рядом с собой его теплого сильного тела имело как раз прямо противоположный эффект — она утратила последние силы.

Джорджия вздохнула и закрыла глаза. Это был вздох человека, сдающегося на милость победителя, вздох поражения, разочарования в собственных силах. В следующее мгновенье он крепко обнял ее и прижался к губам в жарком соблазняющем поцелуе.

Это было великолепно!

Острейшее и ни с чем не сравнимое наслаждение!

В другой ситуации Джорджия прислушалась бы к голосу разума: не стала бы целовать едва знакомого мужчину, особенно этого мужчину, но сейчас молодая женщина внезапно обнаружила, что позабыла обо всем на свете и отдалась огню чувственного наслаждения, который охватил все ее тело и душу.

Руки Джорджии обхватили его плечи, пальцы гладили темные влажные волосы. Его губы прильнули к ее губам, пробовали, ласкали, мучили, пока она не ответила на его поцелуй. Джорджия чуть слышно простонала, и этот слабый звук вызвал в нем новый взрыв страсти.

О небо, прошли месяцы, нет — годы, с тех пор, как ее целовали. Но чтобы так — никогда!

Джорджия уже хотела умолять его остановиться, но вдруг услышала неожиданный звук. Детский голосок доносился с верхнего этажа, но Джорджии показалось, что он идет откуда-то издалека.

— Мамочка!

Ной. Он проснулся.

Джорджия отшатнулась от Джексона так, словно ее ударили. Она взлетела по ступеням к сыну. Где-то в уголке ее сознания мелькнула мысль, что это забавно, как маленький ребенок может спокойно спать во время грозы, а сейчас просыпается от малейшего звука.

— Все в порядке, дорогой! Все в порядке, — успокоила она сына, стоявшего возле лестницы. — Иди в кроватку. Я приду через минутку, чтобы поправить тебе одеяло.

Ной сонно потер глаза, но уходить не хотел:

— Я услышал голоса, как будто ты говорила с кем-то… кто здесь?

Джорджия на несколько мгновений задумалась: не рассказать ли ему одну из тех невинных историй, которые всегда спасают родителей — например, будто Ной слышал голоса из телевизора, — но потом решила, что лучше все-таки этого не делать, ведь Ной мог снова встать и увидеть Джексона Брэдшоу.

Она положила руку на плечо сыну и отвела его в спальню.

— У мамы гость. Но он скоро уйдет.

— Гость? — Ной был озадачен. И ничего удивительного. Джорджия редко ходила на свидания и из-за сына никогда не позволяла мужчинам ночевать здесь. — Кто он?

— Просто мужчина, который заблудился, на улице ведь темно и еще дождь вдобавок идет, — сказала она. Объяснение звучало вполне удовлетворительно, потому что не было сплошной ложью. Джексон действительно заблудился, как он рассказывал. — Его машина сломалась недалеко от нашего дома, и ему нужно было позвонить, чтобы добраться до города. — Это должно удовлетворить ненасытное любопытство восьмилетнего мальчика, решила она.