- Скоро мы отсюда выберемся, - сказал Ранд, стараясь говорить поубедительнее.

Лойал продолжал, будто и не слыша его:

- Все... связано. Ранд. Живет это или нет, думает или нет, все, что существует, складывается воедино. Дерево не думает, но оно - часть целого, а у целого есть... есть свое чувство, настроение. Я не могу объяснить иначе... Как объяснить, что значит быть счастливым, но... Ранд, эта местность радовалась тому, что было сделано оружие. Радовалась!

- Да осияет нас Свет, - нервно пробормотал Хурин, - и да защитит длань Создателя. Пусть мы и идем в последнее объятие матери, да озарит Свет наш путь. Он продолжал повторять катехизис, словно тот обладает магической силой и защитит его.

Ранд справился с порывом оглянуться вокруг. И не стал глядеть вверх. Окажись на небе в этот миг одна из тех дымных полос - и моральный дух отряда будет подорван совершенно.

- Нам тут ничто не угрожает, - твердо заявил Ранд. - Мы будем начеку, и ничего не случится.

Он произнес это столь уверенно, что ему захотелось посмеяться над собой. Он вообще не был ни в чем уверен. Но, наблюдая за остальными: увенчанные кисточками уши Лойала поникли, Хурин упорно старался ни на что не смотреть, - Ранд понял: один из троих должен хотя бы выглядеть уверенным, не то страх и неопределенность сломят их волю и единство. Колесо плетет как желает Колесо. Он с усилием избавился от этой мысли, выдавил ее из себя. Нечего приплетать сюда Колесо. И таверен тоже, и Айз Седай, и Дракона. Нужно выбраться отсюда, просто выбраться, вот и все.

- Лойал, ты закончил тут? - Огир кивнул, с раскаянием поглаживая свой посох. Ранд повернулся к Хурину. - Ты по-прежнему чуешь след?

- Да, Лорд Ранд. Я его чую.

- Тогда веди нас. Найдем Фейна и Друзей Темного, ну вот тогда и вернемся героями, с кинжалом для Мэта и с Рогом Валир. Веди, Хурин. Героями. Я буду несказанно рад, если мы уберемся отсюда живыми.

- Мне не нравится это место, - решительно заявил огир. Он держал посох так, будто намеревался очень скоро пустить его в ход.

- Вообще-то мы не собираемся тут оставаться, или как? - произнес Ранд. Хурин кашляюще рассмеялся, словно бы шутке, но Лойал бросил на него пристальный взгляд:

- Верно, Ранд, не собираемся. Тем не менее, когда они поскакали дальше на юг. Ранд подметил: его нечаянно взятая ответственность за всех, напускная самонадеянность, что они вернутся домой, немного подбодрила спутников. Хурин сидел в седле чуть прямее, уши Лойала не казались совсем уж безнадежно поникшими. Не время и не место делиться с ними тем, что сам Ранд испытывает страх не меньший, поэтому он держал свои чувства при себе и боролся со страхом в одиночку.

Все утро повеселевший Хурин бормотал себе под нос:

- Мы же не собираемся тут оставаться. - Потом хихикал, так что Ранд, которому его бормотание надоело по горло, все собирался с духом приказать нюхачу вести себя потише. Но к полудню тот и сам замолчал, покачивая головой и хмурясь, и Ранду вдруг захотелось, чтобы Хурин продолжал твердить те слова и посмеиваться.

- Что-то не то со следом, Хурин? - спросил он. Нюхач пожал плечами, но вид был взволнованный.

- Да, Лорд Ранд, и, как бы так сказать, в то же время и нет.

- Либо одно, либо другое. Ты потерял след? Если так, то не беда. Ты говорил, что он слаб и был таким с самого начала. Если мы не отыщем Друзей Темного, то найдем другой Камень и вернемся через него. - Свет, все что угодно, лишь бы не таким способом. Ранд старался выглядеть спокойным. - Если Друзья Темного могут сюда приходить и уходить, то и мы сумеем. Чем мы хуже?

- О, я не терял следа. Лорд Ранд. Я по-прежнему чую их вонь. Дело не в этом. Просто... Это... - Сморщив лицо, Хурин затараторил: - Это так, будто я не вынюхиваю след, а вспоминаю его. Лорд Ранд. Но я-то не вспоминаю. Все это время его пересекают дюжины следов, дюжины и дюжины, всевозможные запахи насилия, некоторые совсем свежие, только, как и всё тут, вроде как размытые. Этим утром, сразу как мы оставили лощину, я готов был поручиться, что у моих ног лежат сотни зарезанных, зарезанных всего минуты назад, но никаких тел не было, а на траве - никаких следов, только от наших собственных лошадей. Такого не могло случиться, чтобы земля не оказалась разворочена и окровавлена, но ничего такого я не видел. И все вот так, милорд. Но я иду по следу. Иду, милорд. Вот только место тут такое, что у меня нервы натянуты как тетива. Вот в чем дело. Наверное.

Ранд глянул на Лойала - огир порой обнаруживал знание крайне необычных вещей, - но вид у того был как у Хурина. Он так же был сбит с толку. Ранд придал голосу больше уверенности, чем чувствовал, и сказал:

- Я знаю: ты делаешь все, что в твоих силах, Хурин. Все мы на нервах. Просто иди по следу, и мы их найдем.

- Как скажете, Лорд Ранд. - Хурин каблуками послал свою лошадь вперед.

- Как скажете.

Однако к ночи по-прежнему не было никаких признаков Приспешников Темного, а Хурин сказал, что след по-прежнему слабее. Нюхач продолжал бурчать под нос о "воспоминании".

Вообще не было никаких признаков тех, за кем они гнались. Абсолютно никаких следов. Ранд не считал себя таким хорошим следопытом, как Уно, но в Двуречье любой мальчишка должен уметь отыскать пропавшую овцу или выследить себе на обед кролика. Ранд же не видел ничего. Все выглядело так, будто до появления здесь трех всадников ни одно живое существо не нарушало покоя этой равнины. Если Друзья Темного прошли перед ними, то должны же были остаться хоть какие-то следы. Но Хурин продолжал идти по следу, который, по его словам, он чуял.

Когда солнце лизнуло горизонт, маленький отряд разбил свой лагерь в рощице, где деревья были не тронуты палом. Поужинали они запасом из переметных сум. Вяленое мясо и лепешки запивали вялой на вкус водой; навряд ли ужин был сытным - всухомятку и далеко не вкусный. Ранд решил, что провизии им хватит на неделю. А потом... Хурин жевал медленно и решительно, но Лойал, состроив гримасу, проглотил свою долю сразу и уселся, посасывая трубку и пристроив свою большую дубину под рукой. Костерок, разведенный Рандом, был маленьким и хорошо укрытым среди деревьев. Не ровен час, Фейн со своими Друзьями Темного и троллоками окажется поблизости и заметит огонь, как бы там ни волновался Хурин относительно странно слабого следа.