Наконец он убрал из-под блузки свою руку и закончил долгий поцелуй. Тяжело дыша, пробормотал:

– Мне немного жаль бедного Оби.

У Джози от новых ощущений голова шла кругом. В течение двух дней девушка постоянно чувствовала внутри порхающих бабочек и спрашивала себя, неужели она и правда влюбилась в человека, которого едва знала. Может, она все себе придумала? Теперь же сомнений не было: это не выдумка, ее чувства настоящие и, видимо, пришло время сказать ему о своем решении.

Намылив мочалку, она потерла его левое плечо, медленно провела по груди. Упругие мышцы вздрогнули под ее рукой.

– Я сам, Джози. Ты и так уже сделала для меня много, и я не смогу отблагодарить тебя.

– Я как раз хотела об этом поговорить, Кен.

Он подозрительно прищурился:

– О чем?

Джози откашлялась и проглотила подступивший к горлу комок.

– О том, как ты можешь меня отблагодарить.

– Ты хочешь денег?

– Нет, – она покачала головой. – Но ты можешь для меня кое-что сделать.

– Что бы это могло быть? – его голос звучал настороженно.

Джози готовила свою речь вот уже два дня, а теперь просто не знала, как начать. Призвав на помощь всех святых, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

– Сколько себя помню, я всегда мечтала отсюда уехать. Если ты действительно хочешь меня отблагодарить, возьми меня с собой в Монтану. Буду делать все, что ты скажешь. Я, правда, девственница, но быстро учусь…

– Ты… кто? – воскликнул Кен и резко повернулся. Боль пронзила правое плечо, но он даже не заметил ее, так поразило его то, что она девственница.

– Я быстро учусь, – сказала Джози, обиженно опустив глаза.

Кен не хотел, чтобы она это повторяла. И одного раза было вполне достаточно.

В комнате наступила полная тишина, нарушаемая потрескиванием горящих поленьев. Кен пытался вспомнить, что обычно говорил его брат в том случае, когда задевал чувства своей жены. Спенс не особенно умел утешать и делать комплименты, а Кен в этом отношении был еще хуже.

– Послушай, – начал он, – ты хорошая девушка и… – тут он запнулся, – невинная. Ведь ты даже не знаешь меня.

– Я знаю, что люблю тебя.

– Что?.. – Кровь бросилась ему в голову, учащенно забилось сердце. – Нет, Джози.

– Что ты имеешь в виду? – Она изумленно уставилась на него.

– Я имею в виду то, – сказал он твердо, – что живу один, работаю один и путешествую один. И умру я тоже один.

– Но ты не обязан…

– Нет, я именно обязан.

Кен ухватился здоровой рукой за край ванны и поднялся. Вода струилась по его телу. Повернувшись спиной к Джози, он набросил на себя полотенце и вылез из ванны. Голова закружилась, но он не дал полотенцу соскользнуть на пол.

Девушка молча смотрела на него. Внезапно она подошла к нему, обвила его руками, взяла концы полотенца и завязала их сбоку. Медленно подняла на него глаза.

– У тебя достаточно времени, чтобы подумать, Кен.

Он стоял молча, словно оглушенный, и думал о том, как злосчастная пуля изменила его жизнь. Нынешняя неделя была неделей неожиданностей. Впервые в жизни ему не удалось избежать пули, и впервые девственница предлагала ему себя.

– Черт возьми, я не собираюсь об этом думать. Я уже сказал, что живу один. Кроме того, ты слишком молодая…

Кен повернулся и пошел прочь. Джози слышала, как задрожал пол под его шагами. Она не обиделась, поскольку очень хорошо видела по его взгляду, что не так уж она ему безразлична.

Пока Кен облачался в чистые джинсы и надевал повязку, девушка вылила воду из ванны и протерла пол. Все это время Кен ругался не переставая. Привыкшая к окружению пяти самых грубых мужчин на свете, Джози не обращала внимания на его ругательства. А вообще дело принимало серьезный оборот. Она полюбила мужчину из Монтаны, мужчину, который рисковал своей жизнью и говорил, что ему никто не нужен. Но она-то знала, как он одинок.

Конечно, Кен очень упрямый человек. Ничего, ей уже приходилось общаться с упрямцами. Отсутствие манер и неряшливость братьев сводили ее с ума. Они не поддавались никаким ее уговорам и упорно не желали меняться. К счастью, Кен не был неряхой. Джози надеялась, что сумеет найти способ завоевать его.

Тихонько напевая себе под нос, она жарила оленину. Приятный аромат распространялся по всей комнате. Кен лежал на кровати и спал, одна нога свесилась вниз. Он так и не справился с рубашкой: один рукав был надет, другой нет. Он был бледен, глаза закрыты; мерно вздымалась широкая грудь. Джози замерла в немом изумлении: до чего же он красив!..

Накрыв его одеялом, она прошептала:

– Спи, Кен. Тебе понадобятся силы на то, что я для нас придумала.

Девушка оглядела комнату и подошла к окну. Хлопья снега падали на ветви деревьев, укрывая их пушистой пеленой. На голубом апрельском небе ярко светило солнце, делая робкие попытки растопить снег. Джози понимала, что, когда Кен сможет ходить, он тут же спустится с горы, поэтому решила не терять времени. Она начнет действовать, как только он проснется.

– Представляешь, я никогда не видела Грейсленд. И Оприленд тоже. – Наклонив голову, Джози медленно расчесывала волосы. Стоявшая перед ней деревянная ширма заслоняла обзор, и девушка не знала, слушает ее Кен или нет. Вздохнув, она сказала, уже самой себе: – Господи, а что я вообще видела!..

– Ты бы хоть изредка куда-нибудь выбиралась.

– Выбиралась? – переспросила Джози, вдохновленная его вниманием. – Я выхожу из дома каждый день. Только мои прогулки не такие долгие. Каждый октябрь в Джонсборо проходит фестиваль сказок. Джей Ди и Билли пытались один раз меня туда послать, чтобы я представила свою сказку.

– И ты не пошла?

– Не-а. Я лучше рассказываю знакомым. Однажды я каждое утро после завтрака ходила в Пикет-Пасс рассказывать истории Нелли Петере. Минерва Джонс говорила, что по мне часы проверять можно. Эта женщина и правда так любит пунктуальность…

Кен откинулся на спинку кресла, пытаясь устроиться поудобнее, так чтобы не смотреть в сторону Джози, и тут же вскочил. Черт, опять боль в плече. Проклятый беглец! Это все его вина, что Кен здесь застрял! Ну, ничего, только он отсюда выберется, непременно найдет себе красивую и сексуальную женщину.

Но как раз такая женщина сейчас рядом с ним.

Он ходил из угла в угол, проклиная боль в плече. Джози ничего не замечала.

– Если я не буду осторожна, то могу закончить, как Эдвина Джилсон…

Джози всегда болтала. Даже когда принимала ванну. Кен, пока она купалась, сидел к ней спиной. Тренировал силу воли, будь она неладна! Каждый всплеск воды был подобен пытке. А ведь он так ненавидел худых женщин!

– … ей семьдесят три, и она никогда не спускалась со своих гор.

Подойдя к кровати, он взял куртку и прорычал:

– Ты называешь это горами?

Джози изумленно замолчала. Она так старалась быть любезной, понравиться Кену. Это было ужасно нелегко, учитывая его характер. Терпение девушки было на исходе.

Джози тряхнула головой, и ее длинные волосы водопадом рассыпались по плечам.

– Ты знаешь, мне до чертиков надоели твои пренебрежительные замечания по поводу моих гор. Не знаю, что ты имеешь против, но Синие горы – самые настоящие горы. Так написано в энциклопедии. И это касается всех гор в Теннесси. Здесь родился Дейви Крокет, здесь жили три президента США. И не говори то, о чем понятия не имеешь.

Джози уже было не остановить. Она подошла ближе к Кену и с вызовом бросила:

– Здесь жили Джеймс Полк и два Эндрю – Джексон и Джонсон. Я, конечно, не была в Монтане, но охотно верю, что горы там действительно огромные, вот только зачем об этом повторять каждые пять минут!

Она в бешенстве смотрела на него. Кен пытался сдерживать себя, и раздувавшиеся ноздри выдавали его ярость, но он промолчал.

Сложив руки на груди, Джози вздохнула.

– Так почему же горы в Монтане такие особенные, Кен?

Тот вздрогнул и неожиданно для самого себя ответил: