Неужели Гаррет и вправду намерен продать эту жемчужину? Брук вяло поглаживала Гейбла, который наподобие старомодного боа украшал ее плечи. Это все равно что торговать историей собственной семьи. С новой решимостью не допустить такое кощунство Брук взялась за сверкающий медный молоток. Удар вышел глухой и тяжелый.

К ее огромному облегчению, дверь открыл сам Гаррет. Она не знала, как повела бы себя, окажись на пороге миссис Саск. Но, глядя на высокого, красивого мужчину перед ней, она поняла, что также не знает, как вести себя с ним.

С первого же мгновения, как она его увидела, Брук почувствовала себя странно скованной. Эта встреча не стала исключением.

С подозрением посмотрев на кота на ее плече, Гаррет жестом пригласил ее войти.

— Вы нужны мне, — уныло сказал он. — Мы попытались оглядеться тут, но вконец заблудились. Это просто муравейник.

Она сверкнула на него глазами.

— И вовсе нет! Это попавшая в неблагодарные руки бесценная сокровищница. — Она огляделась, хмурясь. — А где Молли?

— С миссис Саск. Что ж, начнем?

Они остались вдвоем? Она рассчитывала на отвлекающее присутствие Молли. Волна паники поднялась в ее груди, но ей ничего не оставалось, как согласиться.

Брук медленно водила его по комнатам, указывая на предметы, которые вскоре поглотили все ее внимание: витражные окна, косяки и двери из ценной породы клена, дорогие восточные ковры на полах и подлинники картин на стенах.

И везде — фотографии. Многие из них — выцветшие сепии, на большинстве — мисс Кора: ребенок-ангелочек, немного похожий на Молли, совсем юная девушка, глядящая в будущее с безграничным оптимизмом, молоденькая красотка, только что начавшая сниматься в кино, и, наконец, зрелая женщина — уже с ореолом непревзойденной актрисы.

Гаррет помедлил среди столов и книжных полок из отполированного до блеска вишневого дерева, разместившихся в библиотеке на первом этаже. Затем, взяв в руки фотографию в дорогой рамке, принялся внимательно разглядывать изображение своей покойной бабушки.

— А я и не подозревал, что она была такая красивая, — удивленно протянул он.

— Вы, верно, видели другие ее фото, — предположила Брук.

Он отрицательно покачал головой.

— Нет. Насколько я знаю, в нашей семье не было ее фотографий. Никто никогда не говорил о Коре.

— Но ее фильмы…

Он снова покачал головой.

— Я вообще не очень люблю кино, а эти старые немые картины и подавно. Никогда бы не смог досмотреть до конца хоть одну из них.

— Держу пари, смогли бы. — Слово «пари» само собой слетело с языка. Она поспешно прибавила: — То есть…

Ее остановил его смех.

— Ну, уж это пари я никак не проиграю.

Брук улыбнулась ему несколько жалкой улыбкой.

— Я не то хотела сказать… Видите ли, немые фильмы на самом деле очень увлекательны, особенно с участием мисс Коры. У нее, кстати, их целая коллекция.

— Возможно, как-нибудь вы покажете мне ваш любимый фильм.

— Могу порекомендовать…

Его взгляд из-под тяжелых век заставил ее смягчиться.

— Я сказал — покажете мне. За мной попкорн.

Сидеть наедине с ним в затемненной комнате, в интимной атмосфере романтического старого фильма?

— Посмотрим, — уклончиво ответила она. В действительности это означало «ни за что». — Теперь сюда. Обратите внимание на отделку этого камина. В доме девять каминов, и ни один не похож на другой. У этого очень сложный рисунок на деревянной обшивке…

Наконец Брук повела его на кухню. Там она помедлила у мраморной стойки, на которой раскатывали тесто, прежде чем отправить его в огромную печь, работавшую на угле.

— Кстати, кто вам готовит? — поинтересовалась она.

Он сделал гримасу.

— Миссис Саск, чем она очень недовольна. Я обещал ей нанять кого-нибудь другого.

Она провела кончиком пальца по прохладной мраморной поверхности, испещренной тонкими голубыми прожилками.

— Вы сами не готовите?

Он попятился, его лицо — само изумление.

— Неужели я произвожу впечатление человека, знакомого с кухней? — Как она могла такое подумать?!

— Ну… — Она бросила на него взгляд украдкой. — С вашими разговорами о завтраке в постель я, естественно, подумала, что вы готовы платить в случае проигрыша.

Наклонившись вперед, он взял ее за подбородок кончиками пальцев и повернул лицо так, чтобы можно было заглянуть в глаза.

— Я не собираюсь проигрывать, — прошептал он, — но если такое случится… все будет по высшему разряду. Можете не сомневаться.

Она поспешно отпрянула, прерывая магнетический контакт, вновь возникший между ними. Каждый раз, когда он прикасался к ней, ее охватывали дрожь и слабость.

— Что ж, желаю вам найти повара, — сказала она. — А что касается этой мраморной плиты… ее установили еще в конце прошлого века, когда был построен дом.

Он, нахмурясь, смотрел на сверкающую поверхность с гладкими вмятинами, оставленными десятками преданных поваров.

— Для чего она?

— Для раскатывания теста, для приготовления конфет и тому подобного. Мрамор остается прохладным в любую погоду, а это очень ценно для повара.

Гаррет смотрел с сомнением.

— Несколько старомодно. И эта печь… — Он указал на огромную, старую угольную печь у стены. — Что, мисс Кора так цеплялась за прошлое?

— Ничего подобного. — Брук возмутило одно только предположение, что мисс Кора была старомодна. — Мисс Кора была всецело современной женщиной. — Распахнув целый ряд створчатых дверей, она показала ему полный набор современной кухонной техники, включая микроволновую печь. — Она оставила старую печь потому, что уважала ее историю, а не потому, что тосковала по прошлому.

Гаррет склонил голову набок с задумчивым видом.

— Я начинаю подозревать, что она, очевидно, была довольно интересной старой дамой.

— И даже более того. — Брук почувствовала внезапный приступ ностальгии, тоски по ушедшим дням. — Этот дом сейчас не такой, как с ней, — призналась она, немного помолчав.

— Еще одна причина, чтобы избавиться от него, — ловко ввернул он. — А что за этой дверью?

Она повела его дальше, через столовую, явившую их взгляду хрусталь, фарфор, скатерти и салфетки; через утреннюю комнату в ее солнечном желтом убранстве; и, наконец, в большую залу высотой в два этажа.

Он запрокинул голову и уставился на расписной потолок.

— О, Господи, — сказал он. — Что это, Сикстинская капелла?

Брук принужденно засмеялась.

— Действительно, поначалу мисс Кора использовала этот зал для приемов, но к тому времени, как я появилась здесь, она овдовела, и им перестали пользоваться. Очень жаль. Красивая комната, и она…

В холле зазвонил телефон. Пожав плечами, Гаррет пошел ответить.

Замешкавшись как раз в дверях, Брук бессовестно подслушала односторонний разговор.

— А, привет, Диди… Да, мы добрались благополучно… Боюсь, это невозможно. Дорогая, я же сказал тебе, что уезжаю на все лето… Да, да, я тоже по тебе скучаю. Угу. Конечно. Ладно. Пока.

Когда он вернулся, Брук с задумчивым видом рассматривала один из многочисленных предметов великолепного интерьера комнаты. Однако ее мысли были заняты неизвестной Диди. Да, Гаррет Джексон настоящий бабник, и она не должна забывать об этом.

— Прошу прощения, нас прервали, — сказал он. — Продолжим?

Они продолжили. Она повела его на второй этаж, где располагались бильярдная, мужская и женская туалетные комнаты, музыкальная гостиная и, наконец, картинная галерея со специальным освещением, в которой висело несколько картин художников с мировым именем. Но мысли Брук витали далеко от галереи. Она не переставая думала о его разговоре с женщиной по имени Диди. Законченный ловелас, возмущалась Брук, по всей видимости, он постоянно пополняет свой любовный список».

Гаррет склонился к написанному маслом пейзажу, висевшему в нише со специальной подсветкой, пытаясь разобрать подпись.

— Хорошая копия, — заявил он.

Брук возмущенно фыркнула.