– Ты не будешь возражать, если я займусь делами? Мне нужно успеть украсить торт к шести часам.

– Я могу помочь?

Представить себе детского хирурга Купера Салливана, который помогает в украшении торта, можно только со смехом.

– Рискни попробовать различные глазури.

– А их много? – удивился он.

– Шесть или восемь. Я еще не решила, какую выбрать. Выходит замуж моя подруга Джули, и я хочу создать что-нибудь фантастическое. – Натали протянула ему ложку. – Попробуй это. Не пересластила? Ванили достаточно?

Купер облизал ложку и покатал во рту жирный шарик из глазури, словно пробовал вино.

– Непередаваемо вкусно, – произнес он и одарил ее обворожительной улыбкой. – Джули будет довольна.

– Теперь попробуй другую.

Купер перепробовал не одну ложку разных видов глазури, делая при этом остроумные и смешные замечания. Да, вкусовые пробы с Купером намного веселее, чем с подругами.

После третьей ложки он спросил:

– Знаешь, что надо сделать?

– Что? Добавить апельсиновые корочки? Или цедру лимона?

– Сделай маленький тортик и укрась глазурью. Я его съем и обещаю высказать свое научное, хотя и предвзятое, мнение.

Она и забыла, каким шутником он может быть. Хватит волноваться и обращать внимание на его сексуальность. Что страшного в том, чтобы съесть пирог со старым другом? Натали открыла духовку и указала на стоящие рядком малюсенькие торты.

– Это пробные образцы для невест. Для «Красавиц» я испеку дополнительные.

– Для каких красавиц?

Выложив несколько штук на тарелку, Натали объяснила:

– Это мои сослуживицы. Мы называемся «Свадебные красавицы». Поскольку я не могу есть столько сладкого, дегустируют торты девушки.

– Это жестоко. Быть кондитером и не съесть ни кусочка торта. Почему ты не выбрала какое-нибудь менее искушающее занятие?

– Долгая история.

– Расскажи. У меня есть время.

– У тебя сегодня нет операций? Я думала, что хирурги работают день и ночь.

– Такое бывает только в ординатуре, а затем можно немного расслабиться. Ну, в пределах разумного.

Слова Купера ее укололи. У Джастина никогда не хватало времени для нормальной жизни. Он работал как одержимый, а вместо отдыха носился на мотоцикле, играл в гольф или плавал на яхте. Если за сутки он спал три часа, то считал, что отдохнул. В тот день, когда Джастин погиб, пропустив знак «стоп», он спал не больше трех часов.

– Видишь ли, после смерти Джастина мне было нужно содержать себя и близнецов, поэтому я заделалась кондитером.

– Разве ты не окончила колледж?

– Нет. – Ей пришлось уйти из колледжа, чтобы зарабатывать деньги, когда они сДжастином поженились. Потом он поступил в ординатуру, потом она забеременела… Из-за диабета Натали пролежала почти всю беременность, чтобы доносить близнецов. Они сДжастином ужасно боялись их потерять. Поэтому после рождения детей она осталась с ними дома. – Когда девочкам исполнилось два года, я стала убеждать Джастина отпустить меня на курсы художников-кондитеров.

– Убедила?

– Ну, он не возражал против того, чтобы у меня было хобби, но опасался за мое здоровье. Боялся, что из-за диабета я не справлюсь с нагрузкой. – И добавила с грустной иронией: – Он удивился бы тому, насколько ошибался.

Купер оперся о край разделочного стола и внимательно посмотрел на нее.

– Тебе было очень трудно?

Доброта, прозвучавшая в его голосе, ее тронула. Она обычно никому не жаловалась, за исключением двух подруг из агентства – Регины и Беллы.

– Немного, – призналась женщина.

– А страховка?

– У Джастина не было страховки, – ответила Натали и подвинула ему блюдце. – (Длинные пальцы Купера замерли в дюйме от кубика кремового торта.) – Он собирался ее оформить. После его смерти я нашла на письменном столе бланк заявления.

– Это грабеж.

– За прошедшие два года я произносила то же самое миллион раз.

Повисло молчание. Затем Купер протянул руку и взял ее за подбородок.

– Прости, Нэт. Джастин не мог специально нанести тебе вред. Он тебя безумно любил.

Веки защипало от слез. Натали давно пережила остроту утраты. Место боли заняли горечь и злость оттого, что Джастин оставил ее одну с детьми. Жалость Купера была неожиданной и поэтому трогала за сердце.

– Вот именно – безумно любил, – пробормотала она, стараясь не придавать значения тому, какие у Купера теплые, крепкие пальцы и какой влекущий запаху его одеколона. И лучше забыть напрочь про то, что когда-то у нее были романтические мечты, связанные с ним.

Но сердце бешено колотилось, в голове – полная сумятица. Почему он смотрит на нее с диким блеском в глазах? Он что, хочет ее обнять? Утешить? Поцеловать?

Купер обернулся, услышав шум у себя за спиной, и увидел девчушку, которая оскалила зубы и рычала, словно злобный доберман-пинчер.

– Роза! – Натали встала между Купером и девочкой.

– Щенок сейчас его укусит, – с угрожающим видом пообещала Роза.

– Щенок сейчас же отправится в твою комнату, раз не может вести себя прилично. Доктор Салливан – гость, и твой щенок не посмеет его укусить. – Натали поймала дочку за руку. – Извинись перед доктором Салливаном.

Девочка вызывающе задрала подбородок. Тогда Натали опустилась перед ней на корточки.

– Роза, я жду.

Роза фыркнула, но твердые нотки в голосе матери заставили ее сдаться.

– Простите, доктор Салливан. Щенок вас не укусит. Он просто сегодня в плохом настроении.

– Он всегда в плохом настроении? – стараясь сохранять серьезность, спросил Купер, поняв, что щенок – это второе «я» Розы.

– Почти всегда. – Девочка посмотрела вниз и сказала невидимой собаке: – Все в порядке. Он не преступник. Он доктор.

Натали, сдерживая смех, объяснила:

– Я учила ее не открывать входную дверь, не убедившись, что пришел не чужой человек.

В этот момент появилась точно такая же девочка, но без бейсболки. Хотя она не рычала и выглядела вполне миролюбиво, Купер поинтересовался:

– Я должен приготовиться к еще одному нападению?

– Щенок меня тоже не любит, – удрученно произнесла девочка. – Лучше бы у нас была настоящая собака, но только чтобы она не кусалась.

– Это мои дочки. – Натали привлекла детей к себе. – Роза и Лили. Девочки, познакомьтесь с доктором Купером Салливаном.

– Вы мамин бойфренд? – спросила Роза и посмотрела на Купера с таким видом, словно ее пес снова готов броситься в атаку.

Бойфренд? У Купера от неожиданного вопроса взмок затылок.

– Роза! Как ты себя ведешь? Купер – мой друг. Мы вместе учились в колледже.

А Лили вышла вперед и вежливо протянула маленькую ладошку:

– Очень приятно с вами познакомиться. Вы учились в колледже и с моим папой тоже?

– Да. А потом на медицинском факультете. Твой папа был моим другом.

Эти слова возымели действие и на Розу. Она тоже протянула руку и сказала, хотя и немного ворчливо:

– Я Роза. А это Лили. Мы близнецы.

– Наверное, очень весело иметь сестру-близнеца. Уверен, что вы любите обманывать окружающих.

Натали отошла от детей и встала около Купера, а он старался не смотреть на ее нежные, мягкие губы и не думать о том, как он касался их.

– Они очень похожи, но у каждой свой характер, – сказала Натали.

– Вижу, – ответил он.

– Иногда они меняются ролями и обводят вокруг пальца не только других, но и меня.

Натали улыбнулась. Какие у нее чудесные ямочки на щеках! Купер всегда считал, что ее ямочки самые очаровательные, и еще в студенческие годы мысленно представлял себе, как он их касается языком.

Опять он за свое! Похоже, просто теряет разум.

Натали была одета по-домашнему: фартук поверх старого свитера, леггинсы, а волосы на макушке удерживаются двумя деревянными китайскими палочками. Но Куперу она казалась прелестной. Она облизала свои дразнящие губки, а его бросило в жар от возбуждения.

«Салливан, остановись и возьми себя в руки. Вспомни, почему ты здесь. Натали – жена твоего покойного друга».