— Ты мне и так уже подарила обручальное кольцо, — произнес он, — Что ты еще придумала? Печенье? Лимонад?

Она улыбнулась. Теперь она чувствовала себя куда более непринужденно:

— Ну, вообще-то предполагался и такой вариант. Знаешь, тебе очень сложно подобрать подарок.

Она уселась на тахту, поджав под себя босые ноги, и взяла предложенную им рюмку. Их пальцы соприкоснулись, и Энджи ощутила, как между ними пробежала искра. Нэт смотрел на нее с интересом.

— Почему ты считаешь, что мне сложно подобрать подарок? — спросил он.

Он держал свою рюмку прямо в ладони, и Энджи взяла свою так же. Она ощущала приятное прикосновение прохладного стекла к коже.

— Ну, так почему же? — продолжал выпытывать он. — Я никогда не откажусь от пары носков.

Она покачала головой:

— Глупенький, я говорю о свадебном подарке.

Он рассмеялся:

— Ладно. Перечисли все, что ты мне не подарила.

Она откинулась на диванные подушки. Вот он, Нэт, сидит совсем рядом, но даже не пытается ее обнять. Ей очень хотелось вытянуть свои босые ноги к журнальному столику, но она воздержалась.

— Я хотела подарить тебе часы, — заявила она. — Ну, чтобы отсчитывать время с первого дня нашей совместной жизни, но потом вспомнила, что часы у тебя уже есть.

— Что еще?

Она смотрела на свою рюмку с портвейном и думала: когда же он произнесет тост?

— Еще хотела подарить тебе кофеварку, но передумала. И запонки тоже не годились.

— Кажется, я начинаю понимать, — проговорил он.

— Потом мне пришла мысль нарисовать вместе с Лизой для тебя что-нибудь в подарок. Или подарить тебе какое-нибудь шуточное удостоверение, идея — хуже не придумаешь.

Нэт рассмеялся:

— А я бы не прочь получить в подарок рисунок, к которому приложила лапу Лиза.

— Не беспокойся. Ты их еще много от нее получишь. В том числе и на обоях.

Нэт положил руку на спинку дивана и перекинул ногу на ногу.

— Интересно, что же ты подарила Сэму?

Энджи бросила на него недоуменный и слегка обиженный взгляд.

— Прости, — тут же бросил он.

— Да ничего страшного… С Сэмом все обстояло проще. Я подарила ему атлас.

— Атлас?

Она почувствовала, что краснеет.

— Мы с ним так хотели объехать весь мир.

Насмешливый огонек в его глазах погас, и выражение их стало равнодушным. Сама того не желая, она сделала ему больно. Господи, только бы он ничего ей не сказал!

— Ах вот, значит, как, — тихо произнес он.

Она выдавила из себя смешок:

— Только сейчас пришло в голову: как странно вышло, ведь он находился в пути, когда… — Она запнулась.

Он вмиг придвинулся к ней и накрыл ее руку своей.

— Прости, Энджи, — отозвался он. — Не стоило мне касаться этой темы.

Она чувствовала тепло его руки, но оно не могло согреть ее сердце, которое словно заледенело. Воспоминание о постигшем ее горе вновь ожило в ее душе. Оно, как зловещая черная тень, затмевало свет уютного домашнего очага. Энджи не хотела бередить старые раны. Она хотела забыть. И начать все заново вместе с Нэтом.

Она подняла на него умоляющий взор:

— Ты будешь произносить тост?

В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Он поднял рюмку.

— За мою жену. Пусть мы всегда будем счастливы вместе.

Энджи поднесла к губам свою рюмку и пригубила портвейн. Темное вино обожгло ей язык и горло: никогда прежде она не пробовала ничего подобного. Она сделала еще глоток: портвейн казался ей божественным нектаром.

Нэт улыбнулся:

— Нравится?

— Превосходно, — ответила она, даже не пытаясь скрыть своего удивления.

Нэт рассмеялся:

— Специально для тебя его заказывал. Рад, что оно тебе пришлось по вкусу.

— Я тоже хочу произнести тост, — подняла она рюмку.

Энджи выпрямилась. Она хотела сказать так много — о мечтах и надеждах, о том ощущении счастья, которое захлестывало ее, стоило ей только посмотреть на Нэта. Но заготовленная речь вдруг показалась ей такой нелепой и сентиментальной, что она сама не выдержала и рассмеялась.

— Ну? — подбодрил ее он.

— За тебя, Нэт. Просто за тебя. — Она выпила вино до дна.

Он загадочно улыбнулся, выпил портвейн и спросил:

— Ну, так могу я уже открыть подарок?

Она кивнула. Развернув золоченую обертку, он обнаружил обыкновенный деревянный ящик. Он потряс его и прислушался: внутри что-то шуршало. Он взглянул на Энджи — она улыбалась. «Надеюсь, ему понравится», — подумала она. Задержав дыхание, он открыл крышку и заглянул внутрь, потом еще раз потряс коробку.

— Семена? — спросил он.

— Семена полевых цветов, — объяснила она. — Для сада.

Он с недоумением поглядел на нее:

— Но у меня нет сада.

— Так будет. Мы посадим сад. Посмотри. — При свете камина она положила на ладонь длинное тонкое семечко. — Вот это первоцвет. — Она взяла другое семечко. — А это мак. А вот это, — она достала из коробки круглое крошечное семечко и положила ему на ладонь, — вот это ромашка.

Он наморщил лоб:

— Ты что, правда знаешь, какие тут семена?

— Угу.

Он поднял на нее глаза. Теперь их лица приблизились друг к другу. У Энджи от волнения пересохло во рту. На миг их взгляды встретились, и она увидела, как расширяются его зрачки, почувствовала, как его дыхание обожгло ей щеки. Она знала, что он смотрит на ее губы, и облизала их, чтобы они казались поярче.

Он пододвинулся еще ближе и положил коробку с семенами на стол. Но Энджи все еще не осознавала, что он собирается ее поцеловать, что через пару мгновений она почувствует на своих губах его губы и сможет отдаться тому затаенному желанию, в котором не смела признаться сама себе, тому желанию, из-за которого она и оказалась женой Нэта.

Последнюю мучительную минуту перед поцелуем она вглядывалась в лицо Нэта, не смея верить выражению нежности, появившемуся на его лице. Он прижал свои губы к ее губам и решительно притянул ее к себе. Энджи прикрыла глаза и, обвив руками его шею, всецело отдалась страсти.

Его поцелуй, нежный и напористый одновременно, доставил ей истинное удовольствие. Она ощущала свежий запах его хлопковой рубашки и легкий аромат мужского одеколона. Когда его губы коснулись нежной кожи на ее шее, она испытала приятное щекотание. Не разжимая объятий, Нэт откинулся на тахту, увлекая вслед за собой Энджи. Тахта громко скрипнула.

Энджи лежала рядом с ним, вытянувшись во всю длину. В ней медленно закипало желание, жар страсти захлестнул ее, и глаза как будто налились тяжестью. Нэт перестал ее целовать и внимательно на нее посмотрел. Он усмехнулся:

— Эй, ты что, засыпаешь?

Нет, только не это, промелькнуло у Энджи в голове. Она нервно сглотнула.

— Нет, — пробормотала она.

Не открывая глаз, она почувствовала, как его неторопливые, загрубевшие от работы руки отводят пряди волос с ее лба. Она прижала губы к жилке, которая билась у него на шее, и потерлась щекой о его плечо. Проведя рукой вдоль ряда пуговиц на его рубашке, она ощутила, как напряглась от прикосновения его грудь. Потянувшись и упершись ступнями в боковушку тахты, она почувствовала, как сладостное томление разливается по всему ее телу.

Он обнял ее за талию. Жар его ладони проникал через шелк платья, и казалось, ласкал ее обнаженную кожу. Ей не терпелось прикоснуться к нему, провести рукой по его сильным мускулам, которые она впервые заметила в тот день, когда он чинил ее машину.

При тусклом мерцающем свете камина она начала расстегивать верхнюю пуговицу на его рубашке. Нэт словно ждал ее знака. Он протянул руку к вырезу свадебного платья и нежно провел пальцем по ее ключице. Энджи почувствовала, как волна возбуждения, словно ток, пробежала по ее телу. Запрокинув голову, она заглянула в его карие глаза: они показались ей необыкновенно темными.

— Какая же ты красивая, — прошептал он и легонько поцеловал ее в губы.

Она подалась вперед, навстречу его губам, так и не успев расстегнуть пуговицу. Нэт застонал. Он обеими руками обнял ее за талию и еще крепче прижал к себе. Сердце чуть не выскочило у нее из груди, когда она поняла, насколько сильно он ее желает.