— И мой дед, которому восемьдесят с лишним, решил прокатиться? — Бун с явным неудовольствием покачал головой. — Китти, это не веский аргумент, чтобы доказать наличие былых способностей Томаса Т…

— Я приведу эти аргументы, если ты дашь мне докончить, — вспыхнула она прежде, чем успела опомниться.

— Пожалуйста, продолжай.

Бун скрестил руки, под трикотажной спортивной рубашкой выступили бицепсы. Было непонятно, рассержен он, или обижен, или, скорее всего, удивлен.

— Томас Т. проводил часы, дни, недели, работая с этим черным жеребцом. И все мы думали, что ему действительно удастся его обуздать. Он уже был близок к тому, чтобы надеть на коня седло и повести его по кругу в поводу. Но Бад Вильямс настоял на том, что он первым сделает это — сам проверит готовность животного.

— Очевидно, тут что-то и не сработало?

Кит была поражена тем снисходительным тоном, каким Бун произнес эти слова.

— Томас Т. приготовил коня, но Бад где-то задержался. А надо сказать, что Томас Т. с самого начала, не очень разделял идею Бада. Поэтому…

— Можешь не продолжать. Для меня картина ясна.

Она и не хотела продолжать, но чувствовала, что должна это сделать.

— Нет, это мне картина ясна! Томас Т. имел все основания считать, что он приручил лошадь.

— Очевидно, он ошибался. — На лице Буна дрогнул мускул. — С тех пор кто-нибудь объезжал животное?

— Ну… — Кит отвела глаза в сторону. — Нет, но…

— Кто-нибудь пытался?

— Да! — посмотрев прямо ему в лицо, ответила она. — Бад попытался. И… пара рабочих Томаса Т. Однако…

— Оставь это, Китти. Ты только еще больше убеждаешь меня в том, что я был прав в своих предположениях. — Его серо-голубые глаза холодно скользнули по ней.

Кит выпятила нижнюю губу в знак негодования.

— Но ты не прав! Томас Т. не заслуживает такого отношения за то, что допустил одну ошибку. И черный жеребец не заслуживает отправки на клеевую фабрику только за то, что не нашлось настоящего мужчины, который смог бы объездить его.

В уголках глаз Буна появились морщинки, а также слегка дернулись его губы — чувствовалось, что только благодаря огромному усилию ему удается сдержать улыбку. С легкой лукавинкой он произнес:

— Кто тут пытается столь хитроумно обмануть меня?

— Никакой это не хитроумный обман. Это всего лишь моя напрасная попытка заставить тебя выслушать объяснение, — с достоинством ответила Кит.

Долго сдерживаемая, широкая, ослепительная улыбка Буна наконец-то прорвалась.

— По крайней мере, ты пыталась, признайся! Где сейчас этот чертов зверь?

— В дальнем загоне для скота, ждет, когда приедет Бад, чтобы забрать его.

— Бад? — Бун сильно сжал загорелыми пальцами чашечку с кофе. — Почему?

— Чтобы отвезти его обратно.

— Зачем?

— А пусть там его объезжают! — Кит засуетилась с подносом завтрака для Томаса Т. Таггарта. — После несчастья, случившегося со стариком, все, включая его брата, пытались сесть в седло, и каждый оказывался на земле. Бад думает, что, если ему удастся там несколько дней поработать с конем без постороннего вмешательства…

— Нет.

Она моргнула.

— Что — нет?

— Бад не увезет этого коня.

— Н-но кто-то должен это сделать. — Она с сомнением посмотрела на Буна. — Жеребец день ото дня становится все более агрессивным. Каждый раз, когда он кого-нибудь сбрасывает, у него прибавляется решимости сделать то же самое снова.

— Почему бы не отослать его к Джеси?

— Потому, что Джеси уехал из Штатов и никто не знает, когда он вернется. И если этот жеребец будет бегать необъезженным до возвращения Джеси, то на нем вообще тогда придется поставить крест. Кто-то должен как можно быстрее объездить лошадь.

— Но я знаю Бада Вильямса. Это чистая погибель, как для женщин, так и для лошадей. И я не позволю ему прикоснуться ни к чему, что мне дорого, — холодно заключил Бун.

— Тогда кто это сделает? Ты?

Полные презрения слова сорвались с ее губ прежде, чем Кит успела остановиться. Она затаила дыхание и прикрыла рот рукой, не веря, что могла сказать такое — и кому? — Буну! Бун был — скажем, однажды был — таким же превосходным наездником, как Джеси. А Джеси принимал участие в профессиональном родео и стал чемпионом мира.

На худых щеках Буна выступил пунцовый румянец, а глаза его сузились и превратились в узкие щелочки. Это было первое проявление гнева, которое она видела у него, за все то время, пока он здесь. Она собралась в комок и приготовилась к словесной атаке со стороны Буна, но он произнес на редкость приятным голосом:

— Кэтрин Маккри, мне пришло в голову, что нам необходимо уточнить некоторые вещи сейчас. Кажется, ты неправильно представляешь себе…

В эту минуту пронзительно зазвонил телефон, и Кит устремилась к нему. Телефон спас ее, по крайней мере, сейчас. Она схватила телефонную трубку и, задыхаясь, проговорила:

— Ранчо «Рокинг Т.». У телефона Кит. Чем могу быть полезна?

Ее беспокойный взгляд был устремлен на Буна.

— О, привет! — донесся удивленный женский голос. Молодой голос. — Это ранчо Таггартов в Шоудауне, Техас?

— Совершенно верно. — Кит наблюдала за Буном из-под полуопущенных ресниц. Бог мой, какой он наглец! Она чуть не сказала ему…

В трубке раздался мелодичный смех, и женский голос произнес:

— Тогда это правильный номер. Попросите Дэниела Таггарта, пожалуйста. Скажите ему, что звонит Бри.

Дэниел? Никто никогда не звал Дэниела Буна Таггарта его первым именем — во всяком случае, здесь. Кит улыбнулась ему сладкой улыбкой.

— Это тебя, Дэниел, — провозгласила она, героически удерживаясь, чтобы не скривить губы. — На проводе Бри.

Взяв поднос с завтраком, она проследовала из комнаты. За ее спиной слышалось:

— Я не знаю, как долго пробуду здесь, Бри. Это зависит от того, что скажет доктор.

В полдень во двор ранчо въехал Бад Вильямс, к его пикапу был подсоединен трейлер, рассчитанный на двух лошадей. Бросив нервный взгляд вокруг в поисках Буна, Кит вышла, чтобы встретить Бада.

Она не помнила, были ли дружны между собой Бун и Бад.

Они были одного возраста — обоим исполнилось по тридцати одному году, — вместе росли в этом маленьком городке, ходили в одну и ту же школу. Бад, очевидно, не производил на Буна никакого впечатления, они не были дружны. Бад славился чрезмерной бравадой и, помнится, рано женился — сразу после школы. Но этот брак завершился разводом лет пять назад, от него осталось трое детей. Как говорили Кит, бывшая жена Бада вновь вышла замуж и увезла с собой во Флориду всех троих детей.

Бад затормозил, подняв облако пыли, и помахал Кит рукой. В ответ она тоже махнула ему и всмотрелась в кабину пикапа. Совершенно очевидно: Бад привез себе поддержку в виде своей двойняшки-сестры. Ее звали Сие. Она и Кит знали друг друга много лет.

Сие выпрыгнула из пикапа.

— Как поживаешь, девочка? — поздоровалась она, отряхивая сзади свои джинсы. — Бад подумал, что ему понадобится помощь с этим чертовым жеребцом, поэтому захватил меня в качестве подкрепления. И вот я здесь.

— Думаю, вы приехали зря. — Кит повернулась к Баду, который стоял около пикапа, разматывая лассо. — Здесь сейчас Бун, и он сказал…

— Я сам поговорю с ним, Кит.

Неожиданно раздавшийся за спиной Кит голос Буна заставил ее вздрогнуть. Кажется, у него был явный талант появляться там, где его не ждут.

Двое мужчин пожали друг другу руки, скорее, чисто механически, без особой сердечности.

В глазах Сие вспыхнул интерес.

— Бун Таггарт — не верю своим глазам! Подойди, обними меня, редкий гость!

Сие протянула руки, и Кит с любопытством ждала, как мистер Бун Таггарт будет выходить из этого положения. К ее удивлению, он, кажется, был очень рад и по-дружески обнял Сие — а может, даже больше, чем по-дружески.

Кит гордо вскинула голову и помчалась вслед за Бадом в загон.

Бад открыл дверь загона и зашел внутрь; черный жеребец пристально посмотрел на него, потом потряс привязью и сделал шаг в сторону, приблизившись к стоящему в центре столбу, у которого начал бить копытами, раздувая ноздри конь.