— Дай подумать. Сегодня у нас среда… Бумагу о продаже дома я должна подписать через неделю… Как насчет следующей пятницы?

— Так скоро? — Марк нахмурился.

Он-то думал, что речь идет о месяце-двух, а к тому времени его продвижение по службе уже состоится. Сейчас ему приходится вкалывать по шестьдесят, а то и по семьдесят часов в неделю. При такой нагрузке он вряд ли успеет привести в порядок две спальни. Как ему втиснуть в свою жизнь еще двоих, когда в его карьере наступил такой ответственный момент? Кроме того, есть Сюзанна, на которую уходит то немногое свободное время, какое у него остается. Но мало этого — через неделю после предполагаемого приезда Мириам у него намечена дома вечеринка, к которой еще надо готовиться. Нет, с приездом придется повременить.

— Значит, через неделю с небольшим? — произнес он с сомнением в голосе.

— Спасибо, Марк, — опередила его Мириам. — Я теперь твоя вечная должница.

Марк собрался предложить ей другой день, но Мириам уже повесила трубку.

В следующую среду десять служащих салона по продаже подержанных автомобилей, располагавшегося в нью-йоркском районе Бруклин, устраивали во время перерыва проводы Ким Уэйд. Было шампанское, сдобные булочки с малиной, бесконечные объятия и поцелуи.

Ким стояла около своего стола, выслушивала напутствия сослуживцев, и чувствовала себя все более неуверенно. Она не могла взять в толк, для чего ей уезжать из Нью-Йорка. Вся ее жизнь прошла здесь. Здесь были друзья, работа. Здесь все ей знакомо.

— Не предполагал, что ты собираешься уезжать, — грустно сказал один из продавцов. — Когда же все это решилось?

— Всего две недели назад, Том.

— Бедняжка ты. Но почему в Колорадо, так далеко?

— Моя мачеха оттуда, у нее там родственники.

— Ну и что?

— А то, что теперь, когда отца нет, ее ничего здесь не держит, она хочет вернуться и предложила мне поехать с ней.

— И ты сразу согласилась?

Не то чтобы сразу. Были и вопросы, и споры, и долгие бессонные ночи. Но Ким не стала об этом говорить, только выразительно щелкнула пальцами.

Том недоверчиво покачал головой.

— Когда же вы убываете?

— В пятницу.

— В эту пятницу?!

— Угу. Мы уже все сложили.

— Но… вы уверены, что найдете работу? И где вы остановитесь?

— Эй, Том! — послышался прокуренный голос. — Там какой-то тип глаз не оторвет от красной «мазды».

Это была Шарлотта, их бухгалтерша и давняя приятельница Ким. Именно Шарлотта десять месяцев назад порекомендовала взять Ким на место уволившейся секретарши. Ким в то время служила официанткой, что было ненамного лучше, чем предшествовавшая этому работа на фабрике.

Том покорно вздохнул.

— Нам будет не хватать тебя.

Он ушел из комнаты последним. Все остальные уже вернулись к делам. Когда дверь за Томом закрылась, Шарлотта расчистила место на своем рабочем столе и уселась на него, ее черная мини-юбка задралась при этом до самого пупка.

— Спасибо, что выручила, — сказала Ким.

— Какие проблемы!.. Просто я сообразила, что тебе надоели расспросы. — Шарлотта прикурила и выпустила тоненькую струйку дыма. — Хотя у меня тоже есть что спросить.

Ким швырнула пластмассовый стаканчик в корзинку.

— Например?

— Например, зачем тебе все это?

— В смысле — переезд? Сама не знаю. Зачем, действительно, мне покидать Бруклин и отправляться на Запад, где воздух чище, преступность меньше, возможностей больше и где у меня будет семья?

Шарлотта посмотрела на Ким сквозь облако дыма.

— Ты называешь семьей ту старую суку, которая дала тебе пощечину, когда ты потеряла зарплату?

У Ким в груди все оборвалось.

— Шарлотта, с тех пор прошло шесть лет.

— Ну и что? Я ей этого не забуду. А ведь они с твоим отцом тогда только поженились, но ее и это не остановило. Разве ты не помнишь?

Конечно, Ким помнила. Ей тогда только что исполнилось шестнадцать, родной матери она никогда не видела, и ей так хотелось ходить с этой новой матерью по магазинам, говорить о косметике, мальчиках и тех изменениях в своем организме, которые она стеснялась обсуждать с отцом. Так хотелось…

Но на нее не обращали внимания. В новом браке отца ей просто не нашлось места. Она не была уже малюткой, с которой приятно поиграть, но не достигла еще и того возраста, когда можно будет ее сбагрить. Вспоминали о ней только в дни зарплаты.

Однако Ким не хотелось соглашаться с подругой. Шарлотте ведь мало нужно, чтобы она завелась и принялась обличать ее мачеху.

— Это исключение, — соврала Ким, тоже садясь на стол. — Мириам с тех пор пальцем меня не тронула.

— Но матерью Терезой она тоже не была, и, если хочешь знать, все ее теперешние заигрывания с тобой фальшивы насквозь. Между прочим, что-то она быстро пришла в себя после смерти твоего отца.

Ким понурилась. Длинные каштановые волосы упали ей на лицо. Ей совсем не хотелось вспоминать об этом. Шарлотта ведь права: Ким не успела еще оправиться от горя, а Мириам уже начала выпроваживать ее. Не пора ли Ким начать самостоятельную жизнь, интересовалась Мириам. Не хочется ли ей выйти замуж? Сама-то она в ее годы уже нашла себе мужа.

Ким решила сначала, что Мириам шутит. Да она еще ни с кем не встречается, какое там замужество! Но когда она отказалась съезжать, настойчивость Мириам стала просто неприличной. Они пререкались до бесконечности, и Мириам начала угрожать, что в один прекрасный день не пустит падчерицу в дом.

Ким была ошарашена. Раньше она и сама подумывала о том, чтобы уехать, но ее уговаривали остаться. Ей было непонятно, почему Мириам так пристает с этим сейчас. И куда ей ехать? Как она будет жить, не имея профессии, а значит, и приличной работы? Почему вообще она должна уезжать из этого дома? Ведь он принадлежит и ей тоже.

Ответ Мириам убил ее.

— Мириам собирается сегодня подписать документ о продаже дома, так? — спросила Шарлотта, словно прочитав ее мысли.

— Как раз сейчас она в банке, — кивнула Ким.

— У меня просто в голове не укладывается.

Ким постаралась ожесточиться — это всегда помогало ей, когда боль становилась непереносимой.

— Да это и домом-то не назовешь, — ответила она, вздернув подбородок. — Развалюха посреди Бруклина, больше ничего.

— Но ты в ней выросла. Она принадлежала твоей бабушке, которая, насколько я знаю, оставила ее твоему отцу с тем, чтобы потом она перешла тебе.

— Ну да, а когда они поженились, отец решил вписать в свидетельство о владении еще и Мириам.

— Решение, вероятно, пришло ночью, когда Мириам ему особенно угодила.

— Шарлотта, прошу тебя!

— Извини. Но ведь он пил, а Мириам поощряла его в этом. Чтобы все досталось ей — и дом, и страховка, и пенсия, — такого быть не может. Что-то тут нечисто.

Ким кусала губу, не решаясь признаться Шарлотте, что подобная мысль приходила в голову и ей.

— Нет, Шарлотта, никаких махинаций не было. Я месяц назад навела справки у юриста.

Шарлотта стремительно повернулась к Ким.

— В самом деле?

— Ну, не у официального юриста, а у частных юрисконсультов, которые расклеивают свои объявления в метро. Они были очень любезны, однако пришли к заключению, что все сделано по закону и придраться не к чему. Оснований подавать в суд у меня нет.

Шарлотта тихо выругалась.

— Не надо, Шарлотта. Мириам тут ни при чем. Отец сам вписал ее во все документы. К тому же она сказала, что поделится со мной, когда мы переберемся в Колорадо.

— Пусть сначала поделится, потом я, может, и поверю, — фыркнула Шарлотта.

— Напрасно ты так. Мириам сказала, что я смогу учиться, чтобы приобрести специальность, и она будет платить за мое обучение.

— Держи карман шире! — Шарлотта покрутила пальцем у виска. — Ведь ты по ее вине осталась на задворках. Если она брала с тебя за комнату и еду, где уж тебе было скопить на обучение.

— Но они действительно нуждались в этих деньгах, — вступилась за мачеху Ким. — Отец чаще всего сидел без работы, Мириам не могла работать, потому что у нее больное сердце. Так что я ничего не имела против. Наоборот, чувствовала себя нужной.