— Можно прокатиться с тобой? — спросила она тихим голосом.

За последние месяцы, несмотря на то что её жизнь и каждое движение сейчас диктовал психопат, я наблюдал, как Камилла вновь обретала саму себя. Она больше не просила меня о чём-то, не просила персонал завершать дела после неё. В конце концов, уже несколько недель она сама готовила обед, отпустив Сьюзи после того, как та получила хорошее предложение по работе в Нью-Йорке. Не считая тот случай с лососем, в общем-то, у Камиллы получалось неплохо. Также она постепенно принимала на себя управление делами отца, занимаясь счетами и ежедневными процессами его бизнес-империи.

Но сейчас я видел, что ей было страшно: она не просто боялась ездить верхом — нечто, чего она никогда не делала — но и того, что могло скрываться в тех лесах. Она придала своему лицу храбрости, но я хорошо знал её. У меня было чувство, будто я мог читать её лучше, чем она сама.

— Конечно, можно. Так даже будет веселее, — я подмигнул ей, подняв брови, потому что на самом деле так было даже лучше для того, что я хотел показать ей.

Я легко оседлал лошадь каштанового цвета, и та радостно заржала в ответ, пока я усаживался в седле. Один из инструкторов помог Камилле подняться, и она устроилась между моими бёдрами на спине кобылы. Мне пришлось незаметно отодвинуться немного назад, так как Камилла села вплотную к моему паху, отчего моим чувствительным шарам сразу стало тесно в джинсах.

— Держись, детка… я устрою тебе прогулку верхом, — прошептал я ей на ухо, затем кивнул инструкторам и выехал за ворота. 

В свете садящегося за горы солнца на горизонте замелькали склоны холмов и простирающаяся зелень. Моё тело двигалось в ритме скачущей лошади по имени Удача, которая с каждым галопом опускала нас в зелёную траву и поднимала в сладкое небытие.

Натан крепко сжал меня за талию одной рукой, держа поводья в другой руке, всем телом прижавшись ко мне. Мне не оставалось ничего другого, как придвинуться вплотную к нему, нежась в коконе его тепла, чувстве безопасности и вожделения. Исходящий от него аромат мяты и мускуса туманили мой разум, оставляя мои чувства беззащитными против его натиска, пока мы скакали через долину. Он водил руками по моему животу под курткой, поглаживая меня там, где я и не подозревала, что могу возбудиться.

— Ты этого хотел, не так ли? — вздохнула я, когда он прильнул к моей щеке, потираясь носом в ритм лошади, переходящей с галопа на шаг.

Мы находились в Богом забытом месте, вокруг не было ни души, одна лишь природа окружала нас. Стояла мирная тишина, успокаивающая рой мыслей в моей голове.

— Не могу пожаловаться на то, что держу между ног свою любимую девочку. Конечно же, я говорю о лошади.

Он рассмеялся, когда я нежно ткнула его локтем:

— Ты грубоват, но это я и люблю в тебе.

Я нарочно сказала слово на «Л», и сердце моё по-прежнему билось учащённо. Нейт наверняка почувствовал это, потому что придвинулся ближе ко мне.

— Разве ты ещё не привыкла к этому? — прошептал он, ведя нас рысью по фермерским тропам.

Вообще-то, привыкла. До сих пор я чувствовала себя неуместно в своем холодном, жестоком мире. Натан показал мне, что такое доброта и общность, он научил меня прелестям близких отношений и того, что действительно может предложить небольшой городок.

— Возможно, но дело скорее в том, с кем я, а не где я, — я повернулась и нашла его губы, наслаждаясь лёгким скольжением наших губ в поцелуе.

— Забавно. Я тоже раньше считал, что место важнее компании. До встречи с тобой. Мама с отцом всегда говорили, что… что однажды я покину Харлин Фоллс ради большой любви. А теперь, когда я нашёл её, нашёл тебя, я понял, что они были правы. Я хочу тебя, Камилла. И не важно, что происходит за пределами этого.

Его слова грели мою душу и разжигали любовь, которая оставалась непробуждённой всю мою жизнь.

— Никогда не верила, что после смерти родителей моё сердце снова сможет чувствовать. Но ты… ты вернул меня к жизни, Нейт. Не знаю, как благодарить тебя или как выразить мою благодарность словами.

Натан взял меня за подбородок, и лошадь остановилась на месте, как только мы отдались поцелую, от которого немеют кончики пальцев и улыбается сердце. Вот что такое настоящая любовь, и в глубине души я знала, что родители гордились бы тем, что я нашла мужчину, который обращался со мной так, как это делал Натан.

Лошадь заржала, и мы перестали целоваться, смеясь.

Нейт провёл рукой по моей спине:

— Видимо, нам стоит вернуться, хватит с неё шоу.

Желудок свело, пульс подскочил, когда Натан снова сунул руку мне под куртку. Он коснулся моей кожи, поглаживая меня в месте чуть выше джинсов. Кровь прилила к голове, я инстинктивно подалась бёдрами назад, чувствуя не что иное, как его возбуждающийся член. Нейт слегка махнул поводьями, и лошадь повернула к ранчо медленными шагами по указке Натана.

— Чувствуешь, как седло движется между твоими бёдрами? — прошептал он мне на ухо, его грязные слова выбивали меня из колеи.

— Да-а-а… — прошипела я.

— Чувствуешь, как кровь приливает к моей самой любимой части твоего тела? К тому крошечному, розовому бутону? — я ощущала его дыхание на своей шее, дрожа от вожделения. Что бы он ни спросил, мой ответ всегда был «да». До тех пор, пока я была в состоянии говорить. К тому времени, как мы вернулись на ранчо, я представляла собой жалкое зрелище у ног Натана, ему пришлось благодарить инструкторов за нас обоих, так как я была не в состоянии сделать даже это. Если бы он подул на меня в тот момент, вполне возможно, что я бы кончила.

Он никогда так со мной не разговаривал, не в грубой манере, но с жаром и страстью в каждом слове. Я была удивлена, как сильно на меня это повлияло.

Натан усадил меня в машину, касаясь кистей моих рук в местах пульса, как он всегда делал, тем самым добивая меня. Он понимал, что делал, и у него это отлично получалось. Мне оставалось лишь нетерпеливо сидеть в машине, пока мы съезжали с гравийной дорожки на единственную «трассу», ведущую к Харлин Фоллс. Мне не терпелось попасть домой к моему любимому, и, судя по тому, как он давил на педаль газа, ему тоже.

Примерно в середине пути зазвонил мой телефон. Я практически забыла о нём с тех пор, как Сэмюэль заменил мне его неделю назад. Он упрекнул меня за то, что я не сообщила ему о записках раньше, и сказал, что было весьма опасно пользоваться тем же телефоном, на который преследователь слал мне письма с угрозами. Поэтому он выбросил старый телефон и вручил мне этот новый «iPhone», который я пока толком не освоила. За исключением Клинтона, с кем ещё мне было по нему общаться?

Я достала телефон, удивляясь, что он вообще зазвонил, возможно, нужно было обновить настройки или что-то ещё. Но когда я достала его и открыла уведомления, то поняла, что настройки были ни при чём.

Мне пришло электронное письмо. От частного отправителя.

Я прочитала это сообщение, впадая в смятение и страх. Я не могла сказать Натану, это было очевидно. В конечном итоге он пострадает или, что ещё хуже… умрёт. Я должна была сделать вид, что всё было в порядке, но в эти тяжёлые для меня времена, прожитые в страхе, я не была уверена, что справлюсь.

— Всё хорошо? — лицо Натана выражало беспокойство.

Я вернула девушку из прошлого и надела маску Ледовой принцессы, по крайней мере, старалась вести себя именно так.

— Всё отлично, просто…

— Просто что?

Мне пришлось солгать. Неожиданно мне пришло в голову нечто, о чём я давно позабыла.

— Завтра день рождения моего отца.

Натан глянул на меня, затем снова сосредоточился на дороге:

— Правда? Завтра же Пасха.

Об этом я тоже забыла. Даже смешно, как мало значат праздники и традиции, когда у тебя нет семьи.

— Нередко его день рождения выпадал на день Пасхи. Мама обычно дарила ему одного из этих больших шоколадных зайцев. Я имею в виду реально большого зайца, в полный рост. Отец откусывал ухо, затем ломал его пополам, чтобы достать подарок.