— А как отреагировали твои родители?

— Отец к этому времени уже исчез, и мы не знали, где его искать. А мама… мама была уверена, что такими ранними родами я на всю жизнь испорчу себе фигуру. Как будто я могла тогда думать о фигуре! Правда, мама изо всех сил старалась быть полезной, но у нее это плохо получалось. Меньше всего на свете она хотела стать бабушкой.

Бретт представил, как одиноко было Лорел. Пожалуй, скоро он начнет ее жалеть. Они оба замолчали, но вот что удивительно — это молчание не было обременительным, оно не отдаляло их друг от друга, а, наоборот, сближало еще больше.

— Тебе приятно? — Бретт продолжал массировать ступни Лорел.

— Да, еще немного — и я заурчу от удовольствия, как кошка.

— Ты знала, что если массировать определенные места на ступнях, то можно вызвать роды?

— Это ты в своих книгах вычитал?

— Да, там написано…

— Прошу тебя, больше ни слова. То, что ты делаешь, ужасно приятно. — Она закрыла глаза, расслабилась. Его руки бережно трогали ее гладкую кожу, разгоняя накопившуюся за день усталость. Лорел блаженно улыбнулась: — Я уже забыла, какое удовольствие ты можешь доставить женщине.

Бретт промолчал. Ему не так-то просто было забыть о том, какой страстной она была в ту ночь в Рено. Какими нежными были легкие поцелуи, которыми она покрывала его лоб, щеки, грудь, спускаясь все ниже и ниже. При этом ее руки нетерпеливо скользили по его телу, изучая, лаская, возбуждая.

Другое время, другая обстановка, но все же…

— Я тут подумала, — медленно протянула Лорел, открывая глаза.

Он замер на секунду, чувствуя, как бешено забилось сердце.

— Подумала о чем?

Она слегка приподнялась на диване:

— Я слышала, что многие домовладельцы требуют квартирную плату сразу за несколько месяцев вперед. Это так?

— Что?

— Я хочу знать, сколько мне потребуется денег, чтобы снять квартиру.

— Все будет зависеть от домовладельца. — У Бретта было такое ощущение, словно ему за шиворот вылили ведро холодной воды. Ну что ж, у него еще будет время на то, чтобы насладиться Лорел. — Как же ты жила все это время в Чикаго?

— Очень просто. После окончания колледжа я решила поселиться отдельно от родителей. Они не возражали. Выбрала приглянувшуюся квартирку, а все остальное сделал отец. Я даже не стала вникать в формальности. Зачем? Ведь он с самого раннего детства твердил, что мне не стоит беспокоиться о деньгах и забивать такую красивую головку вещами, в которых женщины ровным счетом ничего не понимают. Он оплачивал мои счета, давал деньги на карманные расходы. Даже выбрал мне будущего мужа, а я лишь беспрекословно подчинилась его выбору и стала невестой человека, которого очень мало знала и совсем не любила. Сейчас я рада, что мы расстались.

Генри Давенпорт говорил ему что-то о помолвке Лорел, расстроившейся незадолго до Дня дураков, но тогда Бретта не интересовали детали. Сейчас же он многое бы отдал за то, чтобы узнать подробности личной жизни Лорел до их встречи в Рено.

— Это было ошибкой, — продолжала Лорел. — Но не один отец виноват в происшедшем. Я вела себя как дура, соглашаясь с ним во всем.

— Ты была молода и плохо разбиралась в жизни.

— Спасибо, что пытаешься меня поддержать, но я уже давно не ребенок. Я должна была проявлять больше интереса к тому, что происходило вокруг. Мне ведь ни разу в голову не пришло задуматься над тем, как я живу. Я просто шла по хорошо накатанной дороге и не интересовалась ни счетами, ни документами на квартиру, ничем. Подумать только, я ведь не одна такая!

— Ты имеешь в виду свою мать?

— Да. Плюс еще некоторых знакомых отца.

— Но почему они с такой легкостью доверяли ему свои деньги?

— Ты не знаешь моего отца — он способен очаровать кого угодно. Он всегда был генератором идей. Сам увлекался и других мог увлечь. К тому же долгое время ему везло, и, вероятно, вследствие этого отец утратил чувство меры, начал рисковать, пока не потерял все. Думаю, он просто не отдавал себе отчета в том, какими могут быть последствия. В этом мы с ним очень похожи.

— Поэтому ты выбрала облигации, выпущенные государством, в качестве страховки?

— Да, мне показалось, что с ними будет меньше риска.

— Но и прибыль, получаемая с них, гораздо ниже.

Вообще-то он не обязан ее консультировать. Но Бретт ничего не мог с собой поделать, это было сильнее его. Иногда ему казалось, что он уже родился со знанием фондовой биржи, рынка, котировок ценных бумаг. Эти навыки были у него в крови. Как профессионал, он не мог допустить, чтобы кто-то из близких ему людей потерял на капиталовложении.

— Не стоит так корить себя, тебе только двадцать два, — сказал Бретт.

— Мне исполнилось двадцать три четвертого июля.

Невероятно, но он даже не знает, когда она родилась. Впрочем, скорее всего, ей тоже не известен день его рождения. И при этом у них будет общий ребенок!

— В любом случае, у тебя вся жизнь впереди. Со временем ты научишься прекрасно разбираться в таких делах.

— Со временем, когда-нибудь, — передразнила его Лорел. — Я устала от неопределенности. Я хочу спокойной, устроенной жизни.

Если бы это было так просто. Несмотря на то, что между ними было только десять лет разницы, Бретт чувствовал себя рядом с Лорел глубоким стариком. Она казалась такой неопытной, такой беззащитной.

Я ничем не лучше ее отца, вдруг подумал Бретт. Вместо того, чтобы помочь ей адаптироваться в этой жизни, стать более самостоятельной, я, наоборот, стараюсь убедить ее в том, что она не способна позаботиться о себе и поэтому ей лучше стать моей женой. Но что еще остается делать? Для них брак — единственное приемлемое решение. Другие варианты Бретт даже не рассматривал: его ребенку нужен нормальный дом, семья.

— Знаешь, порой я очень жалею о том, что нельзя оказаться в прошлом и все исправить, — пробормотала Лорел.

— Ты не единственная, кто этого хочет.

— Как? Ты тоже?

— Да, я тоже.

Интересно, когда их беседа успела принять такой откровенный характер? Бретт не был любителем разговоров по душам. Даже со своим давним другом Генри Давенпортом он предпочитал не откровенничать.

— К сожалению, нам не дано изменить прошлое.

— Я знаю, прошлое — есть прошлое, — Лорел нежно погладила живот, — к тому же настоящее для меня сейчас гораздо важнее.

— И для меня.

И почему она не осталась сегодня дома! Можно было сослаться на усталость, на плохое самочувствие. Бретт бы не стал возражать. А она не оказалась бы в такой неприятной ситуации. Не сидела бы сейчас напротив разгневанной начальницы, выслушивая упреки в свой адрес. Но, несмотря на усталость, Лорел все-таки вышла на работу. Теперь у нее нет выбора, ведь приходится заботиться не только о себе, но и о будущем ребенке.

— О чем вы думали? Неужели так трудно отличить цветной картридж от простого? Если вы не способны на такую малость, что вообще вам здесь делать? — бушевала Дебби.

Не обращая внимания на то, что пальцы выпачканы в краске, Лорел теребила руками прядь выбившихся из прически волос.

— Я старалась…

— Объясните это Бретту, а заодно уведомите его о том, что нам нужен новый принтер. Страшно подумать, какой будет его реакция, когда он узнает, что таблицы для отчетов до сих пор не готовы.

Лорел тоже было страшно. Впрочем, она и так знала, как отреагирует Бретт — уволит ее сразу же, и будет прав.

Чтобы не встречаться с ледяным взглядом своего босса, Лорел уставилась на поверхность стола. Рядом с подставкой для ручек стояла миниатюрная копия игрового автомата. Обыкновенный сувенир, игрушка, но она напомнила Лорел о Рено. Такие автоматы стояли в том казино, куда после свадебной церемонии ее водил Бретт. Слезы тут же навернулись на глаза.

Пожалуйста, только не сейчас. Господи, только не сейчас.

Но было поздно: слезы ручьями побежали по щекам. Лорел торопливо выбралась из-за стола: