— Черт, теперь придется объяснять моим служащим, где и когда я успел жениться и развестись.

— Я уже попросила у тебя прощения.

Он помолчал какое-то время, изучая ее.

— Я думал, ты с Генри и со всей его компанией развлекаешься на юге Франции.

Компания больше не была ее компанией. За несколько последних месяцев она потеряла из виду большинство своих прежних друзей. В определенных кругах дружба — понятие весьма условное.

— В этом году у меня не получилось.

— Тогда, может быть, в следующем?

Она неопределенно пожала плечами, хотя прекрасно понимала, что в следующем году едва ли сможет позволить себе бутылку столового французского вина к воскресному обеду.

— Поживем — увидим.

— И то верно.

Прислонившись к краю стола, Бретт молча стоял перед ней. Внимание Лорел привлек маленький шрам над его левой бровью: он придавал этому хорошо одетому, по-деловому сдержанному Бретту вид опасного авантюриста, привыкшего к риску и сомнительным компаниям. Наверное, поэтому он показался ей таким неотразимым в Рено — она сразу почувствовала этот контраст.

— Что привело тебя в Роз-Сити? — официальным тоном спросил Бретт.

Наконец-то, вот они и добрались до сути. Сколько раз Лорел представляла этот момент, продумала каждую свою фразу, а теперь сидит с растерянным видом и не знает, как ответить на простой вопрос. Взгляд Лорел уперся в переносицу Бретта: похоже, по крайней мере, раз в жизни, о которой она абсолютно ничего не знала, он ломал нос. Все-таки Бретт совсем не похож на человека, который не только сам заработал миллионы на бирже, но и другим помогает выгодно вкладывать деньги. Его, скорее, можно представить с рюкзаком за плечами где-нибудь в горах или объезжающим лошадь на ранчо в Техасе, чем финансовым консультантом в собственном офисе.

— Я… я приехала к тебе.

— Что ты говоришь! Долго же ты собиралась. Признаться, я удивлен. Сколько месяцев прошло после Рено? Три, почти четыре? И ни слова за все это время — ни письма, ни звонка, ни, хотя бы, сообщения по электронной почте.

— То же самое я могу сказать и о тебе. Если бы ты хотел связаться со мной, то спокойно мог бы воспользоваться одним из вышеперечисленных средств. К тому же мы не обещали поддерживать друг с другом связь.

— Да, мог бы воспользоваться, и нет, не обещали.

— Я хотела позвонить тебе, но когда приехала в Чикаго… — Лорел уставилась на ковер, лежащий на полу в кабинете Бретта. Она просто не знала, что говорить дальше.

Моя жизнь рассыпалась на множество мелких осколков. Ничего более страшного я и вообразить себе не могла.

Не так она представляла этот разговор. Лорел собиралась рассказать Бретту правду о том, что они с матерью потеряли все свое состояние и теперь шли ко дну быстрее, чем “Титаник”, но не смогла. Гордость не позволяла признаться в том, что с ней произошло, в том, что своей глупостью она еще больше ухудшила и без того бедственное положение. И именно тогда, когда ей казалось — хуже уже ничего быть не может, с ней случилось такое… И теперь она отвечает не только за себя, но и… Она все-таки отважилась посмотреть ему в глаза:

— Возникли кое-какие семейные проблемы, потребовалось срочно их решить.

Это, конечно, не было ложью, но и всей правды она не сказала. Неизвестно, поверил ли ей Бретт, но его глаза, казалось, проникли в самую ее суть. Даже во время их “брачной ночи”, когда она отдала ему единственное, что у нее оставалось, — саму себя, Лорел не была такой беспомощной и уязвимой, как сейчас.

— Мне жаль, что не связалась с тобой раньше, — виновато добавила она.

— Не сомневаюсь, — скрестив руки на груди, он окинул ее холодным взглядом. — Что дальше?

— В каком смысле?

— О чем ты собираешься рассказать мне прежде всего? О том, что беременна, или о том, что разорена?

Бретт пристально наблюдал за Лорел. Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя. Она явно не ожидала от него такой осведомленности и теперь была в шоке. Отлично. По ее милости ему пришлось пройти через ад, и все это время Бретту чертовски хотелось отыграться, но сейчас, глядя на растерянное лицо Лорел, он почему-то не испытывал желанного удовлетворения.

— Так ты… все знал? — запинаясь, произнесла она. — Но каким образом?

Он почувствовал, что ему тяжело говорить, будто горло сдавили тугой повязкой. Это ощущение не покидало его с тех пор, как месяц назад от частного детектива он узнал всю правду о делах Лорел. Детектив постоянно вел за ней наблюдение и регулярно информировал Бретта о том, что происходит в ее жизни.

— Так, услышал кое-что от общих знакомых, решил выяснить.

— Я… Прости, но я ничего не понимаю, — Лорел облизала пересохшие губы. — Все это время ты знал о том, что я беременна, и даже не попытался связаться со мной, выяснить, как я себя чувствую?

— Ребенок мой?

Она дернулась, как от удара. В ее взгляде было и возмущение и растерянность. Бретт знал, что она ждет ребенка от него, но хотел, чтобы она сама сказала ему об этом.

Лорел отвела с лица выбившуюся прядь волос:

— Что же ты и это не выяснил?

Отлично. По крайней мере, девчонка не разучилась давать сдачи. Ничего не скажешь, голубая кровь. Хотя ей здорово досталось. Бретт внутренне содрогался всякий раз, когда думал о том, что ей пришлось пережить. Но какие бы чувства ни вызывала у него Лорел, Бретт больше не мог позволить ей пробить его защиту. Он должен держать эмоции под контролем, не расслабляясь ни на минуту, потому что с такими женщинами, как Лорел Уортингтон, это опасно. Стоит поддаться чувствам, как ты уже оказываешься у нее на коротком поводке. Их единственная ночь стала для Бретта хорошим уроком, и он не собирался попадаться в те же сети.

— Ребенок мой? — повторил он.

— Да. — В этот раз Лорел смотрела ему прямо в глаза.

Ребенок. Его ребенок. Одно дело узнать о ее беременности из вторых рук. И совсем другое — услышать об этом от будущей матери. Бретту с трудом удавалось сдерживать охватившее его волнение. Но она не должна догадываться о том, какое впечатление на него произвела ее беременность. Он станет отцом, сможет дать ребенку все то, чего сам был лишен в детстве по вине собственного родителя.

Бретт собирался поехать к Лорел, но неотложные дела требовали постоянного присутствия в компании. И теперь она сама сидит в его офисе. Адвокат Бретта предупредил, что Лорел может потребовать от него материального обеспечения. Достаточно было бы выписать чек на ее содержание, а потом и на ребенка, но Бретт не хотел быть просто “воскресным папой”. Его ребенку, да и ему самому, нужно гораздо больше. Однако для начала не мешает еще кое-что выяснить.

— Как это произошло?

— Бретт, ты прекрасно знаешь…

— Мы предохранялись.

— Видимо, этого оказалось недостаточно.

— Ты хотела, чтобы это случилось?

— Я… Вообще-то, нет, но… Понимаешь, мой мир рушился вокруг меня, и я не знала, как поступить. Может быть, подсознательно я пыталась таким образом собрать его воедино.

Подсознательно. Бретт сжал зубы. Лучшего способа, чтобы решить свои проблемы, вряд ли можно было придумать. Да и он, судя по всему, был только рад оказаться полезным. Будь осторожен с тем, чего желаешь… Но там, в Рено, он еще не знал, что Лорел — не женщина его мечты. Она вовсе не богата, у нее нет связей, и ее влиятельные друзья отказались от нее. Она была всего лишь обманщицей.

— Можешь не сомневаться, ребенок твой. Ты был единственным мужчиной в моей жизни.

Несмотря на то, что к моменту их встречи Лорел была помолвлена, она оставалась девственницей. А из отчетов детектива он знал, что у нее, после возвращения из Рено, не было мужчины.

— Я верю тебе.

Она вздернула подбородок, как будто хотела сказать, что ей нет никакого дела до того, верит он ей или нет.

— Полагаю, мне следует поблагодарить тебя за это?

— Не стоит.

— Как знаешь.

Подумать только, какие мы гордые! Ни гроша за душой, а ведем себя так, словно нам принадлежит весь мир. Аристократка! Каким же идиотом надо было быть, чтобы связаться с ней. А ведь была такой нежной, трепетала в его объятиях. И он, дурак, поверил, что обладание Лорел откроет ему дорогу в высшее общество. Он даже не хотел ее отпускать. Так просто оказалось представить, что они действительно женаты. Представление должно было закончиться у дверей свадебного номера. Но, перенеся ее на руках через порог, Бретт уже не притворялся.