—

Буланов Игорь Вячеславович, помощник Дмитрия Петровича Абдулова. Есть к вам разговор. Можете приехать?

Вера разозлилась.

—А ресничками под коленками вам не пощекотать?

В трубке ошарашенно замолчали.

—

Говорите, что нужно, — отчеканила Вера. От ярости у нее даже как будто сил прибавилось. — Сейчас. У вас ровно минута.

—Хорошо, — торопливо сказал Буланов. Начальственных обертонов в его голосе поубавилось. — У нас серьезная проблема, очень серьезная. И помочь, судя по всему, можете только вы.

Ого! И эти туда же. Ну-ну, рассказывай, крутой ты мой. Излагай.

И он изложил. Подготовленная газетной статьей Лученко не удивилась. После вспышки ярости Абдулов впал в депрессию. И теперь весь его бизнес, вся бумажная империя под угрозой. Большинство дел было замкнуто на хозяина. Срываются поставки, рушатся сделки, конкуренты поднимают голову и перехватывают инициативу. Убытку каждый день на сотни тысяч долларов. А Дмитрий Петрович сидит у себя, молчит и пьет. Он очень любил Веронику, и мы ему сочувствуем… сожалеем… Но жизнь продолжается и требует своего. Мы, помощники Абдулова, то есть его команда… То есть… Мы очень обеспокоены («Ну да. В панике вы, а не в беспокойстве. В полной вы… мммм… яме».) Словом, просим вас, Вера Алексеевна, помочь. Ведь вы столько раз распутывали такие истории, которые… Дальше шел текст, удивительно похожий на недавно услышанный. Как будто они с Мамсуровым между собой договорились.

—

Все? — спросила Лученко.

—

Все…

—

Будьте здоровы. — И она отключилась.

Он, видите ли, сидит, пьет и молчит, этот ваш Черный Абдулла. Очень хорошо. Молодец, умница. Правильно делает. Я тоже хочу сидеть у себя и молчать. И оставьте вы меня все в покое!..

Однако покой, как точно заметил поэт, нам только снится. Вихрем влетела в номер Завьялова:

—

Ты что, подруга?! С ума сошла!

—

Тише… — Вера закрыла уши ладонями, прислонилась к спинке широкой кровати.

Актриса в бешенстве заметалась по просторному номеру.

—

Что же ты, Верка, так меня подводишь? Я только что выслушала от Батюка и Мамсурова черт-те что. И остальные ребята недовольны. Дескать, твоя подруга совсем не такая всемогущая! А я-то им наобещала. И гербарий Гончаровой Вера Лученко спасла, и в городском музее убийцу вычислила… Не смотри на меня так, я помню!.. В том самом музее, где меня саму, между прочим, чуть не убили. И распутала нити семейного преступления, происшедшего пятнадцать лет назад… Мол, не выдумки ли все это?

—Андрей пропал, — тихо сказала Вера. — Не отвечает по мобильному. Нет с ним связи…

—

Ну и что?!

—

Тихо, я же тебя прошу…

—

Никуда он не денется! Подумаешь, связи нет! В первый раз, что ли? А что же мне теперь делать, какими глазами на людей смотреть?! А Кармен? А я? Между прочим, меня, твою подругу, тоже могут задержать по подозрению в убийстве! Ведь Эдика зарезали в моем номере. Мы с ним договорились вечером пожурчать, я его пригласила к себе, а потом забыла, пошла на просмотр… Короче, такие проблемы — и знаменитая Лученко отказывается помочь. Ты что, а? Больше никого никогда спасать не собираешься?

—

Не знаю… Я плохо себя чувствую…

—А как я себя чувствую, это тебя интересует?! Какая же ты все-таки эгоистка, думаешь только о себе и своем Андрее. Бросаешь подругу в беде!

—

Ты же только что сама вспомнила, как тебя чуть не убили. И я помогла.

— Так, значит, это я плохая, а ты хорошая?! Я тебя травмирую своей неблагодарностью, да?! Хорошо. Тогда ты мне больше не подруга. Все. Расстанемся… И зачем только я тебя с собой потащила!.. Не буду тебя больше нагружать своей неразборчивостью в связях, своими проблемами. Живи спокойно. Прощай! —

пафосно воскликнула Лидия, оставаясь сидеть на месте.

Она еще долго и много говорила. Задавала вопросы и не дожидалась ответов. А когда Лидия ненадолго замолкала, Вера тоже молчала. Нечего было ей сказать. Она уже и не слушала, думала лишь о своем решении немедленно уезжать из Львова. Только не знала пока, возвращаться ли домой, в Киев, или ехать в Крым. Чтобы перерыть его сверху донизу. Без помощи интуиции, на одной силе воли.

А здесь ей ничего не хочется. Никого спасать нет желания. Пусть накроется бизнес Черного Абдуллы. Пусть посадят в тюрьму Кармен. Пусть посадят Лидию. Пусть закроют фестиваль.

Завьялова вышла наконец, изо всех сил хлопнув дверью. Но Вера не обратила на это внимания. Она потеряла свой дар, она не знает, что с Андреем, не ощущает больше свою связь с ним…

И теперь ей все равно.

Тем временем в разных местах города продолжали происходить странные, нелепые, а порой и страшные происшествия, на первый взгляд никак не связанные между собой. Но от этого еще более пугающие.

В одной из жилищных контор Львова случилась драка. Пенсионеры избили начальника, нанеся ему, как записали потом в протоколе, «увечья средней тяжести». Группа пожилых львовян утверждала, что сам он вампир, а ЖЭК и вовсе — вотчина вампиров. Поскольку самому молодому из дебоширов было семьдесят два года, их отпустили без всяких санкций. Пресс-служба МВД поспешила сообщить по городскому каналу, что постоянные отключения отопления и горячей воды спровоцировали людей на неадекватные действия. Так что, дескать, не там ищете виноватых, граждане, и вампиры тут ни при чем.

Однако разговоры о разнообразных признаках вампиризма кипели во всех общественных местах города. В офисах и конторах, в транспорте и на презентациях, в кнайпах и саунах люди взволнованно обсуждали эту тему. Львовские интеллектуалы постоянно твердили об

энергетических вампирах, высасывающих жизненное пространство. Причем термином «энергетический вампиризм» называли такие «неправильные взаимоотношения между людьми, когда один у другого забирает жизненную силу». Вот почему так напряженны и сложны отношения между людьми, вот что является причиной возникновения и обострения многих тяжелых заболеваний! Все из-за потери психической энергии…

Всезнайки даже выделили два типа энерговампиров: солнечные и лунные. Солнечные провоцируют ссоры, скандалы — словом, любые взрывы вашего негодования и кормятся вашей энергией. Лунные же воруют энергию тихо, они просто жалуются, хнычут и нудят о своих проблемах. А люди по доброте душевной им пытаются помочь и теряют свой жизненный тонус.

Журналисты, которые всегда держат нос по ветру, подхватили животрепещущую тему и принялись предупреждать о точках скопления этих существ: общественные места, те самые ЖЭКи, почты, различные приемные и службы сервиса.

Это возымело свое действие. Слухи, шепот, пересуды взбудоражили людей.

Рина Ересь, аккредитованная на фестивале столичная журналистка, быстро поняла: если сдобрить фестивальные новости вампирной «клубничкой», ее материалы станут настоящими хитами. Поэтому она решила скандализировать общественность, причем собственной персоной.

Надо сказать, что состояла эта персона из многих странностей. Когда-то где-то прочла она про триады красоты, поверила бесповоротно и с тех пор красила в красный цвет волосы, ногти и губы. Однако триады не помогали. Выглядела она всегда так, словно не успела чего-то важного сделать: то ли нормально одеться, то ли подкраситься, то ли поесть, то ли попить… С постоянным кислым выражением лица истово учила жить окружающих. Говорила и писала наукообразно. Возможно, именно поэтому она слыла специалистом в сфере кино. Она являла собой странное сочетание старой девы, не умеющей получать от жизни и работы удовольствие, и неразборчивой потаскухи, которая всегда выбирает не того мужика: не с тем ложится в постель в надежде выйти замуж, не с тем встречается ради карьеры… С таким фатально глупым видом она разглагольствовала, когда лучше помолчать, или вдруг впадала в ступор, когда следовало бы сказать что-то умное.