— Милое белье, — поддразнил Кетчер.

Я опустила взгляд на почти прозрачные черный бюстгальтер и трусики, которые нашла в глубине ящика с нижним бельем. Мне хотелось соответствовать платью, которое дала Джилл, а потому я порылась в залежах шкафа и нашла этот комплект. Последний раз я надевала его в колледже. И очень удивилась, вытащив его целым и не изъеденным молью.

— Рада, что тебе нравится.

— Мне бы понравилось больше, если бы ты поторопилась и сняла его.

Повинуясь его желанию, я отбросила лифчик и трусики. Они присоединились к платью на полу. Я стояла перед Кетчером лишь в одних туфлях. Когда я наклонилась, чтобы снять их, он меня остановил.

— Оставь. И ложись на пол.

— Раскомандовался, — пробормотала я, опускаясь вниз. Дерево от огня стало теплым, и оно быстро согрело мою голую попку.

Кетчер улегся рядом. Он обмакнул палец в глазурь одного из кексов. А потом провел ей по моим губам. Я поборола желание слизнуть сладость.

Он склонил голову и языком слизал глазурь с моих губ.

— Проклятье, как хорошо, — произнес Кетчер.

Когда он принялся всасывать остатки с верхней и нижней губы, я сжала бедра. Никогда бы не подумала, что поцелуй с глазурью мог быть таким эротичным, но, проклятие, так и есть. Я не могла не задаться вопросом, как будет ощущаться подобное на других моих губах.

Смахнув пальцем глазурь с другого кекса, он щедро смазал ею мои соски. От ощущения прохлады на чувствительной коже, они затвердели еще до того, как Кетчер приблизил к ним рот.

— М-м-м, — промурлыкала я, проведя пальцами по его волосам.

Стоило мне сильнее потянуть прядь, как он еще настойчивее сжал сосок своими губами. Мои ноги теперь бесконтрольно терлись друг о друга, чтобы хоть как-то унять жажду в киске.

Я с любопытством посмотрела на Кетчера, когда он взял кексы без глазури и раскрошил их на моей груди и животе.

— Выглядишь достаточно аппетитно, — пошутил он, поиграв бровями. А потом опустил голову и принялся есть с меня кексы. Его язык и зубы заставляли меня стонать.

— Тебе нравится, малышка?

— О да.

— Черт подери, Лив. Ты и раньше была божественно вкусной, но теперь, боюсь, я никогда не смогу насытиться.

Это чувство было взаимным. Не думаю, что когда-нибудь устану от ощущения его губ на своей коже, пока он слизывал и всасывал каждую крошку с моего тела.

Словно прочитав мои мысли, Кетчер нанес следующий мазок глазури прямо между моих ног. Он размазал ее по клитору и половым губам. Я тут же запаниковала, что как в случае с Джесси и презервативом, у меня внезапно проявится какая-нибудь вагинальная аллергия на выпечку и между ног все раздуется.

Похотливо улыбнувшись, мужчина накрыл мою киску ртом.

— О боже, Кетчер! — вскрикнула я.

Хлопнула одной ладонью об пол, а второй взмахнула в воздухе. И ногтями впилась в голову Кетчера, пока он зубами дразнил клитор. Его язык, казалось, был повсюду, слизывая глазурь. Я закатила глаза.

Че-е-ерт! Никогда. Мне не было. Так. Хорошо. Его язык. Это давление. Его язык. Черт, это слишком много.

Оргазм пронесся по мне с силой грузового поезда. Я содрогалась в конвульсиях и сыпала проклятиями. Выше моего понимания, как этот мужчина умудрился довести до такого оргазма, даже не коснувшись, а точнее не проникнув в меня. У него огромный талант.

Конечно, мне, наверное, придется еще неделю лицезреть крошки из вагины, не говоря уже о возможности схлопотать молочницу от глазури. Но черт подери, это того стоило.

Кетчер поднял голову и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Самые. Лучшие. Чертовы. Кексы.

И пусть не откусила ни от одного из них, я с ним полностью согласна. Но сейчас я нуждалась в том, чтобы Кетчер оказался во мне. Потянувшись, я притянула его к себе и поцеловала в губы, надеясь, что он поймет намек. Боже, и он понял.

После этой ночи я никогда не смогу смотреть на кексы без легкого возбуждения.