Вновь прокатилась волна удовлетворения.

— Теперь, — продолжал он, — попрошу Федеральное бюро расследований доложить, какие конкретные меры будут приняты, если Саддам все-таки решит выехать на кривой и разыграть карту террора здесь, в Штатах.

Усевшегося Браунинга сменил Виктор Вайнтрауб из ФБР, переваливший пятидесятилетний рубеж лысеющий человек в сильных очках, с морщинистым хмурым лицом — столь же непреложным атрибутом его должности, как и костюм мрачного тусклого цвета. Усталый циничный взгляд говорил, что он все уже повидал на своем веку и ничто не способно его удивить.

— Секретные службы уведомили нас, — заговорил Вайнтрауб, едва шевеля губами, — что Саддам не ожидал столь резкой реакции США на вторжение в Кувейт. Так что едва ли он приберег на этот случай действующих или законсервированных агентов. Свидетельств о попытках его людей ввезти в страну взрывчатку или оружие у нас пока нет. — Он оглядел собравшихся поверх очков, как бы отметая все возражения. — Однако, поскольку Соединенные Штаты в восемьдесят втором году сочли возможным исключить Ирак из числа стран, поддерживающих террористов, это несложно было бы сделать заранее, до августовского вторжения.

Наиболее вероятны акции в крупных центрах, где сосредоточены средства массовой информации, чтобы наделать как можно больше шуму. Здесь, в Вашингтоне, в Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе приняты чрезвычайные меры предосторожности, во все международные аэропорты введены силы безопасности.

За штатом иракского посольства и членами их миссии в ООН с восемнадцатого числа установлено непрерывное наблюдение. За автомобилями с дипломатическими номерами BZ ведется круглосуточная слежка. Ну, разумеется, почтовые отправления, телефонные разговоры, факсы, компьютеры взяты под контроль. Мне известно, что подобные меры приняты и в других странах. — Он оглянулся за подтверждением на представителя ЦРУ.

Белоснежная голова Уилларда Фрэнкса кивнула. Ледяные голубые глаза, не мигая, смотрели с открытого, гладко выбритого лица.

— Большинство наших европейских партнеров сделали то же самое, — сообщил он. — Там, где мы отмечаем недостаточное желание сотрудничать или нехватку специалистов, наши сотрудники берут инициативу в свои руки. Но это относится главным образом к странам «третьего» мира, имеющим на своей территории официальные иракские представительства. — И добавил: — Как вы понимаете, неразведанных запасов ресурсов там гораздо больше.

Губы Вайнтрауба сложились в нечто похожее на одобрительную улыбку.

— Уиллард, нам, как и вам, хронически не хватает людей, поэтому мы не собираемся объявлять общую тревогу, пока не начнутся боевые действия. Тогда и возьмемся за дело. По четырем кварталам вокруг Капитолийского холма пустим сотрудников с собаками, установим визуальное наблюдение из машин. Рядом с Белым домом в местах, открытых для посещения, посадим снайперов на крышах, откроем контрольно-пропускные пункты во всех федеральных службах. Когда военные выйдут на второй рубеж иракской обороны, объявим в аэропортах четвертую степень готовности.

Мелвилл Мейс слушал с нарастающим раздражением, выбивая резиновым кончиком карандаша неслышную дробь на листках своего блокнота. Все предвещало беду — они собирались захлопнуть ворота, впустив троянского коня. Вспышка злости пересилила нежелание перебивать этих ветеранов закулисных политических боев, протирающих штаны в безопасных кабинетах Капитолийского холма.

— Прошу прощения, мистер Вайнтрауб, позвольте спросить, что будет, если Саддам Хусейн не сделает нам одолжения и нанесет упреждающий удар до начала военных действий?

Он выпалил это в каком-то угаре. Воцарилась мертвая тишина, все повернулись, вглядываясь в незнакомое бледное лицо. Виктор Вайнтрауб насупился, Ред Браунинг поспешил вмешаться:

— Джентльмены, наверное, не все знают доктора Мелвилла Мейса. Мел из АТА, из Госдепартамента, координирует исследовательские и аналитические разработки общей проблемы террористической угрозы со стороны Ирака. — Он нерешительно улыбнулся. — Хорошо, что вы здесь, Мел. Знаете, вожаков в нашей стае нет, я тут равный среди равных, так сказать, постовой-регулировщик, слежу, чтоб все шло своим чередом. У каждого из нас есть свои должностные обязанности и надо держаться в их рамках. Президент и мой босс из Совета национальной безопасности среди прочего настоятельно требуют ни в коем случае не провоцировать панику среди населения.

Вайнтрауба явно разозлило заступничество Браунинга. Заместитель директора ФБР мог сам за себя постоять.

— Дело в том, доктор Мейс, что, если привлечь к этой проблеме внимание средств массовой информации, мы сразу утонем. Хлынет поток ложных сообщений о подброшенных бомбах, вылезут шутники, потом маньяки… И каждый случай придется расследовать. Каждого американца арабского проихождения, заглянувшего в Смитсоновский институт или в зоопарк, примут за террориста. Каждый гражданин сочтет своим долгом извещать нас о подозрительных личностях, и дело дойдет до того, что на коктейле в Джефферсоне заметят самого Саддама Хусейна. Мы попросту задохнемся, доктор Мейс.

Когда начнется война, мы вынуждены будем на это пойти — по требованию общественности. Но я убежден, что не стоит опережать события. Пока я предлагаю подход мягкий, очень мягкий.

— Хорошо сказано, — заключил полковник Браунинг, когда Вайнтрауб сел на место. — Теперь, Мел, я вижу, вам не терпится познакомить нас с результатами ваших исследований. Прошу…

Мейс уже сожалел, что публично бросил вызов Вику Вайнтраубу. Представитель ФБР ответил четко и убедительно. Дал прагматичный отпор типичным паникерским настроениям всезнайки — ученого, чужака, который здесь, в зале, полном опытных политических бойцов-междусобойщиков, выглядит полным идиотом. Конечно, ветер, в конце концов, дубы гнет, всякое может случиться. Остается надеяться, что не все присутствующие настроились против него.

— Джентльмены, каждый из вас получит исчерпывающее досье, поэтому я только кратко изложу общие выводы. Не хотел бы показаться полным пессимистом, но предупреждаю — прогноз неблагоприятный.

Замолчав, он услышал нетерпеливый шепот, заметил, как сидящие за столом обмениваются понимающими взглядами. Им столько раз доводилось слушать пророчества о дне Страшного Суда, и доктор Мелвилл Мейс, похоже, собирается преподнести еще одно.

— Во-первых, что нам известно о возможностях иракских террористов? У них есть эффективное зарубежное подразделение секретной службы — Эстикбара, — прекрасно организованное и четко действующее, не без британской помощи. Интересуется оно в основном разработкой военной техники, из чего Ирак извлекает максимальную выгоду. Но ведет и более зловещую деятельность: охотится за своими диссидентами за границей, ликвидирует их, проводит согласованные акции против Израиля. Агенты Эстикбары выступают, как правило, под крышей дипломатов, бизнесменов, студентов.

У иракской секретной службы давние крепкие связи с крупнейшими арабскими террористическими организациями. Пытаясь представить себя бесспорным лидером арабского мира и обеспечить себе пальму первенства в решении палестинской проблемы, Саддам недавно передал этим радикальным арабским группировкам миллионы долларов и огромное количество оружия.

Аббу Аббас из Фронта освобождения Палестины уже у него в кармане. Ясир Арафат из Организации освобождения Палестины и Абу Нидаль из Революционного совета Фаттах, которые ненавидят друг друга больше, чем израильтян, оба в прекрасных отношениях с Хусейном. Между тем Жорж Хаббаш из Народного фронта освобождения Палестины активно обсуждает вопрос о переносе своей штаб-квартиры из Дамаска в Багдад. Ну и, конечно, Ахмед Джибрил. Можно считать его представителем иранского лагеря, но особой любви к Соединенным Штатам он не питает. — Мейс помолчал. — Итак, мы видим, что в мире терроризма у Саддама нет недостатка в союзниках и потенциальных сторонниках.

— Минутку, Мел, — рванулся вперед Ред Браунинг, словно бык. — Никто не сомневается в ваших оценках, но, по-моему, надо учитывать перспективу. Мы можем оказать на эти террористические группировки мощное дипломатическое и даже не совсем дипломатическое давление. — Он в свою очередь оглянулся на Уилларда Фрэнкса. — Ведь так?