— Значит, ты выходишь из игры.

— Ничего я не выхожу. Для тебя, как и для меня, эта операция — вопрос чести.

— Тогда надевай микрофон.

— Ходи подключенный или уматывай? Такой, значит, у меня выбор?

Офелия поджала губы и кивнула.

— Дай-ка мне эту штучку, — попросил я.

Она достала из сумочки цифровой диктофон и микрофон — приборчик чуть больше одноразовой зажигалки «Бик».

— Прислать к тебе кого-нибудь из техподдержки, чтобы помогли закрепить устройство? — спросила она.

— Не надо, сам справлюсь! — Я сунул диктофон в карман куртки. — Мне сейчас только еще одной стычки с федералами не хватало!

Меня высадили возле моей машины на Пасифик. Я сел в нее и, посмотрев в зеркала, нет ли хвоста, поехал в Висту. «Мустанг» я снова оставил в переулке, за два квартала от казино. Потом заковылял к себе в отель.

Я обещал регулярно связываться с Алексой, но звонить ей не хотелось. Не хотелось снова ссориться с ней. И потом, я знал: Офелия все равно введет ее в курс дела. Поэтому я поднялся к себе в номер, плюхнулся на кровать и через несколько минут вырубился. Я спал как убитый — собственно, я и считал себя почти мертвецом.

Проснулся я оттого, что меня прижали к кровати. Открыв глаза, я увидел над собой смуглое плоское, как сковородка, лицо Алонсо Белла. Четверо сослуживцев крепко держали меня за руки и за ноги.

Я хотел крикнуть, но Алонсо затолкал мне в рот пару носков. Как я ни вырывался, меня перевернули на живот и защелкнули на запястьях наручники.

Кто-то надел мне на голову наволочку, и все вокруг сразу стало персиково-оранжевым. И все же я успел узнать тех, кто меня держал. Среди них было двое парней из утренней смены. Одного, Гэри Синглтона, в свое время вышибли из полицейского управления Пасадены. Вторым оказался чернокожий Рулон Грин. У двери стоял огромный бугай — таких в футболе ставят центральными линейными защитниками. С ним я не был знаком, только пару раз видел его в раздевалке. Звали его Орас Веларио. Кто-то сказал, что они с Алонсо дружат еще со школы.

Белл наклонился к самому моему уху и прошипел:

— Вот что, дружок. Сейчас ты поедешь с нами. И не вздумай умничать, а то пожалеешь!

Меня, по-прежнему с наволочкой на голове, выволокли из номера, потащили по коридору, вниз по лестнице и, очевидно, вывели черным ходом. Я понятия не имел, где мы и который час. Как только мы вышли на лестницу, наши шаги гулко загремели по бетонным ступенькам. Судя по звуку, мы покидали казино через какой-то подвал.

Потом меня затолкали на середину заднего сиденья то ли внедорожника, то ли просто большой машины. Два человека уселись с обеих сторон от меня. Взревел мотор, и мы куда-то понеслись. Я пытался разговаривать, хотя во рту у меня были носки, но всякий раз, как я что-то мычал, меня больно били по ребрам.

— Сиди тихо! — услышал я голос Алонсо.

Примерно через час мы повернули и вместо гудрона покатили по грунтовой дороге. Голова у меня раскалывалась; я пытался сообразить, что произошло. Может, они нашли мой мобильник в туалете и, несмотря на то что он промок, ухитрились извлечь из памяти злополучную эсзмэску? Может, они нашли диктофон, который я по недомыслию оставил на комоде? А может, так спешили поскорее утащить меня из отеля, что ничего не заметили? Меня охватила паника.

Наконец машина остановилась, меня выволокли и заставили идти по неровной поверхности. Ноздри уловили запах влажной земли, смешанный с резким сладким ароматом апельсиновых деревьев.

Потом кто-то толкнул меня сзади, и я упал на колени. С головы сорвали наволочку. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел на небе молодой месяц. Видимо, меня привезли в апельсиновую рощу. Вокруг меня толпилась вся утренняя смена и еще несколько парней из дневной и ночной — все в штатском. Кляп изо рта вынули, но наручники не сняли.

Напротив, метрах в трех от меня, стоял Алонсо Белл.

— Мы знаем, это ты на нас стучишь! — сказал он.

Я ничего не ответил, прибегнув к старому испытанному приему. Пусть твой противник выскажется первым. Перед тем как отвечать, надо постараться узнать как можно больше.

— Мы знаем, это ты слил ФБР информацию о засаде на «Калек», — продолжал Алонсо. — А в Манхэттен-Бич встречался со своим начальством и докладывал, как ты к нам внедрился. В общем, нам почти все известно. Так что давай рассказывай остальное — если хочешь умереть легкой смертью.

Мысли у меня в голове заметались в поисках выхода. Офелия Лав не успела вовремя подтвердить мою легенду с любовным гнездышком на Манхэттен-Бич? Рикки Росс наконец выполнил свою угрозу убить меня? Интересно, удастся ли мне выкрутиться?

Я понимал, что должен говорить убедительно. В конце концов, на карту поставлена моя жизнь!

— Ты мне все расскажешь, — продолжал Белл. — Если твои слова совпадут с тем, что знаю я, считай, тебе повезло. Проделаю аккуратную дырку в башке, и все. Но попробуй вилять, и я тебя на мелкие кусочки изрежу! Умолять будешь, чтобы я поскорее тебя прикончил!

Мне оставалось одно: блефовать.

— Да пошел ты! — огрызнулся я.

— Скалли, я ждал от тебя не такого ответа.

— Я не стукач! Понятия не имею, кто вас сдал. Если вы меня убьете, ничего для вас не закончится, потому что вы взяли не того.

— Ага, как же. Может, скажешь еще, что квартира, куда ты ездил, принадлежит не Арнетту?

— Я же тебе говорил. Мы с Тиффани провели ночь в ничьей квартире, которую показывают как образец. Хочешь — верь, хочешь — не верь и засунь мои слова себе в задницу. Я тебе уже все рассказал.

Алонсо прицелился и выстрелил. По-моему, он просто хотел меня напугать, но пуля пролетела очень близко и задела левое ухо. По щеке потекла кровь.

Потом он прицелился мне в сердце. Я видел, как побелел его палец, лежащий на спусковом крючке.

«Мне конец», — подумал я, стоя на коленях и в последний раз вдыхая запах влажной земли. Я приготовился к смерти. Алонсо выстрелил…

Я услышал щелчок…

И… все.

Я посмотрел в черный кружок — в пистолетное дуло.

Голова кружилась от сладкого запаха апельсинов. Сердце готово было выскочить из груди.

Неужели осечка?!

Алонсо медленно опустил револьвер. Я понятия не имел, что происходит, не знал, чего ожидать.

Круглая физиономия Белла расплылась в улыбке.

— А ну, снимите с него наручники! — приказал он.

Двое парней рванулись вперед и одним движением поставили меня на ноги, затем сняли наручники. Я едва мог держаться на ногах — так дрожали колени.

— Больше ты не стажер, — провозгласил Алонсо. — Ты только что стал полноправным членом команды полицейского управления Хейвен-Парка!

Все окружившие нас парни зааплодировали.

— Ты как? — спросил Алонсо ухмыляясь. — До тебя тут кое-кто облажался. Несколько парней сблеванули, а Ларри Миллер вообще обосрался.

Я по-прежнему ничего не понимал.

— Нам надо было убедиться, что ты — свой парень, надежный, — объяснил он. — Вот и устроили тебе такую проверочку — вроде экзамена. Сам понимаешь, в таких делах нужно быть уверенным до конца. Поэтому обставили все серьезно, довели до края… — Он покачал головой и повторил мои слова: — «Хочешь — верь, хочешь — не верь и засунь мои слова себе в задницу». Молодец! Пока ты выдержал экзамен лучше всех.

Все поздравляли меня, хлопали по спине.

Алонсо повел меня к своему внедорожнику. Как и остальные машины, он стоял на большой поляне. Я огляделся. Темно, и никаких признаков жилья. Мы как будто уехали далеко-далеко от цивилизации. Кто-то достал из автохолодильника ящик с пивом, в руках у всех появились бутылки ледяной «Короны».

Великан Орас Веларио, школьный друг Алонсо, кивнул своей бритой башкой и сунул мне в руку запотевшую бутылку:

— Держи. Тебе сейчас не повредит!

Я тупо обводил взглядом стоящих вокруг парней. Не сразу, но до меня дошло: прежде чем новичков принимают в мир продажных оборотней из Хейвен-Парка, всем устраивают такую вот «проверочку».