В суде Бенни удалось доказать невиновность Эллис, но куда труднее было документально подтвердить, что они с Эллис в самом деле близнецы. Ее мать Кармела Росатто была единственной родственницей Бенни, но, когда Эллис появилась в ее жизни, здоровье матери настолько ухудшилось, что ее пришлось положить в больницу, где она вскоре впала в кому. Бенни никогда не встречала отца, некоего Уильяма Уинслоу, который провел с ними слишком мало времени, чтобы успеть жениться на ее матери, и ей пришлось разыскивать его, чтобы проверить историю Эллис. Все оказалось правдой. Их мать родила двоих детей, но оставила при себе только одну девочку, потому что не могла справиться с депрессией. Она оставила Бенни и отдала Эллис на удочерение. Так что для Бенни Эллис оказалась незнакомкой, которая внезапно стала членом ее семьи.

Бенни испытывала очень странные чувства, когда узнала, что у нее есть сестра-близнец, словно нашла что-то потерянное, о чем не имела представления. Она не могла даже вспомнить встречи с отцом, всю жизнь она прожила с матерью, вдвоем они противостояли миру и одиночеству. На первых порах мать работала секретаршей, но со временем ее душевное заболевание окончательно взяло верх — оно завладевало ею как ползущая тень, которая к концу дня становится все длиннее. Пока мать еще была в состоянии высказывать просьбы, она получала профессиональную помощь, и Бенни могла водить ее на прогулки, но потом она настолько ослабла, что дочери приходилось тащить ее на себе, девушка помнила вереницу врачей и больниц, которые экспериментировали с лекарствами и дозировками и наконец прибегли к электрошоку.

Все время, пока мать все больше и больше теряла способность соображать, Бенни заботилась о ней, забывая обо всем остальном, даже о школе. Известие о том, что на свет появились двое детей-близнецов и она не одна, помогло Бенни понять, почему ее мать тронулась рассудком — она не могла справиться с тем, что отказалась от своего ребенка. Бенни сама в немалой степени испытывала такое же чувство вины, когда в ее жизнь вошла Эллис. Бенни пыталась как-то компенсировать Эллис то, что мать оставила именно ее, но сестра появлялась в ее жизни и исчезала неожиданно, принося с собой лишь бесконечные хлопоты. У них были достаточно бурные отношения, но после одного крупного скандала Эллис наконец решила попытаться искупить свои грехи. Они заключили мир, и Бенни нашла сестре работу в компании.

Что до твоей жизни, то с ней покончено.

И теперь Бенни никак не могла понять, почему все это произошло. Она ровно ничего не предчувствовала, ей и в голову не могло прийти, почему сестра может так поступить, никаких явных причин для этого не было, кроме, может быть, давней ревности. Расплата. Давняя обида. Она лихорадочно размышляла, но не могла понять, как она позволила этому случиться. Она должна была быть настороже. Ей стоило бы все понимать лучше. В самом начале их отношений было время, когда она вообще не доверяла Эллис, еще до того, как заглянула в темные глубины ее души. И теперь поняла, что была права.

В те первые дни знакомства Бенни видела в Эллис типичную заключенную, которая будет излагать адвокату обычную историю о том, кто на самом деле совершил убийство. Жертвой был коп, но Эллис утверждала, что ее ложно обвинили в убийстве, она стала жертвой сговора подкупленных стражей порядка. Бенни вспоминала, как Эллис удалось втянуть ее в это дело.

При их первой встрече сестра показала ей фотографию, на которой мужчина держит на руках двоих детей. Она сказала, что это их отец Уильям Уинслоу, и заверила, что он оставил ей эту фотографию во время одного из своих визитов в тюрьму. Бенни никогда не видела изображения своего отца, тем более никогда не говорила с ним, и, хотя у мужчины на снимке были светлые волосы и голубые глаза, Бенни сразу же заподозрила, что при помощи этого фото Эллис хочет подцепить ее на крючок.

Затем Эллис выложила вторую фотографию, одну из тех, на которых была ее мать. Она, по всей видимости, тоже досталась от отца, потому что на обороте почерком матери было написано: «Биллу». На ней ее мать, которой было тогда лет шестнадцать-семнадцать, сидела с подружками в кафе. Ее хорошенькое личико было снято не анфас, а в три четверти, но тем не менее фотограф сумел поймать его живое выражение и проказливость юности.

Фотография стала открытием для Бенни, потому что она видела свою мать только измученной болезнью женщиной. Она прикинула, не является ли фото подделкой, как, кстати, и подпись на ней. Она не верила и рассказу Эллис.

Бенни попыталась вспомнить, когда потеряла доверие к сестре. Хотя выяснилось, что история Эллис об убийстве полицейского оказалась правдой и она действительно не убивала его, это отнюдь не исключало того, что Эллис была отъявленной мошенницей. А позже случилось нечто такое, что заставило Бенни задуматься: а что, если Эллис в самом деле кого-то убила? По крайней мере, раз в жизни.

О господи! Я не могу дышать.

Бенни втянула в себя воздух. Еще раз. Легкие так и не наполнились. Она открыла рот, но сделать глубокий вдох у нее не получилось. Сердце панически заколотилось. Действительность предстала во всей своей ужасающей реальности. Как долго она продержится без кислорода? Как долго проживет без пищи? Она потеряла чувство времени.

Она буквально тонула в волнах паники, теряя остатки здравого смысла. Бенни обливалась потом, ей было трудно дышать, она не могла больше себя контролировать и думала только о том, что закупорена в ящике, где ей предстоит задохнуться. На глазах выступили слезы ужаса, и она снова начала колотить в крышку ступнями и коленями. Она кричала и билась, моля, чтобы хоть кто-нибудь услышал ее или чтобы Эллис вернулась.

Она била и била в крышку, в непроглядной темноте борясь за свою жизнь.

Прижавшись спиной к парадной двери, Эллис стала отползать от рычащего пса. Она бросила сумки, ее заколотило, когда собака стала обнюхивать туфли, тыкаясь носом в капли крови. Пес зарычал громче, а когда вдруг обнажил зубы, она забыла о страхе и ударила его ногой. Он взвизгнул и отступил, и тут дали о себе знать ее инстинкты. Она бросилась вслед за ним, нанося ему удары снова и снова. Дважды они пришлись ему в грудь, и, отброшенный в гостиную, он продолжал скулить. Эллис оттеснила собаку в заднюю часть дома, где была темная кухня. Включила свет. В углу была открытая дверь в подвал. Эллис услышала, как он, повизгивая, свалился по ступенькам, и захлопнула за ним дверь. Переводя дыхание, она привалилась к дверному косяку и прислушалась. Если бы собака поняла, что сейчас от нее требуется, она бы истекла кровью. Эллис совершенно не нужны были осложнения.

Она никогда прежде не бывала в доме Бенни, ей необходимо было освоиться здесь. Кухня чистенькая и современная, с лакированными шкафчиками и блестящей стойкой из черно-красного камня, внешне напоминающего гранит. На подоконнике фотографии собаки, а над прямоугольным столом вишневого дерева — плакат в рамке, изображающий гребцов, ярко освещенный лампой в форме красной слезы. Эллис вернулась в гостиную и осмотрелась: желтовато-коричневая кушетка с темными подлокотниками и кофейным столиком в том же стиле. В центре, где можно было отдохнуть и развеяться, стояли книги, телевизор и стерео. В общем, это была красивая комната, но не в ее вкусе.

Она бы предпочла кожаный угловой диванчик черного цвета и симпатичный стеклянный столик с хромированной облицовкой. Ее бы устроил куда больший телевизор, да и дом мог быть побольше, чтобы устраивать приемы. Трудно было представить двух столь различных людей, и даже анализ крови не убедил бы Эллис, что они родственницы, тем более близнецы. Она с трудом поверила, что у нее есть сестра, да еще адвокат, и, как говорят, блистательный.

Пока она была в тюрьме, отец где-то занимался столярными работами и появился, чтобы рассказать ей о Бенни. Стало ясно, что он следил, как складывается жизнь у обеих его дочерей, хотя никогда не показывался им на глаза. Он пытался спасти ее, и помощь пришлась как раз вовремя, перед началом процесса. В Сети она прочитала все, что нашла о знаменитой Бенни Росатто, и, когда они оказались лицом к лицу, Эллис убедила себя, что, как и Бенни, любит молотый кофе, спорт и больших собак.