Когда граф хотел отставить преданную кормилицу и пригласить педагогов, но маленький Андрей неожиданно воспротивился. Мальчик ни за что не хотел расставаться с своею любимую сестричкой.

Поначалу Марфу, а вместе с нею и Аглаю, убрали из дома. Но вскоре вынуждены были вернуть потому, что маленький граф проявил неожиданную стойкость. Он не плакал и не просил больше он просто отказался от всякой еды. Отец сдался.

Аглая и Андрей выросли вместе и получили схожее образование. Когда граф Андрей Мирославич Трипольский скончался, и все 5000 душ перешли по наследству 17-летнему Андрею, он хотел тут же написать вольную для своей названной сестрички. Но Аглая испугалась свободы. Девушка и помыслить себя не могла отдельно от брата.

Тогда произошёл между ними серьёзный разговор и решили, что теперь Аглая останется формально его крепостную, но в своём завещании, на случай внезапной смерти, Андрей Андреевич не только даёт ей вольную, но также оставляет и всё своё состояние. Именно после этого разговора Аглая начала называть Андрея барином, чего раньше никогда не случалось.

Вместе они покинули родовую усадьбу Трипольское и перебрались в Санкт-Петербург, где юный граф Трипольский вступил было в службу, но вскоре оставил её под предлогом выезда за границу для укрепление здоровья и получение образования.

Вместе они вошли в тайное общество «Пятиугольник». Вместе, спустя полгода, были переведены из Нижнего списка в Верхний. Одним своим присутствием в обществе, Андрей и Аглая подчёркивали необязательность и надуманность сословных различий. Чуть позже они получили специальное задание и вдвоём отправились в мятежный Париж.

Это была первая попытка «Пятиугольника» проникнуть за пределы России. Созданное в Париже тайное общество не поддерживало ни бунтовщиков, ни роялистов. Оно вообще не выступало на чьей-либо стороне, а скорее выполняло роль наблюдателя.

Спокойно пережив кровавые времена Робеспьера — подлинного дьявола в человеческом обличии — и не потеряв ни одного из своих членов во время конвента, неожиданно в одночасье парижская секция «Пятиугольника» была разгромлена. В том, что их предали и предатель находился в Петербурге, не оставалось ни единого сомнения.

Полиция прошла по всем парижским адресам. Только чудом Аглае и Трипольскому удалось выскользнуть из рук кровавой директории. Молодые люди бежали тайно в Россию.

Путешествие их не было лёгким. Полученная Аглаей ещё в начале 1793 года пулевая рана, давала себя знать. Но, прибыв в Санкт-Петербург, девушка сразу и охотно приняла участие в дерзких выходках своего названного брата.

Ей, видевшей восставший народ, проливающий бессмысленные реки крови за то, что ему чудилось свободой, нравилось шокировать знатную публику столичный гостиных. Её просто приводило в восторг, когда Андрей Трипольский, проезжая мимо большого ещё недостроенного дома на Невском, одетого в леса, вставал в санях и, размахивая шляпой, кричал:

   — Привет! Привет, подневольные каменщики!

Только поднявшись с постели, Аглая, ещё слабая, ещё нуждающаяся в постоянной поддержке, направилась в дом Натальи Андреевны.

Убийство князя Валентина в библиотеке княгини, по мнению Бурсы, непременно как-то связано и с предательством в Париже и убийством курьера, вынуждало к осторожности. Внутри организации находился шпион. Это было очевидно.

Опасаясь остальных членов общества, и не желая, чтобы информация о разгроме парижского отделение «Пятиугольника» выплыла раньше времени, Константин Эммануилович тайно поручил княгине Ольховской допросить девушку, стоящую в Верхнем списке организации, также как и сам Трипольский.

И пока всё более и более овладевая сердцем Анны Владиславовны Покровской, Андрей Трипольский устраивал захватывающие двухсанные вылазки, и кружил с юной красавицей в вальсе, Аглая сидела запёршись с княгиней Натальей Андреевной Ольховской в библиотеке, в доме на Фонтанке, и подробно припоминала шаг за шагом всё, что происходило в Париже. Нужно тщательно проанализировать провал и установить предателя.

За несколько дней женщинами были отмечены все маршруты, все пресечения членов парижского «Пятиугольника». На отдельных карточках расписаны имена. Княгиня сотни раз раскидала их по столу и, наконец, пришла к заключению, что предатель умён и осторожен и может находиться, во-первых, только в Верхнем списке «Пятиугольника» в Петербурге, а во-вторых, он столь ловок, что его нелегко будет вычислить.

   — Ничего у нас не получится, — обрезая на миниатюрной серебряной гильотинке, новую, уже третью за этот день, тоненькую сигару, устало сказала княгиня. — Казнены шестнадцать человек, четверо в тюрьме по ложному доносу, парижский центр полностью парализован — блистательная работа. Он или гений, этот шпион, или его вообще не существует.

   — У меня есть предчувствие, что он попадётся, — тихо сказала Аглая.

Княгиня пододвинула к девушке коробку с сигарами:

   — Угощайтесь. Только хочу предупредить, от них портится зуб и цвет лица.

   — Я знаю, — также щёлкнув маленькой гильотинкой, Аглая обрезала сигару, прикурила её, пустила дым.

   — Давно курите?

   — Два года.

С минуту обе женщины молчали.

Почему-то припомнив, как она нашла здесь в библиотеке труп своего любовника, князя Валентина, Наталья Андреевна разозлилась:

   — Скажите Аглая, — спросила она, выпуская длинную тонкую струйку дыма, — а заставлял ли Вас барин, допустим, для пользы дела, вступить с кем-нибудь в любовную связь?

   — Во Франции был такой случай, — без всякого смущения отозвалась Аглая. — В России нет. — Она глянула на княгиню с выражением превосходства. — Только там не было принуждения, была необходимость. К слову сказать, идея, вообще, принадлежала мне. Андрей даже возражать пытался, хотел остановить меня. — Глаза Аглаи смеялись. — Вы что же думаете, мы с Андреем любовники?

   — Думаю, да.

   — Почему ж вы так думаете?

Княгине хотелось сдержаться, но не смогла. Следующие слова были сказаны почти против её воли:

   — Вы же, вещь, — сказала она, — вы нарочно шокируете свет. Это вам нравится. Вам нравится скандал, и вам нравится находиться в рабстве.

   — Я была под пулями. Это мне тоже нравится, — грустно сказала Аглая. — Успокойтесь, Наталья Андреевна, поверьте. Да, мне нравятся сильные эмоции. Мне нравится смущать глупых мужчин, но мне совершенно не нравится рабство.

   — Тогда почему же Андрей не даст вам вольную?

   — Потому, что я его об этом ещё не просила. Когда мне понадобится я попрошу. Пока лучше так. Нам так значительно удобнее, у меня руки развязаны. За все мои действия отвечает Андрей, и я могу, таким образом, исполнить любую его прихоть. Но напрасно Вы мне не верите. Мы не любовники и никогда любовниками не были. Мы с Андреем как брат и сестра, мы же с детства вместе, — голос Аглаи звучал немного насмешливо. — Если вы не можете понять, то и не судите.

С наступлением сумерек женщины, не призывая слуг, сами опустили портьеры библиотеки и зажгли свечи. Они продолжали свою работу. Сверяли графики, цифры, имена до тех пор, пока от усталости не начали слезиться глаза.

Когда часы пробили двенадцать, Аглая поднялась уходить.

   — Можно я задам вам ещё один неприятный вопрос, — также поднимаясь, сказала княгиня.

   — Спрашивайте что хотите.

   — Только честно, — в голосе княгини Ольховской возникла некоторая натянутость. — Скажите, Аглая, — княгиня сделала небольшую паузу, — Вы когда-нибудь убивали? — Княгиня поперхнулась, закашлялась, но сразу взяла себя в руки. — Скажите, приходилось вам своею рукою убить человека?

   — Да, — спокойно отозвалась Аглая, — но я была тогда в мужском платье. Знаете, Наталья Андреевна, я ведь неплохо стреляю из пистолета.

Весть о гибели князя Валентина моментально распространилась по городу. Князя нашли под утро на набережной Фонтанки. Он лежал рядом с опрокинутым экипажем. По официальной версии, лошадь понесла на скользкой мостовой, экипаж перевернулся и князь Валентин ударился головой о камни.