Еще секунда – и она поймет, вне всякого сомнения, насколько положительное впечатление производит.

– Сейчас открою. – Она занялась дверями, пользуясь щелью, которой не давала закрыться его рука.

Он опустил взгляд на ложбинку между грудями – нечто невероятное... Боже милостивый, у этой женщины есть хоть что-нибудь обыкновенное?

Она невольно втиснулась бедром меж его ног и пробормотала что-то про кабель.

На несчастье, тело Квина отозвалось на ситуацию самостоятельно. Девушка мгновенно подскочила и снова пискнула – как птичка.

Квин оперся ногой о стенку лифта и зафиксировал двери. Лифт слетел вниз примерно на два фута.

– Я могу залезть наверх и помочь подняться вам, – предложил он. Не то чтобы ему не нравилось оставаться запертым здесь вместе с ней, но им же, наверное, скоро не хватит воздуха. Или сил, чтобы контролировать себя.

– Думаю, вы достаточно помогали мне сегодня. – Голос звучал строго, но в глазах поблескивали озорные искорки. – Я сама займусь порвавшимся кабелем.

– Не пойдет, – ответил он и единым движением выбрался наверх. Повернулся и протянул ей руки. – Здесь внутри небезопасно.

– Пожалуй, вы правы. – Девушка вздохнула, покоряясь обстоятельствам, подобрала сандалии и потянулась к нему. Он поднял ее и перенес в коридор безо всякого труда. Она счастливо улыбнулась. – Спасибо. Лифт в этом доме непредсказуем. Но, право же, это составляет часть здешнего очарования.

Все здешнее очарование для него заключалось в стоявшем перед ним ангеле. Пять футов и шесть дюймов роста, синий шелк, письменная принадлежность в волосах и фигура, перед которой стоит встать на колени.

Квин сунул руки в карманы и мужественно глянул в грозящие заворожить глаза.

– Так как, вас наняли для ночной смены или вы постоянный ремонтник в этой трущобе?

Она умилительно покраснела и подняла руку, чтобы заправить за карандаш выбившуюся прядь цвета крепкого кофе. Потом уронила на пол сандалии и босой ногой поправила их, чтобы стояли ровно.

– Здесь не трущоба.

– Ну, и не Тадж-Махал.

Похоже, его остроумие ей разонравилось. Она отвела глаза.

– Поверьте, у комплекса есть и такое, чем можно гордиться.

Квин подавил смешок.

– Назовите хоть что-нибудь.

– И назову. Здесь все настоящее и... имеет историческую ценность.

Квин со значением глянул в сторону осрамившегося лифта.

– Весьма ветхую ценность.

– Комнаты просто восхитительны.

– А здание разваливается.

Она скрестила на груди руки.

– Ванны здесь стоят на львиных лапах.

– И трубы не меняли с тех самых пор, как их поставили.

– Окна выходят прямо на море.

– Очень хорошая деталь. – На сей раз он не удержался от смешка, потому что все силы ушли на то, чтобы не потрогать невыносимо привлекательную ямочку на подбородке. – Особенно потому, что кондиционеров-то нет.

Она нахмурилась. Точно солнце зашло за тучу.

– Вы явно любите это место, – торопливо проговорил Квин. – Или здесь работаете.

– То и другое.

Ага, отсюда и лояльность. Работник – это как раз то, что нужно, чтобы выкопать всю подноготную насчет данной недвижимости, да и насчет самого хозяина. Авось удастся втереться к ней в доверие и раздобыть полную информацию про жульничество Ника Уайтейкера со страховкой за приятным ужином. И последующим завтраком.

– Но вы не ответили на мой вопрос. – Опять обвиняющий тон. – Зачем вы сюда поднялись? На этом этаже никто не живет, тут бывают только служащие отеля.

Врать не хотелось, но иначе она же сразу догадается, что он принадлежит к фирме, собирающейся купить курорт.

– Я заблудился. Мой номер – на втором этаже.

Девушка нахмурилась и пристально на него посмотрела.

– Вы здесь остановились?

– Завтра уезжаю.

Как только спустится, он сразу же зарегистрируется и, таким образом, не окажется повинен во лжи. Так или иначе, он собирался заночевать в одном из владений «Йоргенсена», а завтра должен встать перед рассветом, чтобы добраться до следующего места, где у него намечалось дело, – в Миннеаполис.

– Ну что же, желаю приятного отдыха. – Она нагнулась, надевая сандалии и лишая его этим возможности увидеть, не разочаровало ли ее сказанное. – Обязательно загляните на пляж, там просто изумительно. – Она все еще возилась с ремешком.

Перед его мысленным взором предстала картина роскошных обнаженных ног, болтающихся под потолком.

– О, кое-что изумительное я уже здесь видел.

Девушка внимательно посмотрела на него снизу вверх – в бирюзовых глазах вопрос, и вызов, и смех. В сердце Квина возникло странное ощущение, а он всегда верил своему сердцу. Верил: оно подскажет, когда наконец на его жизненной дороге появится...

Единственная.

– А что, если вы мне этот пляж покажете? – вкрадчиво спросил Квин, прислоняясь к стене и скрещивая на груди руки. – И не можете ли вы принять приглашение на обед?

Ответная лукавая улыбка представляла очевидную опасность для его сердца и для другой анатомической детали, которая и без того не успела еще успокоиться. Но для ответа не осталось времени: лифт зазвонил и двери с урчанием закрылись.

– Сумка! – Девушка крутанулась на месте и попыталась схватить ее, но было уже поздно. Она проглотила очередное вдохновенное проклятие и наградила деревянную створку бесполезным ударом.

– Только не говорите мне, что ключ остался в вашей сумке, – сказал Квин.

Ее плечи уныло поникли.

– Именно так... Вы в состояний спуститься с третьего этажа по балконам?

Вообще-то он был в состоянии, однако его больше привлекала возможность остаться запертым наедине с прелестной незнакомкой.

– Но ведь кто-то должен прийти вас искать? – озаботился он.

Девушка вздохнула.

– Сегодня на работе почти никого нет. Но, может, кто-нибудь отправит лифт обратно к нам.

– А как они узнают, что нам нужен лифт?

– У вас нет сотового? – В ее глазах зажглась надежда.

Квин представил себе свой сотовый телефон – как он спокойно полеживает на пассажирском сиденье в машине.

– К сожалению, нет.

– Тогда идите сюда...

Квин встал рядом, вдыхая дразнящий аромат роз – ее духи.

– Придется нам отказаться от высоких технологий, – сообщила она. – Звук может дойти вниз по лифтовой шахте. – Сжав кулаки, она подняла руки, нацеливаясь на деревянную дверь лифта. Пристально, значительно взглянула. – Чего вы ждете? Трахните ее как следует!

Он задохнулся.

– Именно об этом я и думал.

– Помогите! Мы застряли!

Николь Уайтейкер врезалась всем телом в лифтовую дверь, гораздо крепче, чем требовалось. Потому что хотела не только быть услышанной (это сработало недели три назад, тогда она оказалась заперта на первом этаже, для разнообразия), но мощный удар должен был принести облегчение ей самой, снять хотя бы частично неприкрытое желание. Присутствие этого мужчины само по себе завело ее настолько, что каждый миг она могла сорваться. Вот прямо сейчас вцепится во все эти мужественные, твердые мышцы, один вид которых прямо-таки останавливает сердце.

– Помогите! – Еще один удар плечом вытряхнул у нее из волос карандаш.

Услышав смех, Николь остановилась.

– По-вашему, это комично?

Она постаралась изобразить грозный взгляд, чтобы насмешник не догадался, как ей хочется и засмеяться, и одновременно заплакать. Все же обидно, что именно ему ее курорт показался трущобой!

В его карих глазах сверкнула искорка.

– Смотреть на вас действительно забавно.

Забавно. Ну да, конечно. Сценка для настоящей комедии – полуголой свисать с потолка. Вспомнив, куда заехала ее юбка, Николь вся сжалась внутри.

Хорошо еще, что она отменила встречу, которую ей старался навязать банк. С той большой шишкой из Нью-Йорка, специалистом по недвижимости. С могущественным Квином Макгратом из «Йоргенсен девелопмент корпорейшн». Лифт забастовал намертво, а один из ее двоих – нет, уже троих – постояльцев во всеуслышание обзывает гостиницу кошмарной и развалившейся.