Не в состоянии больше нести сына на руках, она остановилась перед входом в местный банк, поставила его на землю и осмотрелась. Том безропотно держал ее за руку. Убедившись, что ей удалось оторваться от преследования, она, стараясь держаться уверенно, пошла по тротуару.

Правда, Китти сомневалась, что Гарри Фелл будет действовать на свой страх и риск. Как примерный служака, он сначала свяжется с Марком Филдингом и расскажет старику, что встретил ее в Сан-Марио. А потом сделает так, как скажет свекор.

Не зная языка и не имея под рукой телефона, Фелл вряд ли сможет немедленно связаться с ним. Так что у нее еще оставалось время на то, чтобы решить, как ей следует действовать дальше. Поскольку выбор был невелик, то, прежде чем предпринять что-либо, она собиралась все тщательно обдумать. Один неверный шаг, и то, что до сих пор являлось ей в виде ночных кошмаров, станет явью. Марк Филдинг отнимет у нее сына, и она умрет от горя.

Поборов очередной приступ отчаяния, Китти крепче сжала руку Тома и ускорила шаг — впереди показался их дом. Чем быстрее они скроются из виду, тем лучше. И хотя Китти понимала, что чувство безопасности, которое она ощутит, наконец очутившись дома, не более чем иллюзия, но дома, как говорится, и стены помогают. По крайней мере, какое-то время им ничто не угрожает.

Таща за собой Тома, она вошла в залитую солнечным светом небольшую кухню и поставила сумку на стол у окна, которое выходило в сад.

Несколько дней они с мальчиком будут вдвоем: Мария уехала к родственникам и должна вернуться только в воскресенье. Хотя Китти была искренне признательна Марии за помощь, сейчас она рада, что той нет дома. Китти было бы тяжело слушать ее беззаботное щебетание; с другой стороны, не хотелось огорчать пожилую женщину рассказом о том, что произошло с ней на площади.

Покормив ребенка и уложив его в кровать, Китти вернулась на кухню и вымыла посуду, признавшись себе, что у нее есть лишь два варианта — один хуже другого. Либо как можно скорее уехать из города, чтобы искать убежище в другом месте, либо сидеть и ждать, пока Марк Филдинг заберет ее сына.

У нее оставались кое-какие деньги от мужа, но этого явно не хватит для обустройства на новом месте. А сам переезд? Машина у нее старая и давно нуждается в ремонте; едва ли на такой далеко уедешь. К тому же одинокая американка, путешествующая по Мексике с маленьким сыном, непременно будет привлекать к себе излишнее внимание. Поскольку старый Филдинг будет знать, откуда начать поиски, то наверняка скоро выйдет на ее след.

Чем бросаться в неизвестность, может, лучше остаться здесь и подготовиться к неизбежной битве со свекром или его прихвостнями?

Можно обратиться к местной полиции, но едва ли это выход. Одинокой американке рассчитывать на чье-либо участие в чужой стране не приходилось. К тому же она успела убедиться, что в Мексике к женщинам — особенно когда дело касается их претензий к мужчинам — относятся как к гражданам второго сорта.

Да ей и нечего было противопоставить слову Марка Филдинга, кроме собственного слова. А учитывая, что тот умеет произвести нужное впечатление, Китти не сомневалась: ему будет несложно добиться расположения местных властей, особенно если он предложит им известное вознаграждение.

Но к кому же ей тогда обратиться за помощью? Мигель и Каролина с радостью бы вступились за нее, но они такие добрые, порядочные люди и, так же как и она сама, вряд ли представляют, как вести дело с людьми, подобными ее родственнику. А тот, если потребуется, не колеблясь, уничтожит и их.

Нет, ей нужно заручиться поддержкой человека такого же склада, как и сам старый Филдинг. Который бы понимал, кто ему противостоит и как с ним бороться. Который умел бы сохранять невозмутимость при любых обстоятельствах. Человек вроде… Джеффри Эйбила.

Это имя эхом отозвалось в сознании Китти и на какое-то мгновение ей показалось, что все не так уж безнадежно. Если на ее стороне будет Эйбил, старик, пожалуй, не сможет отнять у нее сына.

Однако уже через минуту Китти решила, что, должно быть, у нее не все дома, если она всерьез рассчитывает, что этот человек сломя голову снова бросится ей на помощь. Ведь в ее глазах, да и что скрывать, в глазах всего города, он был сомнительной и, скорее всего, небескорыстной личностью. Насколько она понимала, Джеффри нет никакого резона связываться с ее свекром. Заплатить ему она не могла. По крайней мере, такую сумму, которую мог бы дать Филдинг, если бы Эйбил предложил ему свои услуги.

Правда, при этой мысли в душе Китти шевельнулось сомнение — ей не хотелось верить, что Джеффри Эйбил может сознательно причинить боль ее малышу. Только бессердечный негодяй может отнять сына у матери, чтобы вручить его судьбу в руки такого человека, как господин Филдинг.

После встречи с Джеффри она не могла поверить, что тот способен на подобную жестокость. Разве что в нем уживаются два разных человека, вроде доктора Джекиля и мистера Хайда. В противном случае, зачем ему сначала проявлять к ней внимание и окружать заботой, а потом помогать в похищении ее сына?

Конечно, нельзя исключать вероятность того, что Эйбил мог оказаться человеком психически неуравновешенным. Но чем больше Китти думала о том, как он вел себя, когда подобрал ее на улице, беспомощную и вымокшую до нитки, тем труднее ей было в это поверить.

Теперь, в одиночестве размышляя о своей участи, Китти все больше склонялась к мысли, что ровным счетом ничего не потеряет, если обратится к господину Эйбилу за помощью. Одной ей ни за что не отстоять Тома. Ах, если бы только Джеффри согласился!

Ему ли не знать, как вести себя с такими людьми, как ее свекор. Может быть, Филдинг отступится, если увидит, кто за ней стоит? Если ему ничего не стоит расправиться с ней, то Джеффри Эйбил — совсем другое дело. Он не похож на человека, который покорно подставляет врагу вторую щеку.

Итак, она сделает то, против чего восставало все ее существо, — пойдет к Эйбилу и будет просить того о помощи. Причем немедленно, как только проснется Том. Приняв решение, Китти подумала, что еще не все потеряно, хотя перспектива предстать перед Джеффри Эйбилом в роли просительницы была не слишком радужная.

Взяв себя в руки, Китти подошла к стенному шкафу и извлекла несгораемый ящик, в котором хранила документы, кое-какие фотографии и оставшиеся от мужа деньги. Затем достала с верхней полки холщовую дорожную сумку и пару чемоданов. Как бы ни хотелось ей надеяться на лучшее, она понимала, что должна быть готова уехать в любой момент, — на тот случай, если Эйбил ей откажет.

Китти переложила в сумку содержимое несгораемого ящика, добавив несколько украшений, которые ей подарил Чарлз и которые она носила, положила туда же его фотографию и еще несколько особенно дорогих ей мелочей. Отобрала необходимую одежду для себя и упаковала в чемодан, затем тихонько прошмыгнула в спальню Тома, взяла его вещи — сколько было возможно — и уложила их во второй.

Спрятав сумку в шкаф, а чемоданы снова положив на полку, она прошла на кухню и набила консервами хозяйственную сумку. Затем вышла во двор, где под навесом стояла ее машина, проверила шины и охлаждающую жидкость в радиаторе. К счастью, пару дней назад она заправила бензином полный бак, так что в случае, если им придется бежать, можно не опасаться, что преследователи наведут справки о пути их следования на заправочной станции.

Вернувшись в дом, она заглянула к мальчику. Он уже проснулся и посмотрел на нее не по-детски серьезно.

— Ты уже решила, чем мы сегодня займемся? — спросил Том, когда она поставила перед ним стакан теплого молока и блюдце с испеченным Марией коричневым печеньем.

— Кажется, да. — Она на секунду смешалась. — Мы отправимся в гости к моему новому знакомому, которого зовут Джеффри Эйбил.

— Зачем? — В глазах Тома застыло удивление.

— Помнишь тот день, когда я упала и растянула ногу?

— Да.

— Это он увидел меня под дождем и остановился, чтобы помочь.