Оливер догнал ее в холле. С деловым видом он нес в руке дорогой кожаный портфель, вторую руку он так и не вынул из кармана брюк. По мнению Кэтрин, настоящий джентльмен не стал бы держать руки в карманах.

– Куда мы идем? – недовольным тоном спросил Оливер, когда они стали спускаться по тропинке к оранжерее.

– На фабрику, в мой кабинет. Не стану же я на пальцах объяснять, что произошло! – с оттенком раздражения ответила Кэтрин, искоса поглядывая на него. – Вся необходимая документация собрана у меня на рабочем столе.

Она вела его по той тропе, по которой в детстве бегала подсматривать за ним. Интересно, вспоминает ли Оливер сейчас о тех днях, когда трудился в их поместье разнорабочим? По его невозмутимому лицу было невозможно определить, какие чувства вызывают в нем эти места. Не узнать их он не мог, здесь почти ничего не изменилось. В старой оранжерее только заменили стеклянную крышу, которая была пробита крупным градом лет пять назад. Тогда, к сожалению, погибли некоторые экзотические растения, которые привозил из разных южных стран и начал культивировать в поместье еще прадед Кэтрин, знаменитый путешественник Дориан Норман.

– Это верно, что вы родом из этих мест? – спросила она, остановившись возле оранжереи.

– Верно, – ответил Оливер. Он смотрел на нее прищурившись, словно ждал продолжения.

– А дом, в котором вы жили, еще сохранился?

– Не знаю.

По тому, как он произнес эти два слова, Кэтрин поняла, что вспоминать прошлое Оливер не желает, и пошла дальше.

– С документами я начну работать с завтрашнего дня. Сегодня уже нет времени. Через два часа у меня деловая встреча. – В манере говорить, в интонации, в каждом слове, сказанном Оливером Уинстоном, сквозила высокомерная снисходительность. – В двух словах, мисс Норман, объясните мне, как могла произойти такая крупная растрата? Исповедуйтесь мне, ваш отец ничего не узнает, обещаю.

– Надеюсь, вы не подозреваете, что я обокрала собственную фирму только для того, чтобы встретиться с вами? – язвительно ответила Кэтрин вопросом на вопрос.

– Пока я не знаю всех обстоятельств. Так или иначе, но вы, как президент фирмы, несете личную ответственность за то, что произошло. Разве не вы должны были контролировать работу вашего управляющего?

Кэтрин хотела возмутиться, но честность взяла верх над самолюбием.

– Контролировала. Но, видимо, недостаточно. – Она не стала оправдываться перед Оливером, что из-за обострившейся болезни отца, начиная с прошлого года, стала меньше внимания уделять работе.

– Ладно, завтра я посмотрю, что можно сделать, – сказал Оливер тем же высокомерно-снисходительным тоном. – Но кое-какие шаги вы могли бы и сами предпринять.

– Например? – удивилась Кэтрин.

– Например, продать что-нибудь и возместить украденную сумму.

– Возместить украденную сумму? Но у меня нет таких денег! И что я могу продать? Свои акции? – ядовито поинтересовалась она.

– Зачем акции, если они уже ничего не стоят? В особняке вас окружает столько предметов роскоши: картины, скульптуры. Стоимость даже одного из этих раритетов, я уверен, покроет сумму растраты. Я уж не говорю о вашей лошади, на которой вы объезжаете свое обширное поместье.

Откуда ему известно, что находится в их доме, и о лошади? – удивилась Кэтрин.

– Для справки: большую часть территории нашего обширного поместья занимают оранжерея, теплицы и плантации, где выращивают сырье для производства лечебной косметики, которую выпускает наша фирма. Сама фабрика тоже расположена на территории поместья, – запальчиво сказала Кэтрин. – Не забудьте про отдельный лабораторный корпус. Так что…

– Все это мне известно, – прервал ее Уинстон. – Прежде чем взяться за какое-нибудь дело, я скрупулезно собираю все сведения о владельцах предприятия.

Кэтрин поняла, что напрасно горячится. Предложение Оливера Уинстона показалось ей вполне разумным. Стоило подумать над ним и решить, с чем бы она могла расстаться без особых переживаний.

Оливер Уинстон отбыл из поместья на своей шикарной спортивной машине, и Кэтрин Норман вернулась в дом. Она медленно обошла все комнаты двухэтажного особняка. Здесь в самом деле было много произведений живописи, которые на любом аукционе пошли бы за большие деньги. Но все эти ценности собирались не одним поколением семьи Норман. Они постоянно окружали ее, составляли часть ее мира. Картины Уинслоу Хомера, Харнета и других американских художников, незаконченный рисунок Модильяни. Рядом со старинными картинами нидерландской школы яркими красками выделялись эскиз Джона Констебла к картине «Собор в Солсбери» и небольшая по формату картина Джозефа Тернера. Две последние вещи были приобретены ее дедом. Как она может расстаться с этим наследством? В специальных стеклянных шкафах хранился старинный фарфор английского, немецкого и китайского происхождения. Красивые вещи, но с ними она могла бы расстаться, если, конечно, согласится отец. Кэтрин вернулась в свою комнату, взгляд ее упал на стоявшую в углу скульптуру из белого мрамора – лукавый Купидон работы Торвальдсена. Этого Купидона подарила ей бабушка на день рождения. Кажется, ей тогда исполнилось тринадцать лет. И они с Купидоном были одного роста.

Ах ты коварный разносчик любовной заразы, вот тебя-то я и продам! – подумала Кэтрин и улыбнулась Купидону. В конце концов, эта скульптура полностью принадлежит только ей, и она вправе распорядиться ею по своему усмотрению. Жалко, конечно, было расставаться с ним, она привыкла к упитанному очаровательному малышу. Он скрашивал ее одиночество, когда отсутствовал отец, она даже разговаривала с ним. Кэтрин вздохнула, потом вспомнила, что с ней творилось под взглядом Оливера Уинстона, и приняла решение. Оставалось только узнать, во сколько скульптуру оценят специалисты.

Кэтрин вернулась в свой рабочий кабинет с довольным видом, чем порадовала свою молоденькую секретаршу Джанин Хантер. С момента исчезновения управляющего служащие фирмы пребывали в глубоком унынии.

– Кажется, нам удастся выбраться из лужи, в которую посадил нас проворовавшийся Гудвин, – доверительно сообщила Кэтрин, задержавшись возле столика Джанин, и ободряюще улыбнулась ей.

Кэтрин и не ожидала, что даже предварительная стоимость «Купидона» Торвальдсена, о которой она узнала по телефону, окажется такой высокой. А если продать скульптуру через аукцион, можно будет получить за нее значительно больше. Теперь она сможет расплатиться с кредиторами, успокоить членов правления и акционеров их фирмы. Конечно, лучше было бы вложить эти деньги в производство. Она давно мечтала о создании серии духов с лечебными ароматами. Нет, на все у нее денег сейчас не хватит. Пока надо спасать то, что налажено и хорошо зарекомендовало себя на рынке. По крайней мере, сегодня ей не надо допоздна копаться в этих противных бумагах, подумала Кэтрин в конце рабочего дня. Вместе со служащими она покинула административный корпус и радостно устремилась домой, чтобы провести вечер и поужинать вместе с отцом.

Хорошо, что за весь вечер отец ни разу не напомнил ей об Оливере Уинстоне, думала Кэтрин, уже лежа в постели. Она специально легла пораньше, чтобы отоспаться за всю неделю и восстановить нормальный цвет лица. Но сон, как назло, не шел к ней. Стоило ей закрыть глаза, как перед внутренним взором возникал облик красивого мужчины с загадочными синими глазами. Десятки раз перевернувшись с боку на бок, Кэтрин легла на живот. Будь проклят этот Оливер Уинстон! – со злостью мысленно восклицала она. И откуда он только взялся? Как ему удалось сделать такую головокружительную карьеру? За счет своей внешности? Или он и вправду одаренная личность? И вообще, что она знает о нем? Кажется, он родился в благополучной семье, потом его отец разорился, куда-то уехал, а мать пустилась во все тяжкие, пила много, перестала заниматься сыном и погибла как-то трагически. Подробности ей были неизвестны. Все эти сведения об Оливере она узнавала из обрывков разговоров прислуги. Отец никогда ей ничего не рассказывал о юноше, проработавшем в их поместье целый сезон.