Этот ужин им совсем не был нужен. Рассеянно поднося ко рту кусочки телятины, картофельной клецки и маринованных овощей, они смотрели друг на друга и обоим очень хотелось оказаться все же в «четырех стенах». Оживились они только за десертом, суфле было очень вкусным и вино — отличным, но кофе допивали, торопясь. Весенние сумерки начинали чуть сгущать воздух, пахло ранними цветами и бензином. Андрей взял Лидию под руку и они пошли в ногу, спеша попасть домой.

Стоя посреди комнаты, роняя пальто на пол, они обняли друг друга так, словно ждали этого год, так пылко и торопливо прижимаясь и целуя, что рассмеялись наконец, и Андрей начал снимать с Лидии шляпу, осторожно вынимая булавки из этого парижского шедевра моды. Они сели на диван и снова начали целоваться. Он дотрагивался губами до ее лица, проводил по щекам, касался приоткрытых губ, что вызывало легкий вздох, он чувствовал ее тело под тонкой тканью платья, податливо изогнувшееся под его рукой, так что нежность и любовь к Лидии боролись в Андрее с бешеным желанием обладать этим телом, обещающим неведомое наслаждение. Губы его соскользнули по шее на грудь в вырезе декольте, пальцы ее трепетали на его волосах. Андрей резко выпрямился.

— Я уйду, Лидия. Это слишком сложное испытание для меня. Мы увидимся завтра, хорошо?

— Но зачем? Ведь я здесь, вся для тебя! Я люблю тебя. Пошли! — вскочив, Лидия взяла Андрея за руку и повела в спальню.

Андрей замер в восхищении, увидев ее тело, светящееся в сумерках безукоризненной красотой. Очень хрупкая в одежде, Лидия обнаженной казалась соблазнительной и женственной. Новая волна благоговейной любви захлестнула его и Андрей дотронулся до нее, как до хрупкой фарфоровой вазы. Его пальцы ласкали ее кожу, вызывая восторженные вздохи. Лидия купалась в горячих волнах, пробегающих по телу, дрожь наслаждения сводила ее с ума, казалось, если бы он просто смотрел на нее, она так же трепетала бы от одного его взгляда. Почувствовав горячие губы на своей груди, она выгнулась дугой, застонав, и дальше все слилось для нее в сплошное ощущение счастья. Они долго еще лежали, крепко прижавшись друг к другу, так и заснули.

Утром, открыв глаза, она встретила его взгляд и смущенно покраснела.

— Мне стыдно за мою поспешность. Ты только не думай, что я… — Андрей закрыл ей рот поцелуем.

— Мадемуазель Лидия, я буду счастлив, если вы согласитесь выйти за меня замуж! Я влюблен, как никогда. Через десять дней я еду в отпуск в Петербург и буду просить руки у вашей матушки.

Лидия радостно завизжала и бросилась целовать Андрея.

— Ты поедешь со мной!

— Ты дашь мне ответ, или ты хочешь подумать?

— Я подумаю, — совершенно серьезно ответила Лидия, — но я тоже влюблена, как никогда. Я влюблена в первый раз! И как ты был прав, когда говорил, что пережить стихию в объятьях любимого человека — это самое прекрасное ощущение!

— Так тебе понравилось? А уж мне-то как понравилось! Я бы написал сейчас письмо своей знакомой, которой пишу обо всем, что волнует меня в жизни: «Мой дорогой друг, я счастлив вам сообщить, что наконец-то полюбил по-настоящему. Моя любимая — восхитительное существо и доказала мне сегодня свою любовь со всей пылкостью страстной и влюбленной женщины. Мне остается только уповать на то, что, дав согласие стать моей женой, она подарит мне возможность вкушать такие же радости всю нашу жизнь. Аминь.»

— Тогда она ответила бы: «Я рада за вас, друг мой, и в свою очередь хочу поделиться с вами переживаниями, которые, в отличие от прежних, так великодушно вами выслушанных, принесли мне счастье и не меньшую тревогу. Я счастлива сообщить вам, что полюбила впервые в жизни и это чувство переполняет меня, но так же внушает некоторую озабоченность. Получив всю любовь, какую можно вообразить, я не знаю, сумела ли ответить так, чтобы не оставалось сомнений в том, что мое чувство так же сильно и щедро. Я неопытна и в этом моя беда. А мне так бы хотелось сделать дорогого мне человека счастливым вполне. Может быть вы великодушно дадите мне урок?» После этого она стала бы терпеливо ждать ответа.

— Как ты думаешь, она сможет подождать до вечера? Ее адресату необходимо все-таки сначала появиться на службе. Он успеет только нежно поцеловать свою невесту.

— У меня сегодня спектакль. Ты придешь?

— Я теперь всегда буду смотреть все твои спектакли, — Андрей поцеловал Лидию, потом еще раз, его рука скользнула под одеяло, лаская ее тело, но он все же оторвался от нее.

Пока он одевался, Лидия лежала, бездумно глядя на его движения, и просто отдавалась наслаждению видеть его в своей спальне за совершенно обыденным занятием. Андрей попросил вдеть ему запонки и она, просияв, начала делать это со старанием, словно выполняла ответственную работу.

— Позавтракать с тобой я уже не успею, жаль. До вечера, дорогая, — он еще раз поцеловал ее и ушел, а Лидия осталась лежать, уютно устроившись под одеялом. Теперь так будет всегда, промелькнуло у нее в голове, какое невероятное счастье!

После завтрака Лидия пошла в церковь и долго стояла на коленях, молясь и благодаря Богородицу за дарованное ей счастье. Танцевала Лидия в этот день необычайно хорошо. Тело ее словно парило над землей, преодолев земное притяжение. В антракте к ней в уборную зашел Фокин и предложил репетировать с ним «Жизель». Лидия вспыхнула от счастья. Она знала, что в Петербурге ей не дадут исполнить главную партию, она не дослужилась до балерины и еще несколько лет будет танцевать вторые роли, но у Дягилева все было по-другому. Господи, хоть один разок! О «Жизели» Лидия мечтала всю жизнь, ей снилось по ночам, как она в облаке белых газовых тюник кружит по сцене. Печальная история деревенской девушки, обманутой молодым аристократом, сама по себе незамысловата, и Лидия чаще представляла себя во втором акте — загадочной и мистической вилисой, призраком погибшей девушки. После спектакля Лидия бросилась к Андрею, чтобы сообщить о неожиданном предложении.

— Ах, я так счастлива, так счастлива! Это самая большая радость! — она тормошит его руку, улыбается, вся светится, — Скорее бы домой и начать репетировать!

Андрей поражен: утром она светилась от счастья в его объятьях, забыв обо всем на свете, и вот теперь возможность танцевать затмила для нее все, она все забыла, кроме балета. Но потом он задумывается над тем, что сам он не мешает любовь с работой и не думает отказываться от интересного ему дела. А Лидия, женщина с огромным талантом, должна ли делать вид, что для нее нет в жизни ничего важного, кроме любви? Лидия чутко замечает его рассеянность и вопросительно заглядывает в глаза.

— Я очень рад за тебя, Лидочка! Но ты все-таки за своими танцами не забывай про меня, — жалобно добавляет Андрей и она, рассмеявшись, ласково сжимает его руку.

— Я не могу забыть тебя, ты теперь живешь там, внутри меня. Чтобы забыть тебя, я должна умереть. А мне сейчас так не хочется!

Андрей не переставал, наблюдая за Лидией, удивляться ее поразительной переменчивости: то она была нежной и влюбленной девочкой, наивной и невинной, ничего не знающей о любви, то, разгораясь страстью в его объятьях, была упоительна в любовном исступлении и удивляла его неумелыми, но искренними порывами, а то была задумчива и романтична, любила поговорить о поэзии, музыке, прекрасно в этом разбиралась и обладала хорошим вкусом. На природе это была совсем другая Лидия. Андрею казалось, что она сливается с окружающим, так естественно и гармонично выглядели все движения ее тела среди деревьев и цветов, так радостно наслаждалась она красотой природы. Такое же удовольствие она испытывала, любуясь красивой архитектурой. Идя иногда по улице, она замирала, увидев дом со скульптурными изящными украшениями или готическую церковь, и, найдя руку Андрея, пожимала ее в восхищении. Какова она в театре, он уже видел. Однажды он зашел за ней после репетиции, все уже расходились, а Лидия не заметив его, продолжала методически повторять и повторять движения, устраняя одной ей видимые затруднения и доводя фрагмент танца до трудно уловимого совершенства. На лбу ее блестели капельки пота и закончила она, только дойдя до полного изнеможения. Так он незаметно узнавал ее. Но не это занимало Андрея больше всего. Пристально наблюдал он, как постепенно освобождается Лидия от настороженности, какую всегда испытывала к мужчинам. Доверчивость, с какой Лидия тянулась к нему, вызывала у Андрея на глазах слезы. Он, взрослый мужчина, которому скоро будет тридцать, по-прежнему чувствовал желание приласкать ее, как маленькую девочку, носить на руках, баловать и задаривать подарками.