- Когда вы видели их в последний раз? - задал второй вопрос усатый.

В последний раз? Зачем ему это знать?! Тут мне следует поостеречься. Я нахмурила брови, как будто вспоминая, но на самом деле выбирала наиболее правильный ответ среди россыпи различных встреч, которые не следовало озвучивать…

- На балу через неделю после сдачи очередных экзаменов в университете. Весной этого года. Мы все были приглашены на празднество к графине Контэсской по случаю окончания ее дочерью университета и получения статуса полноценной лереи. К сожалению, я не могу назвать вам точное число, когда проводилось мероприятие. Франц там, безусловно, тоже присутствовал, - друг согласился с моим ответом отрывистым да, ничем не выдав своего удивления. Он-то прекрасно знал, что я солгала.

- А после этого, к примеру, летом или, скажем вчера, вы не встречались? - упорствовал мужчина. Этим он дал мне крохотный кусочек информации: что-то случилось совсем недавно, но, очевидно, предпосылки события возникли в прошлом…

- Нет, я не встречалась. Я каждое лето провожу в родовом владении в землях Беольских. Эти каникулы не были исключением. Мы обменялись с подругами несколькими письмами и все, - я встревожено посмотрела на Франца. Надеюсь, он ни в какой авантюре не замешан?!

- Я виделся с девушками в салонах и на пикниках раза три или четыре, - друг вспоминал: он запрокинул голову вверх и смотрел в никуда слегка прищуренными глазами. - Не помню, чтобы мы с ними о чем-то говорили. Раскланивались разве что. Быть может, я кого-то представлял друг другу. Точно не готов сказать… - племянник Клеймора виновато поджал губы и сменил позу. Да ты ведь что-то скрываешь, дружочек! Будь уверен, я вытрясу из тебя все! На этот раз мы играем с по-крупному…

- Простите! - пора переходить в атаку. Я изобразила недовольство. - Объясните, в чем дело?! В конце концов, я имею право знать, что случилось с моими подругами… Попытаться оказать им посильную помощь! - вскочив на ноги, я преодолела три шага до стола ректора и оперлась руками на столешницу, немедленно ощутив натянувшиеся цепи контроля за плетениями рэ.

Орландир переглянулся с ищейками. Рукавом вытер крупные бисерины пота на лбу и обреченно произнес:

- Я думаю, им лучше знать правду… Вы сами сказали, что они могут быть… следующими, если как-то… замешаны… или причастны к… к… - руки ректора затряслись. Мужчина судорожно сцепил их в замок, но так не смог успокоиться и договорить…

Молчаливый Ищейка, доселе пытающий карандашом блокнот, встал со своего места и протянул мне конверт. Я открыла его и достала три еще совсем свежие фотографии…

Снятый крупным планом живот с отсутствующими кусками плоти и большей части внутренностей. Видно даже кусок позвоночника…

Истерзанная женская грудь, слегка прикрытая жалкими остатками окровавленного корсета. Вернее, я только догадывалась, что эти пятна - кровь. Глубокие рваные борозды обнажали сломанные ребра…

Следующая картинка. Очень похожая не первую. И, наконец, третья… Два женских тела. Рядом. Девушки… Истерзанные. Их лица со страшной печатью запредельной муки и ужаса… София… Элария… мой Бог! Да их же сожрали заживо!!!

Франц очень вовремя заглянул через мое плечо. Как раз, чтобы подхватить меня, силящуюся удержать рвотные спазмы, но переполненное увиденным нутро все равно извергло из себя завтрак. Прямо на пушистый ковер в кабинете ректора.

Франц усадил меня обратно в кресло. Не доверяя мне, сам наложил на ковер печать чистоты. Через некоторое время пятна грязи исчезли, но в воздухе все равно витали тошнотворные флюиды. Газы и жидкости практически не поддаются преобразованию с помощью рэ. Они содержат слишком мало собственной энергии, и она очень рассеяна: не образует четкой структуры, в отличие от твердых веществ.

Мне было плохо. Бунтующий желудок никак не мог успокоиться. Я достала из кармана надушенный платок и держала его возле носа, чтобы избежать повторения приступа рвоты. Довольно того, позора, который я только что перенесла, не сумев сдержать свои чувства. Увиденное навсегда отпечаталось в моей памяти.

- Девушек нашли сегодня рано утром в парке при университете, при проверке территории перед торжественной частью открытия учебного года. Предполагаю, вы без лишних объяснений с нашей стороны прекрасно понимаете, что статус погибших и характер убийства дают нам очень широкие полномочия, чтобы раскрыть дело в кратчайшие сроки. Если вы вспомните что-либо, даже самое незначительное, но имеющее отношение к обстоятельствам смерти девушек, прошу вас немедленно известить отдел особых поручений письмом через курьера, - продолжал усатый, словно мы не прерывались. Как будто не произошло со мной недавно неприятного инцидента. Догадываюсь… Глаза ищеек видели зрелища похуже истерзанных тел. Разорванных на куски. А их носы привычны к запахам, которые сопровождают смерть. Видимо, они поэтому так спокойно называют трагедию "делом".

- Что вы имеет в виду?! - голос друга замораживал воздух. Он прекрасно владеет собой. Простолюдин бы на его месте сразу же раскололся после просмотра фотографий. На то и был рассчитан этот эффектный ход, но племянника Клеймора не проймешь сценой убийства. Мы оба закалены жестокими играми на выживание - обычными интригами принятыми в среде аристократов. - Прошу вас пояснить, что скрывается за фразой "если вы вспомните". Мы рассказали вам все, что знаем, или же… - Франц подался вперед, опасно сузил глаза, - вы нас в чем-то подозреваете? - усатый усмехнулся. С его лица мгновенно слетела напускная вежливость, уступив место жесткому профессионализму. Ищейка плевать хотел на то, кто перед ним. Его взгляд безжалостно препарировал нас с другом, стремясь добраться до истины.

- Собачьи бои популярное развлечение в высшем обществе несмотря на то, что они официально запрещены Королевским указом еще сорок лет назад. Знаете, как владельцы подпольных клубов наказывают должников, от которых отвернулась удача на тотализаторе? - он не дал нам ответить. - Их затравливают собаками. Или специально обученными волками. Совсем, как ваших подруг… - ищейка уставился на меня немигающим взглядом змеи. Считает, что меня сломать легче, чем Франца? Не ему. Я скорее склонюсь перед слабым, чем уступлю чужой силе. - Я надеюсь, - мужчина не дождался реакции от меня или воспитанника графа, - что вы никоим образом не замешаны ни в собачьих боях, ни в других делах, пятнающих честь, без сомнения, достойных молодых людей. Но… - усатый выдержал паузу. Придавил меня тяжелым взглядом с острой алмазной режущей кромкой. - Если вы все же предпочли скрыть факты… По злому умыслу или не понимая всей серьезности ситуации, то я добьюсь официального привлечения вас к делу через Малый Суд. Хорошо подумайте, надо ли это вам… - кудрявый не предупреждал. Он отнюдь не желал нам добра. Он заранее считал нас с Францем если не виновными, то причастными. Его отношение к нам воняло откровенной предвзятостью. Не наши лица, пол и возраст виноваты в том, но положение в обществе.

Вероятно ищейка из тех людей, кто всего добился сам, изначально не обладая ничем, кроме нахальства и хитрости. Мы для него паразиты, живущие в свое удовольствие на теле простого человека. Крыса в костюме, облеченная властью, будет копать. Медленно рыть скользкую вонючую яму, стаскивая туда существующие и вымышленные факты. Нам с другом стоит поостеречься, иначе мы неминуемо провалимся в один из ловчих туннелей, что усатый в изобилии нарыл вокруг нас.

- Мы обязательно подумаем над вашими словами, - заключил Франц, поколебался немного и добавил, - но и вы подумайте… В следующий раз, прежде чем откроете рот, кто вы, и как вы разговариваете, - мой друг не смог удержаться от шпильки.

Мне самой хотелось осадить зарвавшегося служаку, но племянник Клеймора опередил меня, лишив удовольствия унизить и морально растоптать тварь. Ищейка злил меня. Его наглость поражала больше, чем смерть подруг. - Мы можем идти? - поинтересовался парень.