— Какая же я была дура, — грустно сказала Кили.

— Мне надо было раньше объясниться, но самолюбие не позволяло. Я хотел, чтобы ты принимала меня независимо от того, чем я зарабатываю на жизнь.

— Я же еще в машине сказала — это не имеет значения.

— От этого мне еще дороже твоя любовь, — произнес он. Обняв ее за плечи, он слегка отодвинулся, чтобы взглянуть ей в глаза. — Ведь мы же говорим о любви, правда?

— Да, — ликуя ответила Кили.

— Слава Богу. — Он глубоко вздохнул. — У меня есть для тебя сюрприз. Подожди пять минут.

Заинтригованная, Кили кивнула.

— Так. Стой здесь, смотри на дверь и не оглядывайся.

Это были самые длинные пять минут в ее жизни. Она слышала, как Дигби чем-то грохотал — видимо, на кухне; открывались и закрывались какие-то шкафы, что-то жужжало, потом — тишина. Затем опять шаги, хлопанье дверью. Наконец Дигби вышел, остановился сзади Кили, пощекотал губами ее шею. И уж только потом, не говоря ни слова, он взял ее за руку, приглашая идти за собой. Они прошли через комнату, вышли в заднюю дверь и очутились в маленькой Стране чудес. Вода бурлила, падая со скал в освещенный бассейн, по которому плавали лотосы-свечки. Десятки свечей колыхались в бумажных подсвечниках в форме снежинок, смягчая темноту ночи; между ними стояли огромные вазы с красными розами, их было множество, ночной воздух, пропитался их ароматом. В окружении светильников и роз стояли белый столик и два стула, похожие на те, из которых он сделал скульптуру в ее доме. На столе лежала роза на длинном стебле, стояли высокий стакан с молочным коктейлем и двумя торчащими соломинками, тарелка с едой и голубая бархатная коробочка.

Дигби взял розу и бережно вложил ее Кили в руки.

— Я очень рад преподнести тебе твои первые розы.

Кили смогла выговорить только его имя, грудь ее переполняли чувства, для которых не было слов.

Дигби взял коробочку и открыл ее; внутри оказалось кольцо с изумрудом и бриллиантами.

— Это кольцо моей бабушки. Она дала его мне, чтобы я подарил женщине, с которой соберусь разделить всю свою жизнь. Ты окажешь мне честь носить его? Пока смерть нас не разлучит?

Она молча кивнула; он надел кольцо ей на палец.

— Я люблю тебя, Кили Оуэне.

— Я тоже люблю тебя.

Они смотрели друг на друга. Время остановилось.

С самого начала они порешили, что свадьба будет скромной, традиционной и простой — в деревенской церкви, при свечах, в родном местечке Кили. Одна местная женщина испечет пирог, другая приготовит пунш, а тетя Гу — она всегда пела на свадьбах — исполнит «О, обещай» или «Мы только начинаем».

Несмотря на простоту, приготовлениям сопутствовал бешеный ажиотаж; дамы колдовали над платьем Кили в обстановке такой секретности, что рядом с ними агенты ЦРУ показались бы жалкими дилетантами. К тому же предстояло сделать душераздирающий выбор: подсвечники трехдюймовые или четырехдюймовые? Крыжовниково-ананасовый пунш и фруктовый коктейль или пунш ананасовый, шербет и имбирное пиво? «О, обещай» или «Мы только начинаем»?

Когда прогноз погоды на неделю пригрозил дождем, возникла паника, что дождь зальет цепочку горящих свечей вдоль дорожки в церковь. Дигби в шутку предложил Кили сбежать, но Кили, уже сбегавшая со злополучной свадьбы в Вегасе, даже шутить не хотела на эту тему. Она стала, наконец настоящей невестой и шла под венец с настоящим женихом.

Дигби понял ее чувство, когда пришел в церковь, где уже горели свечи в свете позднего и очень ясного дня. Еще глубже он ощутил его, стоя в ожидании церемонии и наблюдая, как собираются гости, одетые в свои лучшие воскресные наряды. Это все были люди, которые их любили, — родственники и друзья.

Радостный колокольный звон огласил окрестности, в церкви раздались звуки органа. Невинные девушки в длинных платьях с оборками зажигали свечи, и в церкви становилось все светлее. Когда зажгли две дюжины высоких свечей возле алтаря, Дигби стал ждать прихода невесты.

Она вошла — и у Дигби замерло сердце. Ее платье было само совершенство: длинное, закрытое, из атласа и кружев. В мерцании свечей Кили казалась сошедшей с неба. Невозможно быть прекраснее; невозможно любить сильнее, чем любил ее в этот момент он.

Она улыбнулась. Робко, как и положено невесте. И Дигби улыбнулся, приглашая ее к себе. В свою жизнь. В свое сердце.

В нужный момент он — буквально и символически — принял ее руку от Майкла, которого распирало от важности, что он удостоен чести вести невесту, и Анна, сидевшая рядом с родственниками Кили, всхлипнула от красоты этой картины.

Они произнесли обеты, обменялись кольцами и были провозглашены мужем и женой перед лицом Господа. Получив разрешение поцеловать невесту, Дигби торопиться не стал: сперва он произнес слова любви, а потом их губы слились в первом супружеском поцелуе.