— Ну, в две тысячи пятьсот двенадцатом году случился конец света, и все документы исчезли, точнее, остались только самые поздние, которые были на космических кораблях, а древние документы были стерты с лица Земли. Пока мы высадились, пока занимались восстановлением мира, все специалисты, которые могли бы восстановить хоть бы часть утерянной информации, умерли, и мы остались вообще без прошлого. Поэтому сейчас этим и занимаются с таким негаснущим энтузиазмом. Всем очень интересно!

— Конец света все-таки произошел, но на пятьсот лет позже ожидаемого, — пробормотала я.

— Позже?

— Ну, его ждут в две тысячи двенадцатом!

— Мы точно не знаем, что было в двенадцатом, документов нет. Может, и было что-то.

Заявление о моем затягивании в пробитую дыру во времени в научном центре восприняли совершенно спокойно, я бы даже сказала, флегматично. Провели короткое обследование, анкетирование и выдали справку, которая являлась подтверждением моего легального попадания в город. Ну, если у них легальным считается просочиться во временную дыру, то что же считается не легальным?

Снова поездка на метро, и регистрацию в администрации мне выдали еще быстрее. Во время всех этих перемещений Хати с Элиасом расспрашивали меня о средневековых замках, феодалах и королях. Пришлось основательно поднапрячь память и добыть из ее к свои познания в истории, ибо моих новых знакомых интересовало буквально все.

После получения регистрации мы снова спустились в метро и куда-то поехали.

— А куда теперь?

— Домой, — ответила Хати.

— А меня куда?

— И тебя домой. Ой! Я же тебе не сказала! Я взяла тебя жить к себе, — радостно улыбаюсь, будто выиграла какой-то приз, сообщила мне Хати.

Вообще, конечно, гора с плеч! Я боялась, что меня поселят черте где и черте с кем, и забудут до ближайшего открытия дверей или даже навсегда. Жить у Хати будет гораздо лучше! Правда, если они с Элиасом будут меня все время так же расспрашивать… Впрочем, за все надо платить!

Дом Хати был совершенно обычный по здешним меркам. Он имел квадрат в основании и уходил далеко в небо. Радостно-желтая окраска его стен и поблескивающие чем-то явно не стеклянным, хоть и прозрачным, окна придавали ему нереальность. Впрочем, такими здесь были почти все постройки, только цвета различались. Как мне объяснила Хати, мы сейчас находимся в спальном районе Леты, здесь находятся только жилые многоэтажные дома, причем большинство из них принадлежит научному центру, а точнее, в них проживают научные сотрудники. Самостоятельной частью спального района является частный сектор, там тоже живут люди, но баснословные богачи. Там у них нет высотных домов, зато много садов и парков, также рядом с частным сектором расположен лес и река, которые входят в заповедную зону к западу от Леты. Хати сказала, что там очень красиво и все настоящее. Я тогда сильно насмешила их с Элиасом, указав на странные растения, мимо которых мы проходили. Оказалось, что это все ненастоящее. Точнее, это какие-то эксперименты научного центра. Это нечто, что я приняла за деревья, кусты и цветы, было искусственно синтезировано специально для украшения города. Я заодно поинтересовалась происхождением строительных материалов, дороги и всего, что меня окружало. Все оказалось также синтезированным. Настоящее тоже есть, но на строение домов и благоустройство улиц такие сокровища не тратятся. Все что можно было, заменили на синтезированное.

Почти мгновенно домчавшись до семьдесят восьмого этажа на лифте, мы вышли на небольшую круглую площадку. В лифте открылись сразу две двери, в одну из которых мы вышли, а в другую виднелась дверь соседской квартиры.

— У вас всего две квартиры на этаже? — поинтересовалась я, пока Хати открывала дверь, точнее, пока дверь ее узнавала и открывалась сама.

— Да, по два жильца на этаже, — кивнула Хати.

— Жильца? А у вас что, живут только по-одному? — Ужаснулась я.

— Нет, просто это небольшие квартирки для научных сотрудников, — улыбнулась она.

— Семьи живут в домах побольше, — сказал Элиас, который также шел вмести с нами, а вот Мехиса мы где-то по дороге потеряли. Вернее, я не заметила, где именно он ушел по своим делам.

Тем временем мы вышли в прихожую. Хати привычным движением скинула туфли, которые немедленно провалились в пол. Курточку она повесила в неожиданно появившуюся нишу, которая, видимо, являлась шкафом. Я застыла на месте, уставившись на глухую стену, которая только что захлопнулась.

— Что такое? — Элиас проделал то же самое.

Я тряхнула головой и осторожно сняла туфли. Те исчезли так же стремительно, как и туфли хозяйки квартиры.

— И что теперь с ними будет? — осторожно спросила я.

— А что такое? — не поняла Хати. — Их почистят, просушат и потом, когда ты захочешь выйти, тебе их подадут. Мы завтра тебе купим обувь и одежду.

Я растерянно кивнула. Кругом одна автоматика. Придется к этому привыкнуть. Вот если еще и тут все около меня будет ломаться…

Тут что-то дзинькнуло и зазвенело.

— Что такое? — Хати подошла к небольшому открывшемуся дисплею в стене. — В смысле? — озадачилась она.

— Что там такое? — К ней присоединился Элиас.

— Он говорит, что не знает, что это такое! — продолжая удивляться, сказала Хати.

— Мм… что за обувь была на тебе? — спросил Элиас.

— Туфли, — кажется, накаркала…

— Теперь он не может понять, что это за материал, — разглядывая мониторчик, сказала Хати.

— Кожа, а подошва резиновая. Я же в больнице работаю, нужно тихо ходить.

— Он такого не знает, — хихикнула Хати.

Я заглянула в дисплей. Там было написано что-то невообразимое.

— Что это? — спросила я.

— В смысле? — Моего вопроса не понял никто.

— Ну, вот это вот, — потыкала в мониторчик.

— Дисплей, — пожал плечами Элиас.

— Да я понимаю, что не системник. Что тут написано?

— Что невозможно определить, из чего сделаны твои туфли. Материал неизвестен, — перевел мне Элиас.

— Пусть в натуральных поищет, раз у вас тут все синтетическое, — пробормотала я.

Дисплей мигнул, и надписи сменились.

— О, и, правда, в натуральных нашел. У тебя, правда, кожаные туфли на резиновой подошве? — округлила глаза Хати.

— А вы думали, я пошутила?

— Да у нас просто и правда такая шутка есть! Что-то типа, о, богатей пошел, в кожаных туфлях на резиновой подошве.

— Мдя… — озадачилась я. Это мои-то совершенно обычные черные туфли здесь считаются признаком богачей? — Слушай, а этот дисплей — что, понял, что я ему сказала? — неожиданно дошло до меня.

— В смысле, дисплей?

— Эта система, она, что понимает речь? — Я указала на мониторчик.

— Ну, да, а как иначе?

— Ну, там кнопочки всякие, мышки, сенсорные экранчики.

— Кнопочки? Зачем? Если ты хочешь телевизор посмотреть или по сетке полазить, то ты просто подключаешься к сети, а домоуправление-то тут причем?

— О-о, — протянула я. — А давайте вы мне по порядку и как для полного придурка расскажете, что у вас тут и для чего, а? У нас ведь все совсем не так было!

— Пойдем на кухню, поужинаем, и я постараюсь тебе объяснить все как можно проще, — кивнула Хати. — Эль, поможешь мне, если что.

— Да я, честно говоря, не знаю чем, — растерялся парень. — Для меня же это все, эти механизмы как само собой разумеющееся.

— Ну вот, как работает, и расскажешь. Только попроще, без терминов и ненужных дебрей.

Мы покинули крошечную прихожую, которую я даже толком не рассмотрела, прошли по короткому коридору, нижняя половина стен которого была выложена чем-то похожим на дерево, а верхняя походила на ткань, и вышли в просторную и светлую комнату. Слева на невысокой сцене было что-то вроде мягкого уголка под широким окном, украшенным темной шторой. По крайней мере, я почти уверена, что эти странные предметы, в обилие располагающиеся там, — подушки. В дальнем от двери углу располагалось парочка кресел со столиком между ними, напротив входа стена была "стеклянная", занавешенная какой-то легкой серебристой тканью, через которую свет легко проникал в комнату. Напротив мягкого уголка у стены стояли какие-то полки с различными предметами, расставленными на них, и был широкий проход в смежное помещение. Им оказалась кухня.