Криста очень хорошо объяснила ей, чего ожидать. Вплоть до почти точного времени, которое мужчина сможет продержаться.

Сделав глубокий вдох, чтобы набраться мужества, Ливия прикинула, что где-то к полуночи уже будет у себя в номере. Ее начнут расспрашивать, и вскоре отец узнает, что произошло.

И тогда да поможет ей Бог.

Но решение принято, а если она что-то для себя решила, значит, так и будет. Она не откажется от своего плана.

В полном молчании они вошли в лифт и поднялись на верхний этаж.

Он проводил ее к квартире, которая оказалась почти такого же размера, что и ее королевские апартаменты. И, закрыв дверь, он тут же притянул ее к себе.

На этот раз поцелуй был жадным. Агрессивным. От него перехватывало дыхание. Мужчина прижал ее к стене.

От ощущения сильных рук, скользящих по ее телу, у Ливии кружилась голова.

Что ты делаешь?

Заткнись, сказала она себе, подавив страх и чувство вины.

Это — ее жизнь, и она возьмет все, что ей полагается.

С этой мыслью она начала расстегивать на нем рубашку.

Адрон резко втянул воздух, почувствовав ее ладонь на груди. Ее прикосновения обжигали. Он почти не помнил, когда последний раз кто-то, кроме врачей, медсестер и физиотерапевтов, прикасался к нему.

К ее чести, она не скривилась и не стала комментировать многочисленные шрамы, покрывавшие его тело. Казалось, она их даже не заметила.

Вот почему он не был с женщиной с той давней ночи.

Он не хотел никому объяснять, откуда на нем столько шрамов. Что-то рассказывать.

Смотреть в лицо любовнице в утреннем свете.

Может, поэтому он и выбрал сегодняшнюю незнакомку. Он ничего не должен ей объяснять. Вообще ничего ей не должен.

Он не хотел видеть жалость или отвращение на ее лице.

Но в светло-зеленых глазах не было ничего кроме любопытства и желания.

Ливия никогда не видела голую мужскую грудь, разве что в кино.

Словно зачарованная, она пробежалась пальцами по гладкой, смуглой коже, обтягивающей твердые, словно стальные, мускулы. Бархат и сталь. Этот контраст поражал.

— К тебе так приятно прикасаться, — выдохнула она.

Адрон отодвинулся и посмотрел на нее. В ее голосе слышались восхищенные нотки, в прикосновениях чувствовалась нерешительность. В этот момент его вдруг охватило дурное предчувствие.

Он, конечно, пьян, но не настолько.

— Ты — девственница.

Ее лицо стало ярко-пунцовым.

— Черт! — прорычал он, делая шаг назад.

Его плоть пульсировала, все тело горело. Только ему могло выпасть счастье наткнуться на единственную девственницу, которая когда-либо заходила в «Золотую Крону».

Схватив трость, он, хромая, подошел к бару и налил себе еще выпить, но от выпитого лучше не стало.

Внезапно она оказалась у него за спиной и прижалась к нему сзади, обвив тонкими руками его талию.

Он вздрогнул от прикосновения ее маленьких грудей к его спине. В этот момент он хотел ее еще сильней.

— Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, — прошептала она ему на ухо.

— Ты с ума сошла? — Он обернулся к ней.

Она покачала головой.

— Мне нужно лишиться девственности. Я не хочу, чтобы меня лишили ее силой.

— Лишил кто?

Она опустила взгляд.

— Хорошо. Если ты меня не хочешь, пойду — найду того, кто хочет.

Волна жгучей ревности накрыла его при мысли о другом в ее теле.

Какая тебе разница?

И все же по какой-то непонятной, идиотской причине, разница была.

Он схватил ее за руку, когда она попыталась отодвинуться.

— Как тебя зовут?

— Ливия.

— Ливия, — повторил он. Это имя очень шло девушке с ее безмятежными глазами цвета морской волны. — Зачем тебе отдаваться кому-то вроде меня?

Ливия замерла, увидев в льдистых глазах презрение… к самому себе? Он ненавидел себя. Это было очевидно, и ей хотелось узнать, за что.

— Потому что ты кажешься хорошим человеком.

Он горько рассмеялся, услышав ее ответ.

— Хорошим? Я не хороший. Во мне нет ничего хорошего.

Это была неправда. Он ни разу не обошелся с ней плохо. Ему было больно, она видела. И от этого он злился.

Но это не делало его жестоким.

— Мне нужно идти, — тихо сказала она, жалея, что он все же не будет тем, единственным. — У меня мало времени, скоро придется возвращаться, а я должна позаботиться об этом до утра.

— Зачем?

Ливия закусила губу и почувствовала, что ее лицо снова заливается краской. Утром ее осматривают врачи Клиппера.

Если она не найдет сегодня мужчину, ей конец.

— Просто должна. — Она окинула взглядом его красивое тело. У него были широкие плечи и стройная, мускулистая фигура. Белые волосы ярко выделялись на фоне его черной одежды.

Он был великолепен.

Но не хотел ее.

Адрон видел стальную решимость в ее глазах. Она, в самом деле, собирается найти себе другого мужчину и переспать с ним. Он это видел.

Нужно было дать ей уйти и все же…

Почему не я?

Он избегал женщин с тех пор, как практически потерял подвижность. Он боялся попасть из-за этого в неловкое положение. Но ей ведь все равно не с кем сравнить.

Адрон стиснул трость. Он еще помнил те времена, когда схватил бы ее на руки и побежал бы с ней к постели.

Но эти дни были потеряны для него безвозвратно.

— Спальня там, — сказал он, схватил бутылку и зашагал вниз по коридору.

Ливию затрясло, когда она поняла, что он приглашает ее присоединиться.

Возбужденная и напуганная, она шла за ним, пока не оказалась в комнате в самом конце роскошного коридора. Хозяйская спальня была такой же большой, как и ее. У дальней стены стояла широченная кровать, из окна открывался вид на город.

Он поставил бутылку на ночной столик и подошел к креслу у кровати, медленно сел. Лицо его оставалось неподвижным.

Но Ливия заметила, как его черты исказились от боли, когда он согнул ногу и стал снимать ботинки.

Ей хотелось узнать, что же с ним произошло, но она не осмелилась спросить, боясь разозлить его.

Поэтому она подошла к нему и взяла его за стопу.

Он поднял голову, в глазах его промелькнуло удивление, когда она стянула с него ботинок.

— Знаешь, я никогда раньше не делала ничего подобного, — прошептала она.

— Учитывая, что ты — девственница, я так и подумал.

Облизнув губы, она сняла второй ботинок.

Адрон почувствовал ее нервозность, ее неуверенность, и ему захотелось ее успокоить.

— Я не сделаю тебе больно, — заверил он.

Она послала ему улыбку, от которой у него внутри похолодело. Как же он жалел, что не встретил ее до той роковой ночи. Тогда он мог стать любовником, какого она заслуживала. Он мог заниматься с ней любовью всю ночь. Медленно. Дразня.

Сейчас он понятия не имел, как все будет. Но он попытается доставить ей удовольствие. Сделает все возможное, лишь бы убедиться, что ее первый раз станет приятным воспоминанием.

У него заныло в паху, Адрон поднялся и подошел к кровати.

Прежде чем он успел понять, что она собирается делать, она оказалась у него на коленях и поцеловала его.

Адрон вдохнул сладость ее дыхания, пробежав ладонями по спине. Он никогда не думал, что девственница может оказаться такой смелой. К тому же она быстро схватывала. Она углубила поцелуй, играя с его языком.

О да, это может быть весело.

Он расстегнул на ней рубашку, открывая маленький корсет. Она застонала, когда он провел рукой по ее обтянутой атласом груди и нежно сжал округлости в ладонях.

Ливия дрожала, чувствуя незнакомую пульсацию между ног. И когда он расстегнул застежку у нее на спине и корсет упал, она вздрогнула. Ни один мужчина никогда раньше не видел ее голой.

Он смотрел на ее обнаженную грудь, поглаживая напряженные соски ладонями, обводя их медленными, ожигающими движениями, посылая озноб по всему телу.