- Значит так, товарищи, творится черт знает что, а значит у нас Чрезвычайное положение! Даш! - в черной сумке пистоль, с патронами, - да где то там ее СР.1 "Вектор" лежит - сама найдешь. Остаешься здесь и охраняешь тыл, ну и если что в резерве. Никому не открывать, даже мне, если постучу. Ты меня знаешь, я всегда без стука вхожу, - я накинул сбрую с плечевой кобурой, - Дарья кивнула, - Ну и умница!

Я повернулся к Вадиму, - Ты как, уже в себе? - тот тоже сделал головой нечто, похожее на утвердительный жест, - Ладно! - я снял "Гюрзу" с предохранителя и сунул под мышку, - Пойдешь со мной, будешь прикрывать спину. И помни две вещи: первое - от таких фокусов у некоторых может поехать крыша, и они могут быть опасны, второе - лишних людей у нас здесь нет, и поэтому зря не убивай! - он только молча кивнул, поняв, что говорю я ему это совершенно серьезно.

Выйдя из каюты, я разрывался между двумя абсолютно равными побуждениями, первое подняться на мостик, и узнать у командира "Вилкова" Ольшанского, что же все таки произошло, второе, спуститься в трюм и понять, отчего же так долго воет сирена…. Победило второе… Ольшанский подождет, и корабль из под нас не убежит. Спускаемся один пролет трапа, второй, третий…. В трюме светопреставление… Огонь, едкий дым не дает нормально дышать, слышно шипение огнетушителей и в воздухе висит сладкая удушливая вонь горящей изоляции. В багровой полутьме мечутся тени в респираторах, поливая горящий контейнер из огнетушителей. Вот двое парней, кажется во флотских робах, сбивают короткими ломиками стальную лицевую панель, и отрывается пещь огненная. Немедленно внутрь контейнера захлестывают несколько порошковых струй, что-то там оглушительно стреляет…. И огненный многоглавый дракон, побежденный новыми Добрынями, блин, Никитичами в самом своем логове, с шипением испускает дух…. Рядом стоит второй контейнер, тоже дымящийся и забрызганный пеной…, понятно, что досталось и ему, хотя гораздо меньше.

- Все понятно, - бормочу я себе под нос, - пошли отсюда Вадим, ясно, что "Тумана" у нас больше нет…. На мостик!

На мостике дурдом продолжился…. Посреди помещения, в луже крови лежало тело рулевого с проломленной головой. А перед зажимающим раненое плечо капитаном второго ранга Ольшанским, беснуется некто в штатском, то ли с ломиком, то ли с обрезком трубы или арматуры…. Ругательства на ломаном русском с кавказским акцентом не оставляют сомнений…, еще один помощничек Тимохина…, не вынесла душа правоверного резкого шока, чем бы он не был вызван.

Из-за моей спины сухо треснул выстрел, за ним другой, беснующаяся фигура повернулась на подламывающихся ногах, и с шумом рухнула на палубу. С лязгом отлетела в сторону окровавленная железка.

Вадим подошел к лежащему навзничь матросу и, нагнувшись, пощупал пульс на шее: - Двухсотый! - коротко бросил телохранитель, прицеливаясь в голову лежащему на палубе убийце.

- Вадим, отставить! - я взял в руку трубку переговорного устройства и набрал номер старшего офицера "Вилкова", - Одинцов говорит, Валериан Григорьевич, нужны вы и резервный рулевой. Тут у нас ЧП, рулевой убит, Петр Сергеевич ранен. Да нападавший обезврежен, будьте добры, скорее! - следующим я вызвал прикомандированное к нам военно-медицинское светило, - Вы как, Лев Борисович? Уже нормально? Ну, хорошо…. Возьмите кого-нибудь из своих, тут у нас для вас клиенты. Один уже остывает, матрос, проломлен череп, нуждается в услугах патологоанатома. У товарища капитана второго ранга Ольшанского кажется закрытый перелом плеча или трещина кости… и несколько ссадин. Еще один тип с двумя пулевыми ранениями и в состоянии неконтролируемой агрессии. Нуждается в успокоительных, транквилизаторах и помощи хирурга…. Если медицина будет бессильна, пропишем ему пулю в лоб. Что уже идете? С двумя коллегами? Ну, это же замечательно….

- А ведь он был таким… незаметным, - оборачиваюсь, сзади, прислонившись к переборке, у входа, стоит Тимохин, с закопченным лицом и в подпаленной в нескольких местах спецовке, - Товарищ Одинцов, пожар потушен, аппаратура "Тумана" уничтожена катастрофической аварией полностью. В результате аварии и тушения пожара пострадали шестеро. Один контужен и пятеро получили ожоги различной степени… - оттолкнув Тимохина в сторону, в рубку ворвался старший офицер, капитан третьего ранга Ганин. За ним вбежал запыхавшийся матрос.

- Сиденков, к штурвалу! - старший офицер, нагнулся к сидящему командиру. - Петр Сергеевич, как вы?

- Ничего, Валериан Григорьевич, пока живой, будь добр, прими командование… - капитан второго ранга Ольшанский, шипя от боли, повернулся к Тимохину, - Скажите, Алексей Иванович, этот тоже контужен? Погиб матрос….

- Не знаю, но возможно…, его рабочее место было у контрольных панелей основных блоков, можно сказать он был в самом эпицентре аварии, там был настоящий ад…. Кстати, Павел Павлович, полюбуйтесь на палубу…, если вы еще не видели? - Тимохин стянул с головы бейсболку, и вытер ей потное лицо, размазывая по нему копоть.

Подхожу к остеклению мостика, смотрю вниз на палубу, мама дорогая, правое антенное поле просто испарилось, торчат оплавленные остатки каркаса и дымятся оборванные, обгорелые кабеля. С левой стороны панели антенных эффекторов хоть и не уничтожены, но сильно оплавлены, измяты и повреждены безвозвратно. Свисают с каркаса безобразные потеки расплавленного пластика и металла. Я поднял взгляд и осмотрел море. Прямо перед нами, ракурсом в три четверти лежал в дрейфе "Трибуц", на первый взгляд с ним было все нормально. По вертолетной площадке двигались фигурки матросов, так что можно надеяться что их дела не хуже чем у нас. Подробней мы все выясним, когда восстановится связь. Так, а это что еще такое? Танкер Борис Бутома должен был находиться у нас за кормой, а сопровождающая эскадра справа по борту. Так вот, справа не было ни одного корабля, кроме эсминца "Быстрый", который так же как и мы лежал в дрейфе. Этот вопрос тоже надо выяснить, и как можно скорее, куда так внезапно мог подеваться весь Тихоокеанский флот, куда делся этот проклятый тайфун и что мы тут делаем. А пока, самое неотложное в Чрезвычайной Ситуации. - Капитан третьего ранга Ганин, объявите всем по общей трансляции, с этого момента и до особого распоряжения, вводится Осадное Положение со всеми вытекающими последствиями.

Я набираю еще один номер, - майор Новиков? Это Одинцов! Прошу срочно прибыть на мостик…. Возьмите трех-четырех своих ребят и сюда, у нас ЧП. И учтите я только что ввел Осадное Положение, так что у вас вся полнота полномочий по поддержанию порядка, что бы не говорили остающиеся дома правозащитники.

- Понял, товарищ Одинцов! - майор как всегда лаконичен, - буду у вас через пару минут.

Но еще до майора на мостик стремительно поднялся полковник медслужбы Шкловский с двумя своими помощниками. А через несколько минут, когда прибыли морские пехотинцы во главе с Новиковым, мостик стал напоминать филиал бедлама. Тем временем старший лейтенант медслужбы уже вколол командиру БДК сильное обезболивающее и увел его в импровизированный госпиталь на рентген и последующее наложение гипса. Вишь, пригодилось. А напавшего на него гражданина Валиева, спеленатого скотчем и под сильной дозой снотворного, два матроса утащили в операционную на носилках, штопать. По их лицам было видно, что с большей охотой они утащили бы его в ад. По вызову старшего офицера на мостик прибыл командир БЧ-4 БДК, первое, что я у него потребовал, - Связь с "Трибуцем", с капитаном первого ранга Карпенко! Нужен также капитан "Бориса Бутомы" и с командир "Быстрого" тоже! - ну не помню я фамилии и имени командира эсминца, не должен он был совершенно оказаться рядом с нами. А тут вишь, сюрприз.

- Карпенко на связи! - через треск эфира услышал я его голос, - значит, поле "Тумана" уже достаточно рассеялось, что бы мы могли связаться с ближайшими кораблями.

- Сергей Сергеевич! Как там у тебя?