– Да, пожалуйста, – принялась умолять я. – Заставь меня плакать из-за тебя.

Он стал вколачиваться внутрь меня, и моя лишь только что объезженная киска словно ожила, чтобы вновь принять его. Мужчина держался за мои бедра, даря мне удовольствие с каждым толчком и ударяя по моей точке G так, что я стала подаваться ему навстречу, пока мы трахались. Я чувствовала, будто каждый волосок на моем теле встал дыбом, в то время как мой моряк клеймил меня, как свою собственность.

– Позволь мне быть твоей игрушкой для секса, – простонала я. – Отметь меня, как твою маленькую шлюшку, – я сознавала, что эти грязные слова звучали неправильно, слетая с моих губ. Эти фразы были запрещенными, табу. Однако когда я произнесла их для него, то почувствовала себя красивой, сексуальной и такой чертовски влажной.

Его яйца ударились об мою припухшую киску, и когда мужчина снова вошел в меня, я больше не смогла сдерживаться. Я закричала от удовольствия, когда сквозь меня пронесся оргазм, и так сильно вцепилась в стойку, что побелели костяшки пальцев. Он кончил внутри меня, глубоко в моем естестве в ту же секунду, как распахнулась задняя дверь.

– Какого черта! – в комнату с криком ворвался Портер, пока руки моряка все еще находились на моих бедрах, а семя заполняло киску.

– Думаешь, можешь трахать мою сестру? – заорал Смит, оттаскивая от меня моряка и тут же заехав ему в челюсть твердым ударом.

– Прекратите, – закричала я, ненавидя, что мое время было украдено мудаками-братьями, в то время как мою киску уже покалывало от желания снова быть наполненной. – Не бейте его!

Но все было бесполезным. Никсон впечатал его в стол, и все братья били его один за одним. Моряк попытался сопротивляться, но лишь мгновение, а потом я встретила взгляд его глаз, прочитав в них сожаление.

Я буквально задохнулась от мысли, что все это может не значить для него того же, что для меня. Чего-то настоящего, сильного и необратимого.

Он лишь сказал мне, что хочет уехать, уплыть подальше.

Я просто была дурой.

Тем не менее, сейчас его избивали мои братья.

– Пожалуйста, – стала умолять я. – Прекратите его бить!

Но меня никто не слушал. Они продолжили избивать его, трое на одного, пока лицо моего моряка не стало кровавым, его глаза не опухли, а тело не изуродовали до полусмерти. Только после этого братья схватили его и кучу его одежды, выставляя из салона. Я бросилась за моряком, отчаянно пытаясь обнять его и вызвать скорую. Но меня перехватили братья.

– Ты не пойдешь за этим куском дерьма, – предупредил Никсон.

Я кричала на него, умоляя его развернуться, но даже если бы он это сделал, у меня все равно не было бы шанса ничего увидеть.

Потому что братья толкнули меня в подсобку, сказав, что я шлюха, и что мне нужно одеться, чтобы продолжить работу. Они стыдились меня и высмеивали, пока я пыталась убежать. Я изо всех сил старалась добраться до двери, но все было тщетно.

К тому времени, как я, наконец, оставила их позади и вышла на улицу, уже стемнело.

Заплакав, я была вынуждена признать холодную и жестокую правду.

Моряк ушел.

И после того, что сделала с ним моя семья, он был бы дураком, если бы вернулся.

Все должно было пойти совсем не так.

Меня выкинули на обочину – окровавленного и избитого, а девушка моей мечты кричала за дверью.

Я не должен был позволять братьям Милашки вот так выставить меня, но когда я натянул джинсы, внезапно появилась машина капитана моего корабля, и он вышел на дорогу.

«Дайте мне перерыв, черт побери».

Я выглядел, как дерьмо, и теперь мне придется жестоко заплатить за это.

– Сэмп, это ты?

Я опустил взгляд, пытаясь натянуть чертову рубашку, но, впрочем, это оказалось чересчур больно.

– Черт возьми, что происходит, сынок?

Поморщившись, я сжал челюсти. Зубы в моем рту почти скрипели.

Я оглянулся через плечо на тату-салон, свет был выключен.

– Там ребята, они...

– Ты пытаешься сказать мне, что позволил кому-то надрать тебе зад средь бела дня? Что ты вообще здесь делаешь? Ты через час должен уже явиться на службу.

– Я как раз туда направлялся, сэр.

– Держу пари. Залезай в чертову машину.

После того, как меня осмотрели в лазарете, тут же отправили на дежурство. Я полагал, что у меня будет шанс совершить несколько звонков, вернуться в дом Милаши, но этого не случилось. Мне нельзя было покидать пост, пока мое начальство не сядет на корабль позже этим днем.

Я служил в военно-морском флоте в течение двух гребаных лет и ни разу не участвовал ни в каких боях, но посмотрите на меня теперь. Чертово месиво. Окровавленные губы, подбитая челюсть и заплывший глаз, из-за которого я выгляжу, как гребаный Рокки Бальбоа^[2].

– Ты не планировал отплывать прямо сейчас, не так ли? – спросил меня капитан.

– Я должен был пробыть здесь три месяца.

– Прости, сынок, но ты уезжаешь на полгода.

– Я вернусь сюда же, когда поездка подойдет к концу?

Капитан кивнул.

– Похоже на то. Но после того, что сделали с тобой те парни, я не совсем понимаю, почему ты хочешь сюда вернуться.

Я прикрыл глаза. Бесполезно объяснять мужчине, не имеющим отношения к моей семье, что я влюбился в женщину, которую едва знаю. Он был моим капитаном, и последнее, что хотел услышать, это слезливую историю о единственной, которую я терял.

– Лучше тебе больше не разбрасываться ударами, понимаешь, о чем я? – произнес он, оставляя меня в стерильной палате лазарета.

– При всем моем к вам уважении, сэр, но это не я себя избивал.

Капитан нахмурился, а потом резко кивнул.

– Море пойдет тебе на пользу. Очистит голову. Если та девчонка так важна для тебя, скажешь ей об этом, когда вернешься.

Я прищурился.

– Откуда вы знаете, что существует какая-то девушка?

Он рассмеялся.

– Я служу здесь уже сорок лет, Сэмп. Тут всегда замешана девушка.

Часы тянулись долго, но эта работа была многим лучше, чем пойти по стопам моего отца.

Как помощник наводчика, я отвечал за эксплуатацию и обслуживание систем запуска управляемых ракет. Мне нравилось работать с электронной схемой механической гидравлической системы. Я знал, что в конце концов, если захочу, смогу получить достойную работу в качестве уже гражданского лица.

Однако теперь, когда оказался в море, не мог представить, что захочу этого в ближайшее время.

Я любил свою работу, чувство, что ты часть команды – все это нечто большее, чем один человек. Я гордился своим предназначением и страной. Уверен, во всем есть свои минусы, но я предпочитал верить, что отдаю свою жизнь во имя решения проблемы. Ничто не идеально, я просто чертовски в этом уверен, однако я просто могу день за днем отлично выполнять свои обязанности.

Не заняло много времени, чтобы полностью восстановиться, но я все еще чувствовал боль в ребрах при движении. На корабле я вернулся к ежедневной рутине, отсыпаясь столько, сколько вообще мог при шестнадцати часовом рабочем дне. Моим товарищам на судне нравилось дурачиться, но у меня больше не было настроения на игры. Мои мысли блуждали где-то далеко.

Ладно, они концентрировались лишь на одной цели.

Милашка.

Ею всегда была Милашка.

Ее ли это вообще имя?

Я гуглил тату-салон, выискивая фамилию владельцев, упомянутую хоть где-то, но это место не было упомянуто в интернете, кроме значка на гугл-карте. И не удивительно. Это был низкосортный салон, полный грязных парней и гребаных ублюдков. Но, черт, мне хотелось, чтобы на салон нашлось хоть что-то еще. Даже никакого обзора в «Yelp»^[3].