— Ты все излишне драматизируешь, — заметил Лоренс, наливая ей в бокал минеральную воду.

— Возможно. — Келли подняла на него глаза, удивляясь, что Лоренс и на этот раз угадал ее мысли, — но я все еще чувствую свою вину.

— Если кто-то и виноват, так это я, — сказал он твердо. — И если ты так переживаешь, то могу тебя успокоить: я редко приезжал сюда с Джилл, она предпочитала загородные клубы.

— Я помню. «Уайт Хилл» был ее любимый.

— Пожалуйста, давай не будем говорить о Джилл.

Она поставила бокал и сочувственно посмотрела на Лоренса.

— Тебе все еще больно?

Он перевел взгляд на окно, за которым угасал сентябрьский день, затем спокойно посмотрел ей в глаза.

— В последнее время, по правде говоря, уже не так. Особенно после той ночи, когда… — Он улыбнулся. — Ты покраснела, Келли.

— Что мне еще остается? — пробормотала она и склонилась над любимыми равиоли с креветками.

— Может, тебе покажется странным то, что я сейчас скажу, но я и раньше хотел… увидеться с тобой. Особенно в последнее время.

— И что же тебе мешало?

— Стелла Монд говорила, ты собираешься замуж. И мне казалось бестактным вторгаться в твою жизнь в такой радостный момент со своими печалями. И к тому же я знаю, что никогда не нравился тебе…

— Так же, как я — тебе! — Она закусила губу и отложила вилку.

— Теперь в это верится с трудом, — задумчиво произнес Лоренс.

Официант подошел забрать тарелки, и Келли обрадовалась вынужденной паузе.

— Что я пытаюсь сказать тебе… После той ночи я почувствовал, что с души упала какая-то тяжесть… — Они сидели за столом, стоящим в глубокой нише, и могли чувствовать себя уединенно. Их взгляды встретились. — Когда говоришь об этом — звучит нелепо!..

— Не для меня, — заверила Келли. — Я ощущала то же самое. До того как поняла, что будет продолжение… — Она криво усмехнулась. — Ты, возможно, подумаешь, что я хочу поймать тебя на слове…

Лоренс отложил нож и вилку и вопросительно уставился на нее.

— Так ты решила?

— Да, — сказала она твердо.

— И что тебя сподвигло на это?

— О, все очень просто. Вчера я сразу заснула, а когда проснулась, то поняла, что действительно — утро вечера мудренее!.. Женитьба кажется тебе естественным выходом в сложившейся ситуации, — вяло добавила она, — но, Лоренс, выйти замуж за все еще страдающего вдовца, да еще бывшего мужа лучшей подруги — вовсе не такая уж заманчивая перспектива!.. Но ты хочешь ребенка, а я намерена родить его, поэтому единственно разумное решение для меня — принять твое предложение.

— Ты хочешь еще чего-нибудь? — спросил Лоренс и, когда она отказалась, поднялся. — Тогда поедем ко мне, выпьем кофе и обсудим кое-какие детали.

Двадцать минут спустя Келли уже сидела на кухне Лоренса, перед ней стоял поднос, сервированный для кофе, который был явно загодя приготовлен.

— Ты очень предусмотрительный, — заметила она, разливая кофе.

— Я юрист и обязан быть предусмотрительным и последовательным. Поэтому женитьба кажется мне оптимальным решением нашей проблемы, хотя я вообще-то не вижу здесь проблемы. А ты?

Келли задумчиво уставилась в свою чашку.

— Сейчас уже в меньшей степени. — Она окинула помещение цепким взглядом, затем лукаво улыбнулась. — Хотя я думаю, этот дом заставляет мой мозг работать за меня. Перспектива жить здесь склоняет чашу весов в твою сторону!

— Не торопись, — усмехнулся Лоренс. — Наверху кавардак. Мне все не хватало времени, чтобы заняться переоборудованием ванных комнат и ремонтом спальни. Полы голые, а из мебели только гардероб и кровать. Прежде, чем ты переедешь, я должен привести все в божеский вид…

— Ты в состоянии позволить себе такие траты? В отличие от Джилл у меня нет денег!

Он пожал плечами.

— Я вполне могу прокормить тебя и дать тебе крышу над головой. Мне пришлось вложить кое-что в старый дом, чтобы повыгоднее продать его, но, в конце концов, затраты окупились. За него дали хорошие деньги — благодаря отремонтированным конюшням. Оказалось, покупатели так же помешаны на лошадях, как и Джилл.

— Не обижайся, Лоренс, но разве дом был твой? Не Джилл?

— Нет. — Он спокойно посмотрел ей в глаза. — У Джилл не было собственных денег. Ее отец намеревался назначить ей ежегодную ренту, когда мы поженились, но я воспротивился и позволил ему только оплатить покупку лошадей и уроки в школе верховой езды. Я не мог заставить Джилл написать завещание, да и не настаивал — кто мог подумать, что оно пригодится так быстро! Хотя оно мало что изменило бы. Ее страстью были платья «от кутюр» и умопомрачительные аксессуары, которые я отдал благотворительным организациям, а все драгоценности вернул ее родителям. — Он тяжело вздохнул. — Этот дом и все, что в нем — мое, Келли. Поэтому не вешай носа! Время подумать о нашей жизни. Как только Макс отпразднует свадьбу, мы объявим о нашей помолвке. — Он немного помолчал и добавил: — Только давай никому не говорить пока о ребенке, кроме твоей матери, конечно… Пусть это останется между нами.

— А своей ты расскажешь?

— Когда придет время. — Лоренс придвинулся ближе и еще крепче сжал ее руку. — Тебе все еще ненавистна мысль о материнстве?

— Я никогда не относилась к этому с ненавистью. Но о ребенке мечтала Джилл, я же могла родить только мой роман — ничто другое не занимало меня. Многие женщины воспитывают детей без посторонней помощи и делают это великолепно, но у меня вряд ли бы получилось. — Она открыто посмотрела на Лоренса. — Сначала я была в панике…

— А сейчас успокоилась? — Он улыбнулся.

— Что касается ребенка, да. — Келли задумалась. — А насчет замужества… не уверена. Ты ведь еще не пробовал жить со мной. Я могу быть очень капризной и противной, особенно когда что-то не ладится с работой…

— В такие моменты ты можешь уединяться в своей мансарде, — великодушно разрешил Лоренс. — В конце концов, мы умные, взрослые люди и, думаю, сможем привыкнуть друг к другу и быть терпимыми к особенностям наших характеров.

— Я тоже так думаю. Мне трудно было бы представить тебя размахивающим кулаками. — Она рассмеялась.

Лоренс отпустил ее руки и вынул из кармана ежедневник.

— Давай обсудим дату. Полагаю, мы могли бы пожениться недели через три, — он усмехнулся, — тогда моей матушке не придется думать о новом туалете, сойдет платье для свадьбы Макса.

— Так скоро? — вздрогнула Келли.

— Следует уладить наши дела как можно скорее, — пояснил Лоренс. — А если кто-нибудь из наших близких упадет в обморок от сюрприза, который мы им преподнесем, то мы объясним, что все это планировалось не вчера. Просто хотели дождаться окончания траура.

— Ты все продумал до мелочей, Лоренс, — холодно заметила Келли. — А что бы ты делал, если бы я отказала тебе?

— Настаивал бы на своем, пока бы ты не согласилась!

— Неужели ребенок так много значит для тебя?

— Теперь, когда есть реальная возможность иметь его — да. — Он встал. — Давай отвезу тебя домой, тебе пора спать.

Ее глаза округлились.

— Ты собираешься изводить меня своей заботой?

— Изводить? — переспросил он. — Не понимаю, о чем ты…

— Не притворяйся! Ты отлично понимаешь, о чем речь! Собираешься следить за моим поведением? Правильно ли я питаюсь, вовремя ли ложусь спать, и вообще — соответствую ли образу будущей матери?! — Она смотрела воинственно, и в ее зеленых глазах полыхало пламя. — Я привыкла делать то, что мне нравится. Если мы будем жить вместе…

— Когда, — поправил он.

— Хорошо, когда мы будем жить вместе, ты не должен ограничивать мою свободу. Я отшельничала последние полгода, и мне понравилось. Я не собираюсь расставаться со своими привычками так молниеносно!

Лоренс снова сел.

— Я запретил всякие сравнения и себе, и тебе, но одну вещь мне хотелось бы прояснить для твоего же спокойствия, Келли. Я дорожу своей свободой, так же, как ты. Джилл никогда не понимала этого. Одиночество было ей противопоказано: она боялась его.