— А секс? — напрямик спросил Лоренс.

— Секс? — Ее ресницы вспорхнули и тут же опустились. — О, да! В этом случае мужчина необходим. — Келли отвернулась, заливаясь краской. — Но если уж мы заговорили на эту тему, должна тебе признаться, что могу быть вполне счастлива и без сексуальных отношений.

— Счастлива?..

— Да, но тебе этого не понять — ты ведь мужчина!

Темные, слегка прищуренные глаза Лоренса впились в ее лицо.

— Ого, мне кажется, ты никогда не обращала на это внимания.

— Нет. Ты не прав! Ты как раз тот мужчина, которого нельзя не заметить. Но ты был… просто не в моем вкусе.

— Какая деликатность… и сейчас твоя позиция не изменилась?

Ах, если бы она не вдалбливала в свою несчастную голову, что это так, один нечаянный взгляд выдал бы ее мгновенно.

— Я давно не думала о тебе, — солгала Келли, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— По-моему, виной всему твоя проклятая честность, с которой я не смог совладать, — покачал головой Лоренс. — Это чертовски неприятно для мужского эго: сознавать, что ты не заслуживаешь женского внимания.

— Не скромничай, Лоренс. Я не поверю, что тебе не хватало женского внимания весь последний год: молодой вдовец, нуждающийся в утешении!..

— Как точно сказано, Келли! Вдовец! — подчеркнул он последнее слово. — Безутешный вдовец.

Наверное, это правда, грустно подумала Келли. После Джилл он скорее всего и подумать не мог о какой-то другой женщине.

— Но тебя наверняка приглашают на званые обеды в последнее время гораздо чаще, чем тогда?!

— Да, приглашают, — согласился он. — Но все эти церемонные посиделки невообразимо скучны, а холостяцкие забавы не по мне.

— Почему?

— Виновато мое старомодное воспитание. Я в трауре и стараюсь ни с кем не составлять пару даже за обеденным столом. Хотя я нормальный мужчина, Келли. Но я не хочу покупать секс, как не хочу нечаянно привязать к себе какую-нибудь милую девушку. Вдруг она решит, что у меня есть в отношении нее матримониальные планы?

Келли молча переваривала услышанное.

— Но ведь когда-нибудь ты женишься? — спросила она наконец.

— Кто знает! — Лоренс взглянул на часы. — Мне пора, но я не в восторге от мысли, что должен оставить тебя здесь одну, в темноте.

— Не беспокойся, это пустяки, — быстро сказала Келли, хотя ее вовсе не радовала перспектива провести в одиночестве ночь в пустом доме да еще без света. И она хотела бы, чтобы Лоренс задержался, но… совсем не из-за боязни темноты.

— Я предпочел бы подождать, пока дадут электричество, — упорствовал гость.

— И что же тебе мешает? — улыбнулась она. — Одно из преимуществ моего одиночества — делать то, что хочется…

Лоренс окинул ее долгим проницательным взглядом.

— А ты очень изменилась за последний год, Келли. Ты повзрослела.

— Что делать, жизнь не стоит на месте… От этого никуда не уйти.

— Я, наверное, неправильно выразился, — начал Лоренс, — но ты всегда выглядела моложе Джилл, хотя я знаю, что вы ровесницы.

— Я младше на год, если быть точной. Мы обе родились в сентябре, но с разницей в год. Джилл была самая старшая в классе, а я самая младшая.

— И самая умная, по мнению Джилл. Я получил исчерпывающие сведения о твоих оценках на экзаменах.

— Не знаю, как насчет «самой умной», но самая прямолинейная — это уж точно! У нас дома всегда было принято говорить что думаешь. В школе же меня все время одергивали — не рассуждай, прикуси язык, веди себя прилично и так далее… Джилл была совсем другой — прелестной, как картинка, любимицей учителей и соучеников, и всегда такой послушной — чистое золото!.. — Она замолчала, чувствуя, как странно перехватило горло.

— Всегда, — согласился он и улыбнулся. — Знаешь, это хорошо, что мы можем так просто говорить о ней, я благодарен тебе за твое терпение. Ночной гость, вероятно, не очень-то приятный сюрприз после утомительной работы в «Короне»? Но когда я тебя там увидел, не смог противостоять порыву…

— Порыв — это что-то новое, и уж никак не вяжется с тобой, Лоренс.

— Да, — согласился он. — Не в моем стиле. Но думаю, ты и понятия не имеешь, какой я на самом деле.

— Ты всегда неодобрительно относился к нашей дружбе.

Лоренс отрицательно покачал головой.

— Нет, хотя я, и правда, не мог понять, почему вы с Джилл неразлучны: двух более несхожих особ трудно себе представить!..

— Верно. Но мы стали не разлей вода как только познакомились, с первого дня пребывания в школе. Там учителя всех причесывали под одну гребенку, и разница не бросалась в глаза, а вне школы контраст был вопиющим!

— Наряды никогда не интересовали тебя? — полюбопытствовал Лоренс.

— Конечно, интересовали! Я нормальная женщина.

— Ты всегда носила джинсы, и сегодня я с трудом узнал тебя…

— Если это комплимент, благодарю, — сказала Келли с язвительной усмешкой. — Когда я работаю в «Короне», предпочитаю строгую блузку, темную юбку, легкий макияж и гладкую прическу.

— Профессия диктует особый стиль?

Она согласно кивнула.

— Это общеизвестно.

— И ты держишь всех мужчин на почтительном расстоянии?

— Нет, не всех, у меня есть несколько друзей. — Она подчеркнула слово «друзей». — Но они не любовники и не потенциальные мужья… Просто добрые приятели.

— Если бы это говорил кто-то другой, я бы усомнился в правдивости этих слов, — заметил Лоренс. — Всегда с недоверием относился к платоническим отношениям между мужчиной и женщиной.

— Что ж, — холодно заметила Келли, — мужчина, подобный тебе, естественно, может сомневаться, но уверяю тебя — это вполне возможно.

— Да, только вряд ли твоим друзьям это так уж нравится.

— Нравится или нет — они держат свое мнение при себе, — спокойно парировала она. — Я не собираюсь влюбляться. Я просто не способна растворяться в избраннике, как Джилл. Ты для нее был центром Вселенной, ее жизнь вращалась исключительно вокруг тебя. Я же не способна на подобное самоотречение. Единственное живое существо, которое еще занимало мысли Джилл, была ее лошадь, — Келли вдруг осеклась, проклиная свой неуправляемый язык. — Господи, что я говорю… Прости, Лоренс.

— Ничего. Это правда.

Девушка вздохнула.

— Если уж мы заговорили об этом, до сих пор не могу понять, как лошадь могла сбросить ее… Джилл ведь была такой великолепной наездницей!

— Должно быть, отвлеклась, — слегка нахмурившись, пожал плечами Лоренс. — Она была не в настроении в то утро, поняв, что у нас опять не получилось с ребенком… Каждый месяц одно и то же, и я ничем не мог успокоить ее. Единственное, что помогало ей разогнать тоску — вскочить в седло и нестись галопом по вересковым пустошам, пока не придет облегчение.

— Но это случилось в другом месте, не на пустоши, — грустно заметила Келли.

— Да, — кивнул он, и глаза его померкли. — Она спокойно ехала по тропе, по которой проезжала сотни раз, опустив поводья, но что-то, видимо, испугало лошадь… Та резко рванулась, и Джилл упала, ударившись виском о выступающий камень… Смерть была мгновенной. — Голос Лоренса дрогнул. — Мне говорили, что хотя бы за это я должен благодарить Бога. — Он тяжело вздохнул и беспомощно развел руками.

— Нет, это ужасно!

Келли импульсивно вскочила и села рядом с ним, положив ладонь на его руку. Лоренс сжал ее кисть с такой силой, что, казалось, кости хрустнули.

— Мне не следовало рассказывать тебе это. — Он нахмурился, увидев в зыбком свете свечей слезы, блеснувшие на щеках Келли. — Я заставил тебя плакать. Прости. — Он притянул ее к себе совсем близко, так, что она почувствовала его дыхание.

— Ты знаешь, я никогда до этого вечера не плакала, думая о Джилл, — всхлипнула Келли, ее прерывающийся от слез голос звучал глухо. — Я так хотела, но не могла…

— Теперь пришло время выплакаться, — проговорил он, поглаживая ее волосы. Легкое, нежное прикосновение вконец лишило ее самообладания: Келли словно оттаяла в его руках, захлебываясь слезами.

— Я испортила твой пиджак, — внезапно спохватилась она, и Лоренс, слегка отстранившись, снял его, а затем снова обнял девушку.