Тем лучше для неё. Везучая сучка не сохранила воспоминаний о том, с какой жестокостью вирус обошёлся с её детьми. Простыни в бабочку, пропитанные кровавой рвотой, крошечные ручки, скорчившиеся от боли, их затруднённые, душераздирающие, последние вдохи…

Моя хватка сжалась, желая наказать Мичио за то, что он вытащил это дерьмо на поверхность. Воспоминания, зависть, неприязнь — ничто из этого не сохранит нам жизнь.

Широкая тень Рорка нависала над нами, он сделался нехарактерно молчаливым. Может, он тоже разочаровался во мне. Я прерывисто выдохнула. Я была борцом, но я не хотела бороться с ними.

Правда в том, что я знала, почему Мичио выбрал именно этот момент, чтобы накрутить меня. Он больше не отвлекался на лечение Элейн, и через несколько дней мы выйдем из тихих гор, и все наше внимание сосредоточится на новых угрозах. Это затишье перед бурей, и он этим пользовался.

А может, он пересматривал своё будущее со мной.

Холодный пот лизнул мои ладони. Я расслабила пальцы и выдавила слова:

— Оставайся с Элейн и дели её постель с множеством других. Или иди с нами и попытай удачи с женщинами, которых мы спасём. В любом случае, ты будешь делить с другими мать своих детей.

«Дни моногамии миновали, соотношение мужчин к женщинам адски похерилось. Вставай в очередь. Возьми номерок». Подойдёт ли такое мужчине, который отказывался делиться? И когда другие спаривались до него и после него, каковы его шансы на отцовство?

Ответы не успокаивали, и вместо этого в горле встал ком. Я жаждала его счастья и то, что я ему отказала, переполнило моё нутро ненавистью к себе и стыдом.

Моя рука задрожала, и он потянулся к ней, удержал лезвие у своей шеи и сжал мои пальцы, словно останавливая дрожь. Его руки оставались свободными, и все же он со мной не боролся. Черт, да он же мастер боевых искусств. Я одолела его только потому, что он мне позволил.

Высвободившись из его хватки, я убрала лезвие от его горла и воткнула его в землю возле его головы. Я выбрала трёх мужчин, трём доверила свою жизнь, но может быть, я недостаточно ясно дала это понять.

— Моё тело и сердце принадлежат моим стражам. Других для меня не будет.

— Иви, — моё имя слетело с его языка как молитва. Его тёмные глаза всматривались в моё лицо, и сострадание в них было таким же мягким, как палец, которым он теперь провёл по моим губам. — Меня не интересует Элейн или кто-то другой. Я хочу тебя. Только тебя. С ребёнком или без.

Я хотела верить ему, забыть, что этот разговор вообще имел место быть. Будет ли он любить меня много лет спустя, вопреки моему отказу дать ему детей? Когда я оттолкнулась от его груди и вернула нож в ножны, сомнение покусывало края моего сознания.

Его губы поджались, лицо напряглось, словно он смог прочитать мои мысли. Он коснулся локона волос, выбившегося из хвостика, и убрал его с моих глаз. От резкости его взгляда ничего не укрывалось, но именно напряжение сурово отточенных мышц подо мной напомнило мне, каким решительным он мог быть.

Я подвинулась, чтобы встать, но он стиснул моё бедро, удерживая меня на месте.

— Не убегай, — его голос звучал натянутым, приказным.

— Бег — это не моё.

— Отгораживаться от нас — вот это твоё, — его ладонь сжала мою ногу. — Не надо.

«Нас». Интересный выбор слова. Я посмотрела на Рорка и увидела, что он почёсывает щетину под подбородком, хмуро глядя на меня.

А вот и Джесси, бесшумно скользивший тихими шагами вопреки ярости в глазах. «Супер».

Он опустился на одно колено возле меня, и в его тихом голосе звучали резкие нотки.

— Мне нужно напомнить тебе, что рыщет в этих лесах? Стоит одной тле учуять порез, услышать хрустнувшую ветку, — он взглянул на переломанные заросли кустарника под нами, — и мы будем сражаться с дюжинами, — он наклонился в сторону Мичио, положив предплечье на согнутое колено. — Когда решишь выбесить её в следующий раз, подожди, пока мы не окажемся за периметром, — он поднялся на ноги. — Оставайтесь здесь. И ведите себя тихо, — затем он исчез.

Эта высокомерная задница права. Я утратила выдержку и подвергла всю группу риску.

Я поднялась на ноги и поправила ремень карабина на плече.

— Давай, Рорк. Скажи, что ты думаешь.

— Вам обоим надо хорошенько надрать задницу.

Мичио отряхнул штаны и встал рядом с Рорком.

— Кое-кому это нужнее, чем остальным.

Я просканировала деревья в поисках Джесси, ожидая очередного нелепого ирландского оскорбления, которое прозвучит следующим.

— И?

Рорк приподнял подбородок, и его глаза казались такими же зелёными, как сияющий пейзаж.

— Ты нас любишь.

Больше, чем они себе представляют.

— Я никогда такого не говорила.

Он постучал пальцем по моим губам.

— Твоё сердце принадлежит твоим стражам.

Ну, тут он меня подловил.

Дарвин выпрыгнул из зарослей, свесив язык и дёргая ушами. Вид его в таком беззаботном настроении сменил жгучее желание драки нежным теплом. Вирус изменил только людей, но тля питалась всеми млекопитающими. Дарвин избегал всех тлей, что нападали на него, но он не мог увернуться от пули. Мне ненавистен этот факт, но ему безопаснее остаться с Лакота.

Затем появился Джесси, посмотрел на всех нас, затем повернулся к тропе.

— Нашёл следы. Лагерь близко.

К ночи мы объединились с единственными выжившими из резервации Северной Дакоты, где вырос Джесси. Старейшина Лакота, Акичита, и братья Наалниш, и Барсук, все трое были здесь. Когда они сграбастали меня в крепкие объятия и одарили широкими улыбками, мышцы в моих плечах начали расслабляться.

Я получила такое же тёплое приветствие от Таллиса и Жоржа. Три спортивные сумки, которые они набили медицинскими принадлежностями, придали энергии всем нам. Я чувствовала в воздухе предвкушение, вопреки долгому дню в походе.

Пока от костра доносился запах жареного кролика, Элейн ушла в одну из палаток неподалёку. Я стояла возле тёплого пламени, моя одежда пропиталась потом, и царапающий песок забрался во впадинки, о которых я не хотела думать.

Два года назад мои волосы были блестящего светлого оттенка. Комковатые пряди, которые теперь липли к моей груди… Уф. Все ещё блестели, но уже с сальным, коричневым от грязи видом. Но здесь не было рек или прудов, где можно отмыться.

Джесси присел над своими картами, его рыжевато-каштановые волосы были такими же грязными, как мои. Но будучи мужчиной, он из-за этого походил на свирепого закалённого воина. Готова поспорить, он и пах мужественно.

Другие обходили периметр. За исключением Таллиса. Он примостился возле Джесси, словно ожидая тех приказов, которых обычно ждёт наёмник. Его короткие волосы клочкам торчали на его голове — бронзового цвета, как и его внешность. Я хотела прикоснуться к его лицу и узнать, почувствую ли я там австралийское солнце, свидетельство его жизни на рифе. Вместо этого я забрала сигаретку, скрученную в листок дерева, и сделала затяжку. Он прикурил другую.

Я махнула дымящимся удовольствием на карту.

— Так куда мы направляемся?

Глаза Таллиса сверкнули. Затем он зажмурил их, наклонил голову и во все горло заорал припев песни U2 «Where The Streets Have No Name» (прим. Где у улиц нет названий).

Я схватила его воображаемый микрофон и переключила на песню «I Still Haven’t Found What I’m Looking For» (прим. Я все ещё не нашла то, что ищу). К счастью, он присоединился ко мне, потому что… милостивый Боже, мне медведь на ухо наступил.

Мы кое-как пропели несколько куплетов, пока не стали задыхаться от смеха и дыма.

Я прочистила горло.

— Как думаешь, Боно выжил?

Таллис покачал головой.

— Не-а. Я слышал, этот приятель возглавил компанию помощи тле. Готов поспорить, кусаки до него добрались, — его губы изогнулись в усмешке. — Думаешь, он сможет пропеть «Wake Up Dead Man» (прим. Пробудите Мертвеца) с искажёнными голосовыми связками?

Джесси закрыл глаза и провёл рукой по лицу. Затем посмотрел на меня.

— Мы направляемся на юг. Это даст нам большую часть побережья и мягкую зиму.

Логично. Вода отпугивала тлю. Поскольку август не удостоил нас большим количеством дождей, мы могли держаться поближе к берегам пролива и бежать к воде, если нас подкараулят.

— Ладно, что ещё осталось сделать? — нам все ещё нужно найти транспорт, топливо, попрощаться. Я пыхнула сигаретой, походила туда-сюда, снова пыхнула.

Рука на моем плече остановила мои передвижения, как и мягкий баритон голоса Джесси.

— Поспи немного.

Он быстро отстранился, словно контакт обжёг его, и провёл напряжёнными пальцами по своим каштановым волосам. Но его глубокие медные глаза не отрывались от меня, мерцая в свете пламени.

— Док и отец Молони скоро вернутся из патруля. Мы выдвигаемся до рассвета.

— Я возьму смену сегодня ночью.

— У нас все расписано, а тебе понадобятся силы, — полнота его надутых губ не смягчила напряжения. — Если повезёт, скоро ты будешь отдавать кровь.

«Ага, действительно, если повезёт». Количество крови, необходимое для излечения нимфы, было ничтожно малым. Хватит стрелы с окровавленным наконечником, но вредить им противоречит самой цели. Так что Мичио использовал ружье с дротиком, наполненным моей кровью.

Позади меня раздался шорох движения. Я повернулась и увидела Элейн, стоящую на входе в палатку и одетую в одну лишь огромную рубашку. Подол доходил до её бёдер, а ворот свешивался с худенького плечика. Очевидно, она опять рылась в рюкзаке Мичио.

Таллис и Джесси встали, оба повернувшись к ней лицом, и Джесси спросил:

— Что случилось?

Горошинки её сосков проступали под тонким хлопком. Она переплела пальцы перед грудью.

— Мне необязательно спать одной этой ночью. Если вы, парни, хотите… эмм… — она показала на свою палатку.

У меня перед глазами все покраснело, а рука так и зачесалась ударить её по лицу. Но внезапное неоспоримое внимание Таллиса и Джесси, которым она завладела, заставило меня помедлить. Они стояли бок о бок, застыв всем телом, с напряжёнными челюстями, взгляды их ярких глаз прочно прикованы к ней.