Женщина приблизилась к их столику. Азиадэ вопросительно посмотрела на неожиданно покрасневшего Курца. Он выглядел очень смущенно, его рот так и остался открытым, будто Курц не мог решить, улыбнуться ему или чихнуть. Незнакомка стояла у столика, за чуть приоткрытыми губами виднелись два ряда маленьких сверкающих зубов.

— Добрый день, доктор Курц. Очень рада вас видеть.

Голос ее был мелодичен и мягок. Курц поднялся, на лбу его выступили капельки пота. Азиадэ с интересом разглядывала женщину, продолжавшую стоять у столика и высокомерно улыбаться. Курц откашлялся.

— Разрешите вас познакомить… — наконец выговорил он хриплым голосом.

Азиадэ с удивлением перевела взгляд на Курца. В эту минуту он был похож на человека, собирающегося броситься в ледяную прорубь.

— Разрешите представить: фрау доктор Марион Хаса — фрау доктор Азиадэ Хаса.

Курц растерянно замолчал, и в эту минуту совершенно не походил на специалиста по нервных болезням.

Азиадэ закрыла глаза, ощутив в груди резкую боль. У нее пересохло в горле, казалось, она падает в бурлящую пропасть, на дне которой играл оркестр. Она открыла глаза — Марион уже сидела за ее столиком и надменно улыбалась.

— Я очень рада, какая приятная неожиданность! — Голос ее звучал все так же мягко, но мелодичность в нем сменил звон металла. — А Алекс тоже здесь, или он остался в Вене?

— Кто, простите?

— Алекс, наш муж, — Марион рассмеялась.

— Ах да…. нет. Хаса в Вене. Я его называю Хаса, знаете ли….

Она встала и стремительно прошла через весь зал, ощущая на себе пронизывающий взгляд Марион. Так вот кто он — «наш муж». Фрау Марион Хаса — фрау Азиадэ Хаса. Значит, она все это время спала в чужой постели, носила чужое имя, сидела в том же салоне, в котором когда-то сидела стройная Марион, и Хаса целовал ее гордые глаза. Значит, она действительно существовала, эта женщина по имени Марион, чье место она заняла.

Не помня себя, Азиадэ пробежала через двор.

— Машину, пожалуйста.

Привратник распахнул двери гаража. Через мгновение двигатель послушно заурчал. Азиадэ сжала руками руль, как если бы это была бы шея Марион. Она ехала, громко сигналя и вытирая слезы. Справа возвышалась церковь Марии-Покровительницы. Турки — слабый народ. Они не должны были оставить камня на камне от этой земли! Никаких лугов, никаких коров! Они должны были превратить ее в пустыню, серую и пылающую, как степи Туркестана.

Азиадэ резко затормозила на повороте, колеса выехали на обочину, она переключила скорость и понеслась дальше. Плевать, пусть закипает вода в радиаторе! Внизу, на следующем повороте показался четырехместный автомобиль. Азиадэ не обратила на него внимания. Она вцепилась в руль и отпустила тормоза. Вот так — полный вперед!..

Вперед не получилось, она посмотрела на панель и ощутила неожиданный удар в грудь. Стекло задребезжало. Азиадэ подняла голову и увидела чужой автомобиль с помятым бампером и треснувшими фарами. Она и не поняла, каким образом все произошло.

Двое незнакомцев испуганно и удивленно смотрели на нее. Азиадэ выскочила из машины, двинулась на них со сверкающими от гнева глазами и увидев два лица, полное и худое, обрушила на них всю свою накопленную злость.

— Мерзавцы! — кричала она, сама не понимая, что обращалась на самом деле, к Марион. — Не умеете ездить? Смотрите, что вы натворили?! Каждый придурок теперь считает своим долгом получить права! Вы что пьяны! Заявить бы на вас, бандиты!!!

Она стояла в пыли, посреди улицы и ругалась с Марион. Мужчины неторопливо вышли из машины. Они кланялись ей и смущенно улыбались.

— Что вы улыбаетесь, — крикнула она, топнув ногой.

Мужчины еще раз поклонились:

— Просим прощения, мадам, — гнусавым голосом произнес один из них на английском. — Нам очень жаль, что вы на нас наехали, но мы готовы все исправить.

Ухоженная рука протянула Азиадэ банкноту.

— Вы к тому же еще иностранцы?! — закричала Азиадэ, вне себя от ярости. — Так запрсто приезжаете к нам и наезжаете на женщин! Вас нужно выдворить из страны. Сидите лучше у себя дома, цыганская банда! Что вас носит по всему свету?!

Незнакомцы, очевидно, не понимали ни слова. Они стояли, смущенно переминаясь с ноги на ногу. В конце концов, тот, что потолще, обратился к худому на иностранном, но так хорошо знакомом Азиадэ языке:

— Погляди, Джон, какая у нее красивая грудь! А какие бедра! Может быть, ты ее поцелуешь, и она успокоится.

Звуки родной речи вызвали в Азиадэ новый приступ бешенства. Она выхватила из рук толстяка зеленую банкноту, разорвала ее на мелкие кусочки, плюнула на них и величественным жестом швырнула ему в лицо. После этого она вскочила в свою машину и умчалась прочь.

Мужчины молча смотрели ей вслед.

— Темпераментная женщина, — наконец произнес Джон, — ее мужу, наверняка, приходится нелегко.

— Красивая грудь, — повторил Сэм. — Она еще совсем молода. А что она, собственно, от нас хотела? Она ненормальная, только ненормальные рвут деньги.

Огорченно качая головой, он сел в машину. Джон последовал за ним. Они медленно поехали дальше. Через полчаса они вошли в отель. «Пятичасовой чай» уже закончился и огромный холл опустел.

— Остановилась ли в вашем отеле фрау доктор Хаса? — спросил Хаса.

— Так точно, комната двадцать восемь, — с поклоном ответил портье.

— Давай для начала сходим в бар, — предложил Сэм, — тебе не мешало бы выпить для смелости.

Джон кивнул, и они пошли в бар. После третьего стаканчика виски Сэм сказал:

— Сначала заговори с ней на английском, чтоб не спугнуть. Будь вежливым и обходительным. Женщины это любят.

Потягивая уже шестой стаканчик, он смущенно посмотрел перед собой и пробурчал:

— Если она тебе понравится, забирай ее сразу с собой. Если возникнут проблемы, позови меня, я же твой агент. Ну, все, теперь иди. Я подожду здесь.

Джон встал и с серьезным и гордым лицом поднялся по лестнице, постучал в дверь двадцать восьмого номера.

— Войдите, — раздался мелодичный женский голос.

Когда Джон Ролланд вошел в комнату, ему навстречу поднялась женщина с надменным взглядом и благородной линией губ.

— Фрау доктор Хаса? — спросил Джон с поклоном.

Он пронизывающим взглядом посмотрел на нее и милостиво улыбнулся, затем опустился в одно из кресел и закурил.

— Вы предпочитаете поговорить на английском или турецком? — спросил он как бы невзначай.

Дама удивленно посмотрела на него.

— Конечно на английском, — робко ответила она.

Джон рассмеялся, закинув ногу на ногу. Женщина была прекрасна, но очевидно не понимала о чем речь.

— Я принц Абдул Керим. Сейчас я вас заберу, потому что вы мне понравились.

Шесть виски подряд за один вечер, были явным перебором.

— Что, простите? — спросила женщина, сильно побледнев.

Джон смеялся.

— Вы, очевидно, меня не ждали. У меня больше нет дворца, но я здесь. Я стал продюсером, мне очень плохо в этом чужом мире. Мы могли бы выехать прямо сегодня.

— О, господи! — сказала дама, прикусив губу. — Что вам, собственно говоря, надо?

Джон наморщил лоб.

— Не глупите, — сказал он строго, — неужели я должен приказывать?

— Ну что вы, я уже иду, — проговорила она, стуча зубами, — мне нужно только позвонить горничной.

Дрожащей рукой она сняла трубку.

— Курц, ради Бога, приходите, пожалуйста, скорей сюда, — потом повесив трубку и собрав всю свою любезность, сказала: — Я пойду собирать чемодан. Через полчаса я буду готова, — и выскочила из комнаты.

Джон погасил сигарету и стал ждать. В комнату вошел угрюмого вида господин и поклонился.

— Доктор Курц, — сказал он, присев и посмотрел на Ролланда профессиональным взглядом. — Каковы ваши первые детские впечатления? — профессионально мягким голосом спросил принца.

— Корона, — чистосердечно признался Джон.

— О-о, — задумчиво произнес Курц.

Тем временем, Марион буквально влетела в бар.

— Виски, пожалуйста. Представляете, — говорила она потом бармену, — какой-то незнакомец врывается ко мне в комнату, говорит на английском, утверждает, что он принц и заберет меня с собой. Мой бывший муж — врач, поэтому я сразу поняла — мания величия.