Кейт встретила их в вестибюле и спросила, не нужно ли что-нибудь. Хилл попросил чашку кофе и бренди, а Джудит от всего отказалась.

Кейт проводила гостью в отведенную ей комнату. Комната оказалась чудо как хороша: обои в цветочек, темные гардины на окнах и кровать под балдахином — настоящий викторианский стиль. На кровати лежала ночная рубашка из фланели с высоким воротничком и длинными рукавами — должно быть, из личных запасов Кейт.

Джудит прошла в ванную комнату, в которой уже лежали все необходимые туалетные принадлежности, вымыла голову и села, поджав ноги, перед камином, чтобы высушить волосы. Медленно водя щеткой, она раздумывала, как поступить, если Роберт постучит в дверь. Она даже не заметила, что в своих мысленных диалогах перестала называть его по фамилии. Хотя если бы он собирался соблазнить ее, то наверняка попытался бы поцеловать на пляже. А все же интересно, что бы он сказал, увидев ее в ночной сорочке Кейт?

С таким сумбуром в голове, подумала Джудит, я полночи проворочаюсь с боку на бок. Однако она тут же провалилась в сон, и никакие кошмары ее не мучили.

Когда она открыла глаза, был уже день, и Роберт, полностью одетый, стоял у ее кровати. Джудит села, подтянув одеяло к самому подбородку, и спросила:

— И давно вы тут стоите?

— Несколько минут. Завтрак уже готов. Потом мы отправляемся за покупками.

— Не знаю… — неуверенно протянула Джудит, у которой в кошельке было немногим больше двадцати фунтов — чуть меньше, чем на счете в банке.

— Ночная рубашка у вас потрясающая, — ухмыльнулся Роберт. — Уверен, у Кейт в шкафу и еще кое-что для вас найдется.

— Ладно уж, — смилостивилась Джудит, — едем за покупками.

Около гостиницы их поджидала машина. Не успели они отъехать, как Роберт вручил ей пачку банкнот.

— На расходы. Если не хватит — скажите.

Хорошо бы провести эти несколько дней без его опеки, пронеслось в голове у Джудит. Иметь тысячу в день и тратить их, как захочешь.

Конечно, ужасно хотелось купить по-настоящему дорогую косметику, но, привыкшая экономить, Джудит не смогла переступить через свои привычки. Купила она также нижнее белье, пару платьев, туфли для прогулки, джинсы и свитер — все по сходной цене.

Роберт, видимо чтобы не смущать ее, оставался у входа, и Джудит улыбалась, видя всякий раз, как поворачивались в его сторону головы женщин. Вряд ли Хилл был узнан, просто в нем видели красивого сексуального мужчину.

В витрине одного магазина, куда Джудит собиралась зайти, Роберт увидел кашемировое пальто фисташкового цвета и вскользь заметил:

— Вам оно будет к лицу.

— Слишком шикарное, — бросила Джудит.

Когда она вышла из магазина с небольшим свертком в руках, Роберт спросил:

— А где пальто?

— У меня есть пальто. Зачем мне еще одно?

— Не смешите меня, — фыркнул Роберт и увлек ее в магазин.

Пальто сидело так, будто его шили специально на Джудит. И Джудит сказала себе: ладно, для Роберта это — как для меня купить племянникам мороженое. А если что, я просто верну пальто в магазин. Но когда Роберт приподнял воротник пальто и Джудит увидела в зеркале свое отражение, она почувствовала себя так надежно запутанной в мягкую нежную теплоту — его рук или этого пальто? — что все сомнения улетучились. Ей безумно захотелось иметь эту вещь.

Таких легких безоблачных дней у Джудит давно не было. И она никогда столько не смеялась. Юмор спутника нередко обезоруживал Джудит, впрочем, и ей удавалось заставить его улыбнуться. Властная сила Роберта проявлялась везде и со всеми: в ресторанах им отводили лучшие столики, в магазинах немедленно кидались обслуживать. И это ей льстило.

Каждый день казался праздником, полным неожиданных и приятных сюрпризов. Несмотря на ветер и дождь, они часами гуляли по побережью, забредали в крошечные кафе, чтобы выпить чашечку чего-нибудь горячего.

В среду днем, подыскивая подарки для близнецов, они натолкнулись на маленький магазинчик, торгующий всевозможными игрушками ручной работы. Джудит выбрала двух лошадок: одну серую в яблоках, другую вороную.

Маленькая черная лошадка сразу всколыхнула грустные воспоминания.

— Когда-то у меня была черная лошадь, Блэки, — сказала Джудит. — В те времена, когда я носилась по холмам и любовалась «Розен-хаусом», лежащим в долине, как жемчужина в раковине. После смерти отца начались трудные времена, Блэки продали с молотка, как и все остальное.

— Представляю, как вы тогда смотрелись, — улыбнулся Роберт. — На вороной лошади, с развевающимися рыжими волосами… Впечатляющая картина!

А вот представить Роберта четырнадцатилетним юным мечтателем, впервые увидевшим «Розен-хаус», Джудит по-прежнему не могла.

Этим вечером после обеда они снова отправились на пляж. Дул резкий штормовой ветер, как и тогда, в их первую прогулку. Тяжелые волны разбивались о скалы с такой бешеной силой, что брызги едва не долетали до вершины утеса, на котором они стояли.

— Вы не хотите остаться сегодня в моей комнате? — спросил вдруг Роберт.

В игрушечном магазине Джудит вела себя как ребенок — в ней вдруг будто ожила маленькая девочка, и Роберт поддразнивал ее, как милого ребенка, но ведь она была женщиной и уже начинала удивляться, почему Роберт не предпринимает никаких попыток близости. А такая возможность у него была, и она постоянно ощущала исходящие от него сексуальные флюиды. Дни, что они провели вместе, сделали Джудит весьма чувствительной к обаянию Роберта. Когда он касался ее руки или просто смотрел на нее, Джудит казалось, что он обнимает ее. Она инстинктивно чувствовала: Роберт будет великолепным любовником.

Лежа ночью в постели, она думала о нем, грезила о нем, хотела его. И теперь, когда Роберт произнес эти слова, из ее груди готов был вырваться радостный крик: «Да, да, хочу, очень хочу!» — но у нее перехватило дыхание, и она лишь тихонько прошептала: «Да».

Комната Роберта была больше по размеру, чем комната Джудит, и более строго обставлена. Кровать тоже была внушительных размеров. Интересно, сколько женщин ложились на эти простыни, подумала Джудит. Теперь, сделав свои миллионы, Роберт Хилл мог выбрать любую. Но, даже когда он только прокладывал путь наверх, его сексуальное обаяние наверняка привлекало к нему множество женщин. Можно не сомневаться, что Роберт умелый желанный партнер. Джудит стало страшно: обнаженная, она скорее всего разочарует этого мужчину, который все видел и все познал.

Темные волнистые волосы Роберта почему-то были почти сухие, но спутанные ветром волосы Джудит напоминали подтаявшие сосульки, а маленькое черное платьице будто прилипло к телу. Она обхватила себя руками, чтобы согреться, и следила, как Роберт медленно приближается к ней. И с каждым его шагом силы, казалось, покидали Джудит. Когда он подошел вплотную, Джудит пришлось прислониться к стене, потому что ноги вдруг отказались служить ей. Джудит крепко прижала руки к груди и прошептала:

— Надеюсь, ты не ожидаешь от меня слишком многого. У меня не такой большой опыт, я…

— Ради Бога, перестань болтать глупости, — перебил Роберт и, взяв ее лицо в ладони, нежно поцеловал в дрожащие губы.

До этого момента Джудит втайне гордилась тем, что всегда могла контролировать себя. Но теперь она полностью подчинилась сладостной настойчивости его поцелуев и с удивлением обнаружила, что стоит на цыпочках, крепко обхватив руками затылок Роберта, а он мягко, но настойчиво прижимает ее к себе.

Пока Роберт раздевал ее, Джудит закрыла глаза и открыла их, только когда он нес ее на кровать. Она украдкой следила, как он избавляется от одежды. Смуглый, с рельефной мускулатурой, он казался прекрасной бронзовой статуей, но, когда он лег подле и притянул Джудит к себе, жар его страсти опалил девушку.

Его ладонь легко легла на ее грудь, по телу Джудит пробежала дрожь, будто мелкая рябь по морской глади. И внезапно, без всякого предупреждения, на нее нахлынула такая волна страсти, что она перестала ощущать себя. Только бешеная пульсация крови, только дрожащие, натянутые до предела нервы и неведомая сила, поднимающая ее к неведомым вершинам.